– Мне так нравится аромат твоих волос. – Он растягивает кудряшку, отпускает ее, и она, снова свернувшись, возвращается на место.

– Тебе надо идти, – говорю я опять, хотя теперь у меня перехватывает дыхание.

Он явно не хочет уходить, но в конце концов кивает. Он делает шаг назад, и только сейчас я осознаю, что мое сердце стучит, словно ударник в группе хеви-метал.

– Пришли мне фото твоего расписания, – говорит он.

– Зачем?

– Чтобы я знал, где тебя искать. – Его лицо расплывается в улыбке, и меня охватывает трепет, который я всегда ощущаю, когда он оказывается рядом. – У меня самого сейчас начнется урок физики по предуниверситетской программе, так что я буду в лаборатории и не смогу вернуться, пока ты не пойдешь на свой второй урок. Но если мне не удастся проводить тебя, я попрошу, чтобы это сделал кто-то из остальных.

Ну да, это уж точно здорово поможет мне стать своей.

– Ты вовсе не обязан это делать.

– Мне это нетрудно, Грейс.

Я вздыхаю:

– Я не хочу, чтобы ты это делал. Мне хочется прийти на урок, как все. Без провожатых.

– Я понимаю тебя, правда понимаю, – продолжает он, когда на моем лице отражается сомнение. – Но я не шутил, когда сказал, что здесь тебе угрожает опасность. Позволь мне хотя бы присматривать за тобой первые несколько дней, пока ты не освоишься.

– Джексон…

– Пожалуйста, Грейс.

Это самое «пожалуйста» и убеждает меня, поскольку я уверена – Джексон не из тех, кто просит, когда можно приказать. И хотя мне кажется, что сейчас он перегибает палку, видно, что он в самом деле обеспокоен, и если это его успокоит, думаю я, можно и потерпеть.

Ведь это продлится всего несколько дней.

– Хорошо, – с достоинством уступаю я. – Но только до конца этой недели, согласен? После этого ты перестанешь меня опекать.

– А может, в конце недели мы вернемся к этому вопросу и…

– Джексон!

– Ну, хорошо, хорошо. – Он поднимает руки. – Как скажешь, Грейс.

– Это просто… – Я замолкаю, поскольку он исчезает, опять. Как всегда.

Когда-нибудь я отплачу ему той же монетой.

Он был прав – едва он уходит, класс заполняется народом. Я отхожу в сторонку, собираясь подождать, когда все рассядутся, чтобы поискать свободное место, но тут Мекай кивком показывает мне на стол, стоящий рядом с его столом во втором ряду.

Я занимаю его, потому что будет здорово иметь в этой группе кого-то знакомого, с кем можно поговорить. Тем более что Мекай улыбается мне, меж тем как все остальные продолжают все так же пялиться на меня.

Учительница, миссис Маклин, входит в класс только после того, как все рассаживаются по местам. Она одета в струящееся фиолетовое платье, а ее непокорные ярко-рыжие волосы с грехом пополам уложены в узел, грозящий вот-вот распуститься. Она не молода и не стара – на вид ей лет сорок, – на лице ее играет широкая улыбка, и она говорит всем нам открыть второй акт «Гамлета».

У половины группы на столах лежат бумажные книги, а вторая половина использует ноутбуки. Я достаю телефон, чтобы найти «Гамлета» в Интернете, поскольку свое бумажное издание я оставила в Калифорнии. Но едва я успеваю напечатать «Гамлет» в поисковой строке, как миссис Маклин кладет на мой стол видавшую виды книгу.

– Здравствуй, Грейс, – тихо говорит она. – Можешь пользоваться одной из моих книг, пока не найдешь «Гамлета» в Интернете. Поскольку ты кажешься мне стеснительной девочкой, невзирая на твое близкое знакомство с самым небезызвестным учеником Кэтмира, я не стану просить тебя встать и представиться. Но ты должна знать, что мы тебе рады, и, если тебе что-нибудь понадобится, заходи ко мне, не бойся. Мой график консультаций вывешен на двери.

– Спасибо. – Я опускаю голову, чувствуя, как вспыхнули мои щеки.

– Не за что. – Она ободряюще сжимает мое плечо и проходит вперед. – Мы очень рады, что ты здесь, среди нас.

Когда я беру книгу, Мекай подается в мою сторону и шепчет:

– Акт второй, сцена вторая.

– Спасибо, – одними губами произношу я.

Миссис Маклин хлопает в ладоши, затем картинно разводит руки в стороны и зычно декламирует шекспировский пятистопный ямб:

«До вас дошла о том, наверно, новость,

Как изменился Гамлет. Не могу

Сказать иначе, так неузнаваем

Он внутренне и внешне»[11].

Всю оставшуюся часть урока мы обсуждаем превращение Гамлета из образцового принца в отъявленного нытика. Миссис Маклин продолжает театрально декламировать, Мекай через каждую пару минут шепчет мне на ухо, выдавая очередной озорной комментарий, и в итоге урок литературы получается куда более занимательным, чем можно было бы подумать. На вид Мекай грозен, но он классный и очень остроумный. Общаться с ним легко, и я получаю от урока куда большее удовольствие, чем ожидала, особенно если учесть, что один раз я уже проходила эту пьесу.

Так что, когда звенит звонок, я испытываю некоторое разочарование – пока не вспоминаю, что следующим моим уроком будет изобразительное искусство. Это мой любимый предмет еще со времен моей учебы в начальной школе, и мне не терпится выяснить, как его преподают здесь, в Кэтмире. Но для этого мне придется отправиться в изостудию, а раз так, надо вернуться в мою комнату и утеплиться.

До изостудии можно дойти за десять минут, так что мне нет нужды напяливать на себя столько теплых одежек, сколько я надевала, когда проделывала мои первые вылазки на территорию школы. Но мне необходимо облачиться в плотную толстовку и длинное пальто, а также надеть перчатки и шапку – ведь получить обморожение отнюдь не входит в мои планы.

Надеюсь, мне хватит времени подняться в комнату, одеться и добраться до изостудии до того, как прозвенит следующий звонок. На всякий случай я немного ускоряю шаг, чтобы успеть взобраться по парадной лестнице до того, как на нее повалят все.

– Зачем так спешить, Новенькая?

Я с улыбкой смотрю на Флинта, который появился слева от меня.

– Между прочим, у меня есть имя.

– А, ну да. – Он делает вид, что размышляет. – Напомни мне, как тебя зовут?

– Выкуси.

– Необычное имя… Кстати, здесь тебе все-таки лучше быть поосторожнее с употреблением этого слова.

– Это еще почему? – Я вскидываю бровь. Мы идем по коридорам, и я замечаю, что сейчас, когда я иду не с Джексоном, а с Флинтом, никто не шарахается в стороны с нашего пути. Это очень похоже на старую видеоигру, которая так нравилась моему отцу и в которой тебе надо успеть добежать до пересекающей улицу лягушки до того, как ее раздавит одна из восьми миллионов машин.