– Мы уже едем к тебе, – раздалось в ответ.

– Вы уже знаете? – не удивился Дима. – Вы вычислили, что это не Гриневич? Я узнал преступника. Это сантехник, который сегодня приходил ко мне проверять трубы. Но мне кажется, я где-то видел это обезображенное лицо.

– Правильно, – похвалил его майор. – Он тебе знаком. Это Валерий Руденко.

– Руденко, – повторил парень и вздохнул. – Как же я сразу не узнал его!

– Он сильно тебя поранил? – спросил Павел. Радошнов не ответил.

– Петя, вызывай «Скорую», – повернулся к Прохорову майор. – Мне кажется, наш стажер потерял сознание. Этого нам только не хватало.

– Теперь понятно, как эта так называемая черная вдова проникала в квартиры, – проговорила Катя. – Руденко приходил к жильцам под видом сантехника и крал ключи, висевшие в прихожей. Ведь у многих сохранилась такая привычка. А потом он делал слепки и возвращал ключи аналогичным способом.

– Что тебя насторожило в версии с Гриневич? – поинтересовался Киселев.

– Понимаешь, меня с самого начала не покидала мысль: убийца – работник театра. Ну не стал бы артист никому рассказывать о деталях, таких, как та же бутафория. Сначала, правда, мы решили: Руденко посвящал в тайны театра свою мать, но они почти не общались. Значит, Клавдия Ивановна о многом не знала. Следовательно, она не была убийцей.

– Сомов уже поехал к нему в больницу, – вставил Костя. – Он должен нам отзвониться, как только поймает этого гада. Теперь он от нас не уйдет.

– В наше время из больницы очень легко выходить, – бросила Зорина.

– Это точно, – Павел щелкнул пальцами. – Но будем надеяться, что Леонид успеет.

Попросив таксиста остановиться на стоянке возле больницы, лейтенант быстро взбежал по ступеням и помчался по коридору. Навстречу ему выходили медсестры в белых халатах и больные, но он грубо отталкивал их.

«Только бы успеть! – вертелось в голове. Леонид заскочил в нужную ему палату и остановился возле пустой постели. Руденко нигде не было. – Не успел», – мелькнула мысль. Парень выглянул в коридор и крикнул дежурной медсестре:

– Где ваш пациент?

Она уставилась на него с искренним удивлением:

– Вы имеете в виду Руденко? Но разве он не в палате?

– Вы все тут ответите за халатность, – пообещал ей лейтенант и достал телефон.

– Товарищ майор, он сбежал.

– Черт, – донеслось до него. – Немедленно обыщи его постель. А мы пообщаемся с Радошновым и вернемся к тебе.

– Жду, – Сомов ринулся к кровати Валерия и одернул матрас. Под ним лежал полиэтиленовый пакет, в котором уютно покоились пятый кинжал, деньги и документы артиста.

Леонид вздохнул с облегчением и перезвонил Киселеву:

– Товарищ майор, он далеко не уйдет. Здесь остались его документы и деньги.

– Отлично, – проговорил Павел. – Значит, он вернется.

– Вы уже приехали к Димке? – поинтересовался Сомов.

– Приехали, он без сознания, – сообщил Киселев. – А этот негодяй от нас не уйдет. Я сейчас дам задание всем постам и нарядам полиции. Мы будем ждать его на всех вокзалах, перекроем дороги из города, но, я уверен, он еще придет в больницу.

Пока Павел говорил с Леонидом, Зорина следила, чтобы врачи аккуратно клали Дмитрия на носилки, и гладила его густые волосы:

– Все будет хорошо, вот увидишь, все будет хорошо.

– Ему просто повезло, что не задето сердце, – сказал ей доктор.

Журналистка схватила его за локоть:

– Сделайте для него все.

– Обязательно, – пообещал врач.

Михалыч паковал четвертый кинжал. Киселев давал указания полицейским.

– Сейчас мы поедем в больницу, – Костя подошел к Кате и обнял ее. – Скоро все кончится, родная.

– Надеюсь, – прошептала женщина. – Очень надеюсь, что пятая жертва у него еще не намечена.

– Ты оказалась права насчет причин убийств, – проговорил муж. – Он действительно убивал молодых и красивых.

– Но все молодые и красивые были похожи на любовников его матери, – заметила Катя. – Он самый настоящий маньяк. Его нужно как можно скорее обезвредить.

К ним направлялся Павел:

– По коням, ребята. Впрочем, Катюша может ехать домой. Мы справимся и без нее.

Зорина покачала головой:

– Нет, я поеду с вами.

– Хорошо, – не стал спорить Киселев. – Поехали.

К приезду оперативников молодые полицейские, переодетые в спортивные штаны и футболки – настоящую больничную одежду, – ходили по коридорам. На ловлю маньяка вышли, казалось, все отделы города, однако ночью Руденко не появился. Прождав его до трех часов утра, Павел решил отправиться домой и предложил то же самое сделать чете Скворцовых:

– Вам нужно отдохнуть.

На его удивление, сейчас Катя не возражала.

– Да, Паша, я поеду. Хочу увидеть свою девочку хотя бы спящей.

– Я отвезу тебя, – встрял Костя.

– Тебе нечего беспокоиться, – обратился к нему Павел. – Эти ребята проинструктированы. Больница просто наводнена нашими людьми. Поверь, сейчас ему не уйти.

– Да, ты прав. – Скворцов приобнял Катю, и они направились к выходу. Друг пошел следом.

Увидев крепко спящую дочку и прикорнувшую на диване мать, журналистка снова почувствовала укол совести. Она опустилась на колени возле матери и прошептала:

– Прости нас, мамочка.

Женщина открыла глаза:

– Это вы? Поймали преступника?

– Мамочка, мы его вычислили, – пояснила Зорина. – Но из-за этого тебе пришлось сидеть с Полиной целый день.

Мама улыбнулась:

– А мне не привыкать. К тому же приезжали отец и твоя свекровь. Мы говорили о том, что очень рады нянчить свою внучку и помогать вам.

Журналистка всплеснула руками:

– Это не может продолжаться вечно.

– Не думай об этом, – успокоила ее мать. – Лучше поешьте и ложитесь спать.

Зорина хотела еще что-то сказать, но раздумала:

– Ладно, мама. Скоро все кончится.

Отделение кардиологии, где лежал Валерий Руденко, кишело переодетыми оперативными работниками. Медсестры и молодые женщины-врачи строили им глазки. Симпатичные здоровые парни всем улыбались и постоянно заглядывали на кухню.

– Что у нас на обед? – интересовался один из них, здоровый, как бык, и крепкий, как многолетний дуб. – Учтите, если не будет мяса, я разгромлю кухню.

Его товарищи, среди которых был и Дмитрий Радошнов с перевязанной рукой, попросившийся в кардиологию из травматологического отделения, громко смеялись.