Я грустно улыбнулась.

– Вовсе не эгоистично.

Сама я напротив, задумалась о своём выборе. Я пыталась иметь всё одновременно – семью и трудоёмкую работу. Может быть, это было эгоистично? Может быть, мне стоило с самого начала расставить приоритеты, как Рей?

«Но тогда у меня не было бы Гейба, – подумала я. – А Гейб… Гейб стоит лишних усилий». Я глубоко люблю своего парня и надеюсь, что ещё не окончательно всё испортила, дав ему связать свою жизнь с моей, такой неспокойной жизнью.

Через мгновение мы уже были в нужном микрорайоне. Найти скромный, но симпатичный двухэтажный дом всё же не составило труда. На переднем крыльце в креслах качалках сидело двое мужчин. Они встали, когда я и Рей вышли из машины и направились к дому. Коренастый мужчина в униформе, примерно мой ровесник, вышел поприветствовать нас.

– Меня зовут Дон, дежурный офицер, – сказал он.

Мы тоже представились. Второй мужчина был высокого роста с волевым, дружелюбным лицом.

– Это Крейг, бывший парень Доры Никсон, – сказал Дон.

Крейг за руку поздоровался со мной и Реем.

– Садитесь поудобней, – сказал он на удивление глубоким и приятным голосом. Мне пришло в голову, что из него вышел бы отличный проповедник.

Дон и Крейг снова сели в свои кресла, а мы расположились на стульях напротив.

Я начала с самого основного:

– Крейг, может показаться странным, что я говорю это спустя столько лет, но я ужасно соболезную вашей потере. И мне жаль, что нам приходится ворошить ужасные воспоминания. Мой партнёр и я постараемся сделать нашу беседу короткой. В деле появились новые зацепки, поэтому нам необходимо проверить все детали.

Он кивнул.

– Спасибо, – сказал он. – Но, пожалуйста, не торопитесь. Я понимаю, что в нашем городе было совершено новое ужасное убийство. Мне очень жаль. Но если я смогу сказать или сделать что-то, что поможет остановить этого монстра, я буду бесконечно счастлив.

Я достала блокнот и начала писать. Я заметила, что Рей сделал то же самое.

– Чем вы занимаетесь, Крейг? – спросил он.

– У меня магазин скобяных товаров. Он принадлежал моей семье последние пару поколений. Со мной традиция и умрёт, – грустно улыбнулся он. – Теперь, мои дети врятли захотят продолжать семейный бизнес. Не то, чтобы я жаловался, но в эпоху новых технологий и такого масштабного количества профессий, они захотят покорять этот мир. Дочке только два года, а сыну годик. – В его голосе была слышна нотка гордости. – Сейчас жена отдыхает с детьми у своих родителей, поэтому мы с вами можем говорить спокойно о всех этих ужасных вещах.

Я кивнула Рею, молча подав ему знак начать расспрашивать его.

– У вас есть ещё родственники здесь? – спросил Рей.

– Раньше здесь жили мои брат с сестрой, у них уже свои дети. Но после всей этой истории с Дорой…

Крейг замолчал, стараясь справиться с эмоциями.

– Что ж, город никогда уже не был прежним для них после этого. Воспоминания были слишком ужасны. Им пришлось уехать. Моя сестра с семьёй поселилась в Филадельфии, а брат со своей переехал в Мэн.

Крейг пожал плечами и покачал головой.

– Не знаю, почему я не чувствовал того же. Я наоборот как будто ещё больше пустил здесь корни, почему-то. Может потому, что я привык запоминать больше хорошее, чем плохое. А у нас с Дорой было здесь много всего хорошего.

Крейг тоскливо посмотрел перед собой, на мгновение утонув в своих воспоминаниях. Рей мягко заговорил, стараясь вернуть его в реальность.

– Сколько вы встречались с Дорой?

– Где-то около года, – не раздумывая, ответил Крейг.

– Насколько я понял из отчетов полиции, ваша девушка работала тюремным надзирателем, это довольно необычная и сложная работа для девушки? – спросил Рей.

– Верно. В женской исправительной колонии, там, за рекой.

Я видела, что Рей мучительно раздумывает, как бы помягче задать следующий вопрос.

– Крейг, охранять преступников в тюрьме – тяжёлая работа, даже для мужчины, – сказал Рей. – А для женщины она слишком жестокая. И вне зависимости от того, мужчина или женщина, надзиратель просто не может не нажить врагов. А кое-кто из них может быть довольно плохими людьми. И они не остаются в тюрьме навечно.

Крейг вздохнул и покачал головой, всё ещё с грустной улыбкой.

– Я понимаю, к чему вы ведёте, – сказал он. – Доры не стало четыре года назад. И ровно четыре года назад, полицейские, сидевшие на том же самом месте, что и вы, меня спрашивали о том же. Полиция из Виндзора хотела знать всё о врагах, которые у неё были на работе. Они были просто уверены, сначала, что убийца – это я, потом когда моё алиби подтвердилось, то все подозрения пали на то, что это мог быть – бывший заключённый, или заключенная затаившие на неё злобу.

Офицер Дон пристально посмотрел на нас с Реем.

– Дело в том, что я знал Дору очень хорошо, – сказал Дон. – Они с Крейгом были мне как родные. И поверьте мне, Дора не была стереотипным тюремным надзирателем. Ну, вы понимаете, о каком типе я говорю: садистский и продажный. Многие не знали, как её расценивать.

Крейг кивнул в знак согласия и встал с кресла.

– Пойдёмте в дом, я вам кое-что покажу.

Я, Рей, Дон и прошли вслед за Крейгом в уютную, милую гостиную. Крейг предложил всем сесть и располагаться поудобней. На стенах висело много семейных фотографий – с пикников, дней рождений, свадеб. Легко было заметить, что Крейг действительно окружил себя лучшими воспоминаниями из новой жизни. Он справился с травмой, после того как потерял Дору, завел семью, детей и зажил новой жизнью.

Когда Крейг открыл стол и стал копаться в его содержимом, взгляд мой упал на фотографию Доры Никсон в её униформе надзирателя. Девушка, как и Крейг, была высокого роста, с таким же решительным, сильным лицом. Но на её лице была улыбка, которая буквально освещала комнату даже спустя столько лет после ужасной смерти её владелицы.

Найдя то, что искал, Крейг дал нам по стопке писем, написанных от руки. Одного только взгляда на письма было достаточно, чтобы привести меня в изумление.

Это были письма благодарности от бывших заключённых с тюрьмы, где работала Дора. Заключенные девушки и мужчины писали ей, чтобы поблагодарить за доброту, которую она проявила по отношению к ним во время их заключения – за слова поддержки, за то, что она приносила им книги, давала полезные советы. Мужчины, очевидно, положили конец криминальной жизни и чувствовали, что своим успехом в мире вне тюрьмы они в какой-то, пусть и небольшой, степени обязаны Доре.

Пока мы читали, Крейг заговорил:

– Не хочу, чтобы у вас создавалось впечатление детективы, будто ей приходилось легко на работе или что её все любили. Её целыми днями окружали плохие люди – лгуны и манипуляторы в большинстве своём. У нас небольшой городок и колония мужчин и женщин находятся в разных корпусах. Дора работала у женщин, но если кого-то надо было подменить, брала и подработку в мужской колонии, за что я всегда очень переживал. Но она не позволяла втягивать себя в неподобающие отношения. Она была тюремным надзирателем и естественно, что некоторые заключённые, презирали её и даже ненавидели. И всё же, я не думаю, что у неё были настоящие враги, даже среди них.