— Уверен, вы передумаете и еще придете к нам, когда почувствуете приближение Зверя. Только не было бы поздно, — предостерегающе произнес батюшка, толкая тяжелую плиту.

Клацнул замок и солнечный свет померк.

Дмитрий ткнулся в дверь, желая удостовериться, что назад пути нет, оглядел серые стены, всмотрелся в темноту уходящей вниз винтообразной лестницы и, улыбаясь, вспомнил о словах монашка. Что там монашек о лестнице говорил? Ощущение необычайной легкости, охватившее его с момента выключения батюшкиного ноутбука, не проходило. Отзвуки нечеловеческой битвы, которую вел Тромб в глубине его сознания, затихли, и на мгновение воцарилась полная тишина. Абсолютное душевное спокойствие. Но только на мгновение.

Ощущение тревоги вернулось, как только он ступил на первую ступень. Не обращая внимания на чувство опасности, он спешно двинулся вниз. Не успел сделать и нескольких шагов, как шумно громыхнув, каменные прямоугольники начали исчезать из-под ног, сдвигаясь в невидимые пазы.

С замиранием сердца Потемкин полетел вниз, ожидая скорого и болезненного столкновения с землей. Но ожиданиям его не суждено было сбыться: падение затянулось. Мгновение, другое — сердце стукнуло десяток раз, но удара о землю все не было. Время сильно замедлилось. «Расслабься и осмотрись!» — появилась в голове чужая мысль. Легко сказать «расслабься» человеку, зависшему над… Дмитрий закрыл глаза и тут же закричал, заметив далеко внизу частокол острых металлических штырей. Он не мог видеть хищные жала, торчащие из бетонного пола, но знал, что они там, и они ждут именно его тела. Одновременно он чувствовал, как сверху, набирая скорость, ползет потолок, ощерившись лесом сверкающих копий. Он видел. Он знал. Он ощущал — не понимая, как у него это получается.

«Средневековье какое-то!» — появилось в голове, но и эта мысль исчезла, растворившись в безумном крике. Время метнулось вперед, встраиваясь в привычную череду мгновений. Тело вздрогнуло, взорвалось множеством мельчайших частей и просыпалось в темную подрагивающую воронку. Волна горячего воздуха ударила в оставшиеся без жертвы, разочарованные острия.

Спустя несколько секунд упитанный бородач, засунув голову в маленький металлический люк, удивленно посмотрел на блестящие копья.

— Здесь никого нет! — закричал он, задирая голову.

— И быть не должно! — отразилось сверху спустя мгновение.

За стеной сердито взвыла сирена, оповещая администратора локальной церковной сети о вирусном вторжении. Компьютеры тихо гудели, и этим в настоящий момент ограничивался список их функциональных возможностей. Они были мертвы для внешнего наблюдателя, исчезнув для пользователей еще до того, как завыла сирена. Церковная сеть замкнулась в себе.

Сидящий за клавиатурой неуклюжий молодой человек в просторной рясе поднял к небу воспаленные от долгого бодрствования глаза и, оглянувшись на дверь, тихо прошептал:

— Не было печали — черти накачали.

Тряхнув лохматой головой, он сплюнул:

— Тьфу ты!

И смиренно закончил:

— Прости меня, Господи!

Что-то происходило во внешнем мире, но Тромб, прячась в своем убежище, не имел возможности выбраться наружу, не подвергая опасности рассудок Дмитрия.

В темных углах пещеры, выстроенной им в сознании человека, еще могли остаться вирусы, просочившиеся за ним из компьютерной сети.

Глядя, как Цербер раз за разом прочесывает каждый уголок каменного мешка, он вдруг почувствовал, как Вселенная, проникая в каждую клетку человеческого организма, вспыхнула всеми цветами радуги и взорвалась, разрывая хрупкую белковую оболочку на мельчайшие частицы.

Исчез Цербер, развалилась пещера. Тело Потемкина, сливаясь с бесконечным подрагивающим организмом Мироздания, растаяло, превратилось в набор элементарных частиц, которые с равным успехом могли существовать в любом месте пространственно-временного континуума. Но и они рассеялись. Остались лишь отрицающие друг друга сущности: ин и янь, да и нет, ноль и единица, черное и белое, многократно повторенные и выстроенные в сложнейший узор, составляющий информационный скелет нынешней Вселенной.

Готово! Носитель вернулся, появился Цербер. Но вернулся и зверь, беспрестанно атакующий убежище Тромба.

Вирус решил поменять тактику: вместо полчищ мелких кусающих, рвущих и жалящих гадов, тела которых валялись повсюду, появился один большой и очень сердитый монстр — гигантский и коварный. Большая темная тварь, постоянно изменяющая форму, казалось, обучается, умнея после каждого поединка.

Мощный удар сотряс стены убежища. Тромб поднял голову и всмотрелся в каменные своды пещеры, покрытые мелкой сеткой расходящихся трещин.

Беснующийся снаружи великан заревел. Расколоть искусственную скорлупу и добраться до бойца с собакой ему никак не удавалось.

Цербер, нетерпеливо повизгивая, подметал пол пещеры длинным пушистым хвостом. Он рвался в узкий, заваленный трупами вирусов проход, туда, где неистовствовал беспощадный враг.

— Спокойно, дружище! — закричал Тромб, с трудом сдерживая пса. — Еще не время!

«Стены долго не выдержат, — решил он, когда очередной удар взрыхлил влажный потолок, и из растущих трещин просыпались мелкие камушки. — Если так пойдет и дальше, пещера лопнет, как грецкий орех, попавший под тяжелый пресс». Мелкая паутина сливалась в единый расширяющийся разлом. Громадная трещина становилась все больше. Его тело разрушалось, доставляя ему неимоверные страдания.

Удар — боль, удар — боль! Каждый камень, каждая пылинка — часть его организма. Спрессованная самовосстанавливающаяся информация. «Убежище развалится, а нужно ли оно теперь?» — Тромб задумался. Раньше, когда пришедшие с ним компьютерные вирусы были живы, пещера защищала мозг Потемкина от привнесенной им заразы. А сейчас, когда опасных попутчиков почти не осталось, зачем стены? Зачем, если враг уже в человеческом организме? Впрочем, судя по всему, он всегда был в нем.

Бум-бум-бум!

Орех расколется, а что, если?.. Конечно же! Если молотом стучать по воде, тогда… Следующий удар гигантской дубины разъяренного великана-молотобойца пришелся на растекающуюся аморфную массу. Стены пещеры оплыли, превращаясь в небольшое озеро, в центре которого по пояс в воде стоял боец. Повизгивая от нетерпения, Цербер вспыхнул, как факел, мгновенно превратился в яркое светящееся облако, накрывшее Тромба.

Хлюп — брызгами разлетелась во все стороны пещера, а вместе с ней превратилось в плоскую лепешку размягченное тело Тромба. Информация хлынула в мозг Потемкина.

«О боже!» — взревела со всех сторон человеческая сущность, захлебываясь от чужих знаний.

— Держись, напарник! — Тромб втягивал в себя расплескавшуюся часть убежища.

Это было его тело, и он вынужден был стать насосом. Стараясь вобрать в себя все свое тело до капельки, он спешил. Но и его враг не терял времени даром. Мгновенно меняя тактику, великан взорвался, как наполненный нечистотами воздушный шар. Мутный поток, расплескиваясь, устремился к маленькому озеру, мгновение назад бывшему телом Тромба. Как только водянистые щупальца вируса метнулись в его сторону, он быстро изменился, превращаясь из громадной лужи в густеющую лепешку.