Аргумент весомый, спору нет. Гвозди бы забивать таким аргументом. Однако возражение на него лежит на поверхности. Этот аргумент присутствует практически в любой семье, в любом доме, и не надо для его получения забираться в толстые пыльные книги, не надо разрывать могильники по всей Руси. Подойди и спроси любую многодетную мать. Не нравятся многодетные матери, спроси обычную.

Кто дает имя ее ребенку?

И почти любая ответит, даже не запнувшись, что мы посоветовались с отцом, и именно он принял решение, как назвать ребенка. Или вместе придумали. А Ольга не мать-одиночка. Она княжна. И называть детей так, как ей самой вздумается, у нее никаких прав нет. Особенно в те давние времена. Так что выходит, что имена славянские детям дал сам Игорь, или пусть даже Ольга, но с его согласия. А почему? Мы уже об этом говорили. И кем был Игорь – тоже.

Но Гумилева уже несет. А когда теоретика несет, то его бульдозером не остановишь. Он уже краев не видит, фантазия бурная, наследственная, только лучше бы он ее, как папа, на другом поприще применял.

Так что же происходит, по его версии, дальше?

«В 944 г. Игорь, побуждаемый дружиной, идет походом на Деревскую землю (чтобы собрать себе дань, причитающуюся Свенельду и его дружине), но Свенельд не отказывается от данных ему прав – происходит столкновение Игоревой дружины со Свенельдовой и с древлянами – подданными Свенельда; в этом столкновении Игорь убит Мстиславом Лютом, сыном Свенельда».

Версия А.А. Шахматова устраняет одну из нелепостей версии Нестора, согласно которой корыстолюбие Игоря было сопряжено с легкомыслием. В самом деле, как отпустить дружину, оставаясь в разграбленной стране?! Другое дело, если Игорь и его советники были уверены в бессилии древлян и пали жертвой заговора, организованного в Вышгороде. Но и тогда остается неясным, почему киевская дружина не отомстила Мстиславу Люту за измену и гибель пусть не князя, но своих соратников? И как на это решились в Вышгороде, когда силы Киева превосходили их силу вдвое? И наконец, почему заговор удался, а месть Мстиславу Люту совершилась лишь в 975 г., когда его убил Олег Святославич, точнее, его свита? (Л. Гумилев).

Забавно, что Лев Николаевич даже сам ответить на свои вопросы не может. Поэтому он уводит разговор в иное русло, предоставив недоуменным читателям разбираться в продолжении, а заодно и отвечать на поставленные историком вопросы. Найдете вы ответ или нет, его это уже не шибко заботит.

Гумилев даже не задумался над тем фактом, что мстителем за смерть Игоря он назначил древлянского князя Олега Святославича, который, по его же логике, и был одним из участников этого заговора. Имя-то князя Лев приводит, а вот кто он такой и где княжил, утаивает.

Думайте! Развивайтесь! А я побежал дальше, не сбавляя ходу. Полетел, как поезд мимо нищего.

«Но в плане этнологическом это не так уж важно. Ольга и Свенельд восстановили славяно-русскую традицию и вернули Русь на тот путь, по которому она двигалась до варяжской узурпации. И последствия оказались самыми благоприятными для Русской земли и весьма тяжелыми для еврейской общины в Хазарии. Славянский элемент восторжествовал и над норманнским, и над россомонским, сохранив от последнего только само название: «поляне, яже ныне рекомая русь». Смена веры в 988 г. позволила покончить с северными заморскими традициями, и Русь вступила в инерционный период этногенеза, при котором условия для накопления культурных ценностей оптимальны.

Русь, избавившись от варяжского руководства, восстанавливалась быстро, хотя и не без некоторых трудностей» (Л. Гумилев).

Потрясающе!!!

Так, по мысли Гумилева, славяне избавились разом от двух бед: варягов и хазар.

Теперь понятно, откуда черпал вдохновение писатель Б. Васильев, работая над своими романами о Древней Руси. Понятно и почему у него Святослав – сын Свенельда. Видимо, только так, через художественный вымысел и большой талант, можно пришпандорить одно к другому в этой гремучей смеси дремучести и невежества. Любой «желтый журнал» дорого заплатит за такого сотрудника, способного ловко все вывернуть наизнанку, как это удается Льву Николаевичу. Такого нагородить, такого наплести, да еще некую базу под все это подвести и научностью сверху прикрыть. Это далеко не каждому по силам.

А ведь все не так уж и сложно. И нет в громком политическом убийстве Игоря никаких тайн и никакого хазарского следа. Все просто, без затей и загадок.

А потому давайте обратимся к более вдумчивому исследователю:

«В то же время войско Игорево Свинелдовой власти просили Игоря, чтоб велел им дать оружие и одежды или бы пошел с ними на древлян, где князь и они могут довольно получить. И, послушав их, Игорь пошел на древлян ради собрания дани. И возложил на них дань более прежней, но при том как сам, так и его воинство древлянам учинили оскорбление великое» (Татищев). Вот в чем суть вопроса – в «оскорблении великом». А если к этому добавить и финансовую составляющую, то мы и получим ту гремучую смесь, от которой Игоря в буквальном смысле слова разорвало на куски.

Свенельд, судя по всему, совсем недавно вернулся со своей дружиной из рейда на Бердаа, и, как вы помните, поход был удачен. Именно этот факт, а не жадный до беличьих шкурок каган Иосиф стал побудительной причиной похода на древлян. Жадность, банальная жадность. А не заговор жены и ее воеводы-любовника против мужа с целью освобождения от ига целой нации. Смотрите на вещи проще и реальнее.

Гридни Свенельда, увешавшись, как новогодние елки, трофейными побрякушками, продав невольников и невольниц, щеголяли в новых одежах, спускали злато и серебро и ни в чем себе не отказывали. Для них жизнь удалась. А Свенельд был вообще на особом счету у Игоря и пользовался его милостями и доверием, как никто другой. Но Свенельд друг и соратник только для князя, дружина же киевская его не жаловала, ибо видела во всех действиях удачливого и добычливого воеводы урон себе. Люди Свенельда в парче, а мы в парше? И нам подай злато-серебро! Мы тоже хотим.

А древляне – это хороший компромисс. Во-первых, это народ наиболее богатый из всех примученных и освобожденных Киевом славян. У них и города есть, и шкурки беличьи, будь они неладны, и еще много чего ценного, на что можно лапу наложить. Во-вторых, Свенельд сейчас богат, он свое взял, а дружина его изрядно потрепана в боях с народами Востока. Воевода может смирить свой крутой нрав и проглотить обиду, когда княжеские гридни будут обирать его древлянских подданных. Сейчас это возможно, а потому киевская дружина и толкает Игоря на опасный путь. На путь раскола и противостояния. А вдруг знаменитый воевода не стерпит, закипит, и что тогда?

Но жадность не знает пределов. Игорь и его дружина забывают, что гуляют они не в чужой стране, а уже в своей собственной, где номинальным хозяином является Свенельд. Вот Татищев и делает упор на то, что Игорь и «его воинство древлянам учинили оскорбление великое».

Как умела «гулять» русская дружина, вы уже читали. Поэтому Татищев и укоряет киевлян.

А ведь это братья-славяне. И характер у них такой, что утираться да зубы стирать в бессильной злобе они не будут. А здесь вообще древляне!!!!! Они до Вещего Олега никому и никогда не подчинялись, им эту славянскую свободу только недавно навязали.