антрополатрии) крайне негативное. Многие верующие считают, что гуманизм является не вопросом этики, а вопросом онтологии и религиозной догматики.

Суть неприятия антрополатрии – в недопущении взгляда на человека как на «венец природы», как на центр мира. В центре – Бог, а не человек, считают они, а человек хоть и создание Божье, но с поврежденной природой. Страстно топчут гуманизм и гуманистов и «просто мизантропы», которыми управляет их психотип, черта характера, а не верования. Верования и мнения религиозных мыслителей служат им не более чем подспорьем и помогают, презирая человека и человечество, возноситься над ними. Христианский философ А. Лосев, осуждая гуманизм, играет созвучием слов homo и humus (гумус, почва), стремясь унизить человека, увидев в нем возомнивший о себе гумус. Гумус – хочется сказать великому кабинетному философу – это плодородная часть почвы, это источник жизни. Сравнение с гумусом культурного, образованного человека никак не унизит. Гумус – это не то, во что превратится философ после смерти, это то, что создает условия для порождения и обеспечивает продолжение жизни. Другой философ – Мирча Элиаде – мне кажется в этом вопросе куда более глубоким: «Связь межу homo и humus не следует понимать упрощенно: человек – это земля, потому что он смертен; смысл еще и в том, что человек живет, потому что рожден от Terra Mater и вернется в нее». Ясно, что они никогда не договорятся: «рожден от земли» и «создан Богом»  – разные мировоззренческие базисы. Н. Бердяев, как мне кажется, и вовсе попытался поставить себя где-то между презренным гуманизмом и  Богом, чтобы над гуманизмом возвыситься и потоптать его чуть ли не от имени Господа.

Гуманизм не есть перемещение человека по какой-то несуществующей вертикали куда-то там «выше Бога». Во всяком случае, не обязательно именно и только так. Гуманизм – это, прежде всего, земное, посюстороннее. Это осознание права человека на доброе, нравственное отношение к себе и к другим; это право и обязанность самостоятельно складывать нормы морали, модели нравственного поведения и следовать им в жизни. Церковники против этого, потому что хотят сохранить свою монополию на посредничество между человеком и  Богом в области морали: упрощенно говоря, для них важно, чтобы люди не воровали не потому, что им стыдно это делать, а потому, что это грех, за который Бог накажет. Ну, а священник знает, как это наказание можно смягчить…

Я – гуманист. Почему я о себе так думаю? Почему вообще возможно выделить себя в таком качестве, если вокруг все (как мне казалось) тоже гуманисты? Ну, кроме каких-то там садистов, преступников, отличающихся особой жестокостью, психически больных… А так все гуманисты. Или нет? Вор, например, может быть гуманистом? Он никого не бил, не мучил – просто украл. Но обворованный-то страдает, мучается. Если мучается, значит, с ним поступили негуманно, а тот, кто поступает негуманно, не гуманист. Логично? А те, кто не карманные или квартирные воры, а люди, ворующие из государственного бюджета, присваивающие себе заводы, нефтяные скважины, банки? Они – гуманисты? Ведь в личном качестве, по отношению к своим близким, это могут быть очень милые, отзывчивые, гуманные люди. Ну, а «народ»  – ограбленный, униженный – это совсем другое дело. Фактическое равенство уровней жизни невозможно и несправедливо, считают они. Формальное равенство перед законом – этого достаточно, это справедливо…

В общем, вопросов подобных множество. То, что впоследствии назовут «гуманистическими идеалами», существовало – высказывалось, формулировалось – с глубокой древности. Гуманистические идеалы описывались в сказках, мифах и легендах всех народов, потому что люди всегда хотели счастья, справедливости, хотели жить так, что все друг к другу хорошо относились. Эти мечты и чаяния переходили от поколения к поколению, и долгие века оставались лишь мечтами и чаяниями. Понадобились Средние века с их тотальным давлением со стороны церкви, чтобы человечество наконец не выдержало и восстало, предъявив миру эпоху Возрождения. Те, кого потом назовут основателями гуманизма, были не просто передовыми мыслящими людьми своего времени. Это были гении! Величайшие гении культуры всего человечества: Петрарка, Данте, Боккаччо, Леонардо да Винчи, Микеланджело, Пико делла Мирандола… А позднее – Джордано Бруно, Галилей, Коперник, Рабле, Монтень, Шекспир, Бэкон, Сервантес, Эразм Роттердамский…

Суть основного гуманистического посыла состояла в том, что гуманисты провозгласили человека венцом мироздания, отстаивали его естественное стремление к земному счастью, утверждали, что человек свободен, может и должен развиваться, в том числе и нравственно, духовно. Эти мысли – кажущиеся сегодня очевидными – были в то время открытым вызовом всевластной церкви и ее требованию посвящать земную жизнь искуплению своих грехов. Важным в гуманизме было не только это, но и взгляд на устройство общества: насколько хороши созданные общественные системы с позиций гуманизма? Вернее, позиция гуманизма и заключалась в том, чтобы оценивать социальное устройство, взвешивая его на весах сочетания интересов личности и общества. Это было радикальным вызовом глубоко укоренившейся идеи о «божественном» устройстве монархий и феодализма. Здесь корни того, что стало либерализмом, того, на чем выстроено здание капитализма: свобода личности, индивидуализм.

Иммануил Кант (XVIII век) выразил сущность гуманизма так: человек может быть для другого человека только целью, но не средством. Этот принцип был и остается лишь благим пожеланием. Идея абстрактного «человека вообще» и  попытка вписать его в реальность была не более чем умозрительной. Марксисты подвергли ее критике, указав, что в обществе нет «человека вообще», а есть представители разных классов. А у разных классов – разные интересы, ценности и цели. Поэтому и гуманизм бывает буржуазный – у буржуазии, пролетарский – у пролетариата и т.  д.

В мире существуют не только гуманисты и гуманистические движения, но и исследователи гуманизма, предлагающие различные определения гуманизма. Вот одно из них: «Гуманизм – это прогрессивная жизненная позиция, которая без помощи веры в сверхъестественное утверждает нашу способность и обязанность вести этический образ жизни в целях самореализации и в стремлении принести большее благо человечеству». «Без помощи веры»  – вовсе не означает атеистической позиции. Хотя атеистический гуманизм как одно из течений существует. Существует, однако, и теистический гуманизм. Размежевание светского и религиозного гуманизма произошло довольно давно, и признаков их сближения пока не наблюдается. Но это относится к области сравнения систем знаний. В обыденной жизни два гуманиста – светский и религиозный – найдут гораздо больше общего, легко сойдутся в сердечном взаимодействии и будут вести себя одинаково нравственно, не погружаясь в глубинные различия в понимании истоков их нравственных систем. Фактическая близость морали куда важнее теоретических построений. Мне всегда казалось, что при всей критике гуманизма со стороны религиозных