— Как это получилось? — очень тихо спросила тетя.

— Что? — хором удивились мы с Ма.

— Что Кимберли подала документы в Йе-лу без моего ведома и разрешения? — Слово «Йель» она произнесла с кантонским акцентом.

— Вашего разрешения? — недоуменно переспросила я.

— Я подписала официальные бумаги, гарантируя, что отвечаю за вас, когда вызывала в Америку. Я несу ответственность, вы живете в квартире, принадлежащей мне, работаете на моей фабрике. И не должны ничего предпринимать, не сообщив мне.

Как ни старалась я сохранить самообладание, но тут мгновенно пришла в ярость.

— Вы хотите сказать, что помогли бы, узнай о моих планах? Как помогли бы и с «Харрисон»?

— Ну разумеется! Все, что я делаю, — ради вашего блага.

— Старшая сестра, — попыталась вмешаться Ма, — мы ведь даже не знаем, поступила Кимберли или нет. Давай не будем так нервничать.

— Открой письмо, — приказала тетка.

В других обстоятельствах я бы отказалась, но сейчас сгорала от желания узнать, что там, внутри. Начала я с белого конверта. Несколько бланков и сопроводительное письмо. Письмо я прочла вслух, одновременно переводя на китайский для Ма. Голос дрожал.

— Поздравляем. Вы приняты…

Ма рухнула на стул.

— Ты не можешь учиться в Йе-лу! Я не позволяю! — взвизгнула Тетя Пола.

Не обращая внимания, я распечатала второй конверт. Финансовые документы. Меня принимали бесплатно, предоставляя полную стипендию.

Притиснув оба конверта к груди, с пылающим лицом я обернулась к Ма. Она еле сдерживала смех и слезы радости. Потом вскочила и крепко обняла меня. А я все подпрыгивала от восторга, не в силах сдержаться.

— Ты сделала это! — ликовала Ма, сжимая меня в объятиях. — Я всегда говорила, что ты особенная девочка.

— Люди увидят эту сентиментальную сцену и просто оцепенеют. — Голос Тети Полы вернул нас к реальности. Тетка намекала, что неприлично вести себя подобным образом.

Ма обернулась к ней:

— А-Ким имеет право учиться, где захочет. Она заслужила это.

Тетя Пола явно не ожидала такого ответа и, запнувшись на миг, заявила:

— У вас нет корней. — В смысле — мы неблагодарные. И вдруг, к моему изумлению, разрыдалась. — Я стала падшей женщиной, чтобы открыть вам дорогу в Америку.

Ма, обойдя вокруг стола, ласково положила руку тетке на плечо. Та лишь раздраженно стряхнула ее. Лицо ее, по-прежнему залитое слезами, стало злобным.

— Ты всегда стремилась жить счастливо. Счастье! Много ли заработаешь счастьем? Вышла замуж за этого своего директора, увильнула от своих обязанностей. Мне пришлось тащить на себе это бремя! Я вышла замуж за Боба!

— Я никогда не просила тебя об этом, — мягко проговорила Ма. — Я думала, он тебе нравится.

— Откуда я могла знать? Я была совсем юной девчонкой. — И слезы хлынули с новой силой. — Ты не представляешь, сколько лишений мне пришлось испытать, чтобы добиться нынешнего положения.

— Но это не дает вам права так обращаться с нами, — спокойно сказала я. Да, я сочувствовала Тете Поле, но, пока она оплакивала свою тяжелую судьбу, во мне вскипала и поднималась волна ледяного гнева.

Ма тихо ахнула, но я больше ей не подчинялась. Буря эмоций, охватившая меня после известия о поступлении в университет, закружила и несла все дальше и дальше. Я нашла нам новую квартиру, все бумаги, кроме рекомендации для Ма, были готовы. Я знала, что настал миг, когда мы можем порвать с Тетей Полой, и это знание помогло выложить вслух всю правду.

Тетя вытерла рукавом лицо, размазав по щекам тушь.

— У тебя острые зубы и острый язык.

— Все, чем вы нам помогли, — поддельная доброта и фальшивая любезность.

— Как ты смеешь так разговаривать со мной? Где приличия?

— Приличия или не приличия — в Америке это не имеет значения. Важно лишь, кто ты есть на самом деле.

— Америка! Не вытащи я вас сюда, так и сидели бы в своем Гонконге. А я даже дала свой адрес, чтобы ты могла поступить в приличную школу.

— Вы сделали это, потому что незаконно поселили нас в том доме.

У тетки от изумления отвисла челюсть. Она не подозревала, что мне многое известно о реальном положении дел.

— Старшая сестра, — Ма не оставляла надежды урегулировать конфликт, — ты нам очень помогла, но, возможно, настало время нам стать самостоятельнее.

Но я продолжала, не обращая внимания на вмешательство Ма:

— Точно так же незаконно оплачивать нашу работу на фабрике сдельно.

— И ты так разговариваешь со мной, после всего, что я для вас сделала. Словно у тебя не человеческое сердце, а собачье… — Но тон стал скорее заискивающим, чем злобным, тетка явно испугалась.

Я выпрямилась в полный рост — почти вровень с Тетей Полой и гораздо выше Ма.

— Вам должно быть стыдно за то, что продержали нас в таком страшном жилище все эти годы. И заставляли работать в таких чудовищных условиях. Мы словно упали в колодец, а вы еще завалили нас сверху камнями.

Ма медленно кивала, соглашаясь.

— Старшая сестра, я не понимаю, почему ты так обходилась с нами.

— Я дала вам работу и кров! — взвизгнула тетка. — А вы так платите за мою доброту! Я привезла вас сюда! С этим долгом вам и за всю жизнь не расплатиться!

— Подумайте о своих долгах, перед богами и совестью, — парировала я.

И тут Тетя Пола выложила на стол последнюю козырную карту.

— Не хочу навязываться. Если вы считаете, что с вами дурно обошлись, можете проваливать. Прочь с фабрики! И освободите квартиру, — припечатала она, рассчитывая, видимо, что мы одумаемся.

У Ма задрожали руки, но она сумела совладать с собой и улыбнуться.

— Вообще-то, А-Ким уже нашла для нас другую квартиру, в Квинсе.

Тетя Пола вытаращила глаза.

— А долг мы тебе выплатили.

Услышав эти слова, я осознала, что мы свободны — навеки свободны от Тети Полы.

— А если вы попытаетесь нам помешать, — предупредила я тетку, — я тут же сообщу о вас властям.

И мы вышли, оставив тетку с широко разинутым ртом стоять посреди кабинета.

Краем глаза я заметила, как провожали нас взглядами остальные работники; они наблюдали, как мы собираем свои вещи и направляемся к выходу. Мэтт успел ухватить меня за руку, и я торопливо прошептала:

— Все в порядке, зайди к нам попозже.

Мы вышли на улицу, поспешили к метро. Прохладный ветерок развевал мои волосы.

— Ты в порядке, Ма?

Я давно была готова к такому повороту. Ради этого я и работала все годы. Но Ма фактически потеряла сейчас всю свою семью, у нее осталась только я.