Таким образом, к настоящему моменту, группа армий «Юг» была расчленена на две части, одна из которых – группа армий «Вейхс», ударом мехкорпуса Катукова уже была выбита из Курска. При этом она потеряла до девяноста процентов своих запасов и находилась в полном окружении. Дела у Паулюса под Харьковом и Белгородом обстояли несколько лучше. Его группировка пока что еще была лишь под угрозой полной блокады. Но никто не сомневался, что пройдет совсем немного времени, и эта угроза станет реальностью.

При этом группа армий «Вейхс» потеряла более трети личного состава, сократившись с четырехсот семидесяти тысяч до менее трехсот. А группа Паулюса, с учетом потерь 1-й танковой армии в катастрофическом для немцев Сумском сражении, с момента начала реализации плана «Блау» уменьшила свою численность с семисот до пятисот тысяч солдат и офицеров.

С советской стороны немецким войскам группы армий «Юг» в настоящий момент противостояли силы Центрального, Юго-Западного, Южного фронтов, трех резервных армий и выделившейся из Брянского фронта ударной группировки генерала Черняховского, которого Верховный таким образом испытывал на готовность к должности комфронта. Если готов – хорошо, работа по профилю есть всегда, а если нет, то походит еще немного в командармах 2-й ударной армии. С этой должностью он неплохо справляется. Общая численность советских войск, задействованных в операции «Большой Орион», составляла около двух миллионов человек.

Кстати, это были далеко еще не все неприятности для немцев. Еще 6 июля, после того как в прорыв вошла вся ударная группировка Черняховского, следом за ней в оперативную пустоту в немецкие тылы лавиной пошла 1-я конно-механизированная армия Буденного, зимой так хорошо показавшая себя во время операции «Полынь». Ее целью был Киев, до которого от бывшей линии фронта по дорогам было около четырехсот пятидесяти километров. Ведь чем черт ни шутит – пока в немецких тылах пусто, столицу Советской Украины, возможно, удастся взять с налету и тем самым избежать кровопролитного штурма этого древнего города. Советскому командованию уже пришлось смириться с тем, что, скорее всего, придется в пыль раздолбать Харьков и, возможно, Белгород. Свои же все-таки это города, а не чужие.

Именно из всей этой информации и исходили сейчас собравшиеся в кабинете Верховного люди. Больше всего был удивлен маршал Шапошников. Для него, лишенного непосредственного доступа к оперативной информации, поступающей с фронтов, положение, которое он увидел на карте, было сродни откровению свыше. Крупный военный теоретик, он смог оценить размах проведенной операции и ее дерзость, а также талант Василевского как начальника Генерального Штаба, который сумел не только продумать этот гениальный план, но и добиться его выполнения. У самого Бориса Михайловича так не получалось. Он составлял, возможно, гениальные планы, но Тимошенко имел о них свое мнение, не менее гениальный практик Жуков – свое, товарищ Сталин – свое, командующие фронтами – свое, и даже командармы действовали по принципу кто в лес, кто по дрова. Здесь же даже генерал армии Жуков действовал в рамках общего плана и отсебятиной занимался в строго допустимых пределах, там, где это действительно шло на пользу делу.

Теперь надо было решать, что делать дальше. Враг уже поставлен на грань катастрофы, а резервы у Красной армии еще не были исчерпаны. Дело в том, что уже к концу июня 1942 года, в результате последствий действий потомков, советские потери относительно эталонного варианта истории уменьшились на миллион бойцов и командиров, а немецкие выросли примерно на ту же величину. Этот-то миллион советских бойцов и командиров – не попавших в плен в окружениях, не убитых, не искалеченных – и составил те самые резервы, которые командование могло бросить в бой на том направлении, которое в данный момент считалось наиболее важным. Крах плана «Блау» и успех «Малого» и «Большого Орионов» должен был произвести на потери сторон примерно такой же эффект[4], который было бы желательно усилить.

– Товарищ Василевский, – произнес Верховный, – еще раз доложите суть предлагаемой вами операции «Альтаир», а мы с Борисом Михайловичем вас внимательно выслушаем.

– Хорошо, товарищ Сталин, – кивнул Василевский, – операция «Альтаир» логически вытекает из операции «Большой Орион», используя созданную ей труднопреодолимую слабость в стратегическом и оперативном построении противника. В то время как наши войска Центрального, Юго-Западного и Южного фронтов, а также мехкорпуса ОСНАЗ и 2-я ударная армия Черняховского завершают окружение Харьковской группировки противника, мы предлагаем развить их успех, нанеся с Запорожского плацдарма удар силами Таврического фронта в общем направлении на Кировоград. Таким образом, за Днепром будет создано еще одно кольцо окружения для Харьковской группировки. Силами Черноморского флота и находящейся в его распоряжении морской пехоты предполагается высадить морской десант в Болгарии, сразу после которого болгарский царь Борис обещает перейти на сторону антигитлеровской коалиции и объявить войну нацистской Германии, фашистской Италии и боярской Румынии. Целью операции «Альтаир» является вывод Румынии из войны или же, возможно, ее переход на сторону антигитлеровской коалиции.

– Очень хорошо, товарищ Василевский, – кивнул Вождь, – вы справились с поставленной перед вами задачей коротко и по существу. Борис Михайлович, скажите – такой план осуществим, или нам стоит придумать что-нибудь попроще?

– Нет, товарищ Сталин, то есть да, – сказал маршал Шапошников, – такой план в первом приближении вполне реализуем. А чтобы оценить его до конца, я должен хорошенько поработать как с самим планом операции «Альтаир», так и со всеми теми материалами, которые были использованы авторами этого плана в ходе его разработки.

12 июля 1942 года, полдень. Кременчуг, Временный штаб группы армий «Юг». Командующий группы армий «Юг» фельдмаршал Вильгельм Лист

Фельдмаршал Лист едва успел сбежать из Полтавы. С одной стороны в город входили танки генерала Бережного, а с другой стороны на «хорьхе» в сопровождении бронетранспортера с охраной город покидал командующий группы армий «Юг», чей штаб убыл раньше. Сам же он задержался, пытаясь спасти то, что можно было еще спасти. Но все было тщетно.

В его распоряжении не было сил, способных остановить рвущийся вперед большевистский механизированный корпус Особого назначения, который, как выяснилось, в полевом сражении один на один оказался способен разгромить германскую танковую армию. Судя по донесениям, генерал Роммель был захвачен большевиками в плен еще до начала событий, и виной тому стали его чрезмерная лихость и самонадеянность. Но Вальтер Неринг тоже считался генералом «выше среднего» и был на хорошем счету. А теперь его карьера навсегда загублена.

Собственно, как целостной организационной структуры, группы армий «Юг» уже не существовало. Группу «Вейхс», состоящую из остатков 4-й танковой, 2-й полевой и 2-й венгерской армии, добивали в «котле» юго-восточнее Курска. Попытка организованно прорваться из окружения в направлении на Белгород на соединение с силами 6-й полевой армии потерпела неудачу. Русские встретили немецкий контрудар хорошо продуманной маневренной обороной своих танков и пехоты. При этом наступавшие с севера и востока механизированные и пехотные части русских ни на минуту не снижали давления на обороняющиеся немецкие войска и не давали возможности снять оттуда ни одного солдата. Поэтому в попытке прорыва участвовала лишь половина имевшихся в наличии сил, при значительно расстроенной системе управления. Надо было учесть еще и то, что Курск, вместе со всеми своими запасами, к тому моменту был уже полностью потерян, а немецкие части были выбиты из него в чистое поле, где подвергались непрерывным ударам большевистской авиации и артиллерии.