основная сцена комедии — в основном для секретарш и случайных людей, оказавшихся рядом — именно они и должны были разнести слухи об очередном скандале между университетскими и академическими физиками. По телефону Саша связался со своим «научным руководителем», которого ни разу в жизни не видел, и передал трубочку толстяку. После пятнадцатиминутного разговора в довольно открытой манере толстяк молча передал трубку Саше, и его научный руководитель, скрипя сердце, признал правоту оппонента. Детали договоренности сообщит Аркадий Петрович — так, оказывается звали толстяка.

Принял ли Штирнер всю эту комедию за чистую монету? Его лицо, как обычно, ничего не выражало. Впрочем, по собственной легенде немца оно и не должно было ничего выражать — ведь он просто наемный рабочий, честно и профессионально выполняющий свою работу, и если начальники между собой что-то не поделили, то это никак его не касается. Так все и было — до момента погрузки установки на полуторку с открытым кузовом, которую толстяк нашел для перевозки в условленное место. Саша стоял наверху, в кузове и следил, чтобы ребра камеры не бились о борта, а Штирнер наблюдал за тем же самым, только снизу. Когда вакуумная камера уже почти встала на заготовленное место, Саша посмотрел на немца, собираясь сказать, что все в порядке, и встретил ответный взгляд — жесткий и пронзительный. Взгляд этот длился мгновение, не больше, но Саше хватило, чтобы догадаться — Штирнер все понял.

Саша спрыгнул вниз и сказал, как ни в чем не бывало:

— Все в порядке, Отто, можем ехать.

Тот согласно кивнул.

Саша, как начальник, сел в кабине рядом с водителем, а немец полез в кузов. В зеркале было видно, как Штирнер сидит рядом со своим детищем, о чем-то крепко задумавшись.

Впрочем, Саша подозревал, о чем именно немец думает.

Глава 23. ДЕМАРШ ПРОФЕССОРА

Эксперименты в парке Большой Тиргартен проводили с полуночи до половины четвертого утра — самое темное время. На третий день схему отработали окончательно — сначала пробивается барьер в параллельный мир, и в него через тоннель забрасываются двое специалистов и компоненты установки, необходимой для расширения коридора. Затем специалисты собирают установку и подключают ее к источнику энергии. Коридор резко расширяется. После замера расширения все возвращается назад, чтобы в параллельном мире не осталось никаких следов временного вторжения.

После завершения очередного эксперимента Стоун подошел к Громову. Тот наблюдал за тем, как вернувшиеся из фантастического путешествия специалисты избавлялись от снаряжения — скафандры для глубоководного погружения были, пожалуй, излишне тяжелыми. Как выяснилось, для изоляции электромагнитного поля не требовалась столь массивная оболочка, мелкая сетка вполне могла дать нужный результат. К завтрашнему эксперименту в мастерской обещали изготовить сеточные костюмы, так что нужда в громоздких скафандрах наконец-то отпадет.

— Поздравляю, — сказал Стоун, — твоя идея работает на сто процентов. Даже на двести. Диаметр коридора уже достаточен для транспортировки атомной бомбы. Завтра я доложу об этом в штаб Айка.

Громов, погруженный в свои мысли, только кивнул.

— Ты что-то задумчив, друг мой, — заметил Стоун, — в чем дело? Наша работа завершается, дальше за дело возьмутся военные.

Профессор по-прежнему смотрел на специалистов.

— Какой у нас максимальный диаметр коридора? — спросил он.

— Пять с половиной метров, — ответил Стоун, — даже больше, чем в техническом задании. А что?

— Думаю, мы можем увеличить его раза в четыре, если увеличим передаваемую на ту сторону мощность. Я тут прикинул…

— Стоп-стоп-стоп, — прервал его Стоун, — ты о чем это, а? Мы сделали то, что от нас требовали, зачем прыгать выше головы?

— Затем, что мы можем сделать коридор для движения войск.

Стоун фыркнул.

— Для движения войск, значит… ответь, тебя кто-то просил этим заниматься?

— Двадцать метров в диаметре будут достаточно для провода любой бронетехники, — сказал Громов, — у нас уже сейчас достаточно оборудования, чтобы открыть два коридора. Если все пройдет гладко, за полчаса мы сможет переправить в центр Берлина сотню единиц бронетехники. Ты понимаешь, что это значит?

— Так, давай-ка начистоту, — в голосе Стоуна послышались стальные нотки, — ты предлагаешь отказаться от плана с атомной бомбой?

Профессор пострел на американца в упор.

— Да. Теперь в нем нет нужды.

Стоун усмехнулся.

— Ты хоть понимаешь, что это значит? Тысячи людей работают на этот план, все уже согласовано, бомба уже пересекла Атлантический океан, а теперь ты предлагаешь дать задний ход?

Громов виновато развел руками.

— Джек, что поделать. Ты ведь сам видишь, наша схема работает куда лучше, чем мы думали. Не пора ли подстроить план под новую ситуацию? Представь, одновременный удар по немцам в Берлине и под Москвой. Я не военный, но мне кажется, это довольно эффектно. И эффективно. Рейх может посыпаться.

Стоун открыл было рот, чтобы возразить, десятки аргументов вертелись на языке, и он никак не мог выбрать с какого начать, и в результате… в результате он вспомнил своего преподавателя в Гарварде, сказавшего как-то после очередной дискуссии на семинаре: «если вам кажется, что у вас слишком много доводов, то вполне может быть, что у вас нет ни одного».

— Мы можем подать докладную, — сказал Громов, — советскому и американскому командованию. Скажем, что команда проекта под твоим руководством добилась значительного превышения плановых показателей, и это открывает новые возможности, которые мы и опишем вкратце. Хочешь, я напишу, а ты посмотришь?

Второй специалист, наконец, выбрался из тяжелого скафандра, уронив его на землю. Ничего страшного, подумал Стоун, завтра это железо уже не понадобится. Громов прав, с сеточными костюмами работа пойдет гораздо быстрее, и мы сможем передать больше энергии…

— Напиши, — сказал, наконец, Стоун, — я посмотрю, обсудим.

Полуторка с плазменной установкой подъехала к одноэтажному кирпичному зданию, выезд из которого вел прямо на Горьковское шоссе. На фронтоне была свежая надпись «Филиал МГУ им. М. В. Ломоносова», и Саша, увидев это, мысленно выругался — вот уж правда, заставь дурака богу молиться…

Пока ехали из Монино, водитель трижды сворачивал на обочину, пропуская войсковые колонны — тридцатьчетверки, ИСы, буксируемая артиллерия, грузовики с пехотой. Штирнер, разумеется, все это видел и наверняка сделал выводы.

— Ну, все, приехали. — Водитель, затормозив у входа в здание, вышел из машины. Установку, перегрузив на тележку, закатили внутрь здания. Из прихожей две двери вели в отдельные комнаты, разделенные тонкой дощатой стеной. Саша подумал, что именно за ней будут скрываться человек, который должен будет нейтрализовать Штирнера. И как он будет наблюдать за немцем? Наверняка в стене есть отверстие, с виду незаметное.

И вот что интересно — это человек уже там? Саша