бы под угрозу жизненно важные американские интересы и поэтому потребовало бы решительной американской реакции. Более того, ценность отдельных советских приобретений могла бы быть легко подорвана изменчивостью арабской политики и непредсказуемостью действий арабских лидеров. В результате разделяемая обеими сторонами заинтересованность в избежании прямого столкновения сдерживала поведение США и Советского Союза на Ближнем Востоке.

Что касается США, то эта ситуация привела к резким колебаниям политики по вопросу о роли СССР в регионе, особенно в плане арабо-израильских мирных переговоров. В общем и целом существуют два американских подхода.

Одни пытаются полностью исключить Советский Союз из процесса мирного урегулирования на Ближнем Востоке. На этой предпосылке была основана политика администрации Никсона. Такому подходу Соединенных Штатов способствовало стремление Советов предотвратить или затруднить любое конструктивное решение ближневосточной проблемы. Москва знает, что, только препятствуя мирным усилиям, Советский Союз может ограничить влияние США и увеличить собственное влияние.

Другие стремились вовлечь Советы в мирный процесс настолько, насколько это возможно. Такова была политика администрации Картера в ее первый год. Были предприняты конкретные шаги, направленные на превращение Москвы в партнера в поисках решения региональных конфликтов на той основе, что прямое столкновение будет опасным для обеих сверхдержав. Эти усилия не принесли плодов на том простом основании, что способность Москвы увеличивать свое влияние в регионе зависит от отсутствия мира. Кремль знает, что решение ближневосточного конфликта ввиду различных идеологических, религиозных и экономических причин увеличит влияние Запада, и особенно Соединенных Штатов, в регионе. Соответственно активное вовлечение СССР в мирный процесс противоречит реальным советским интересам, а участие СССР в процессе мирного урегулирования означало бы новую возможность для СССР по эскалации требований арабов-максималистов с целью затруднить продвижение к миру.

Таким образом, Соединенные Штаты вынуждены вернуться к первоначальному варианту – попыткам исключить Советы. Это сработало во время выработки кэмп-дэвидских соглашений и предшествовавших им договоренностей о разъединении на Синае, которые в известной мере и привели к Кэмп-Дэвиду. Важно, однако, отдавать себе отчет в том, что успех этого подхода зависел в прошлом – и будет зависеть в будущем – от желания США предпринимать широкомасштабные мирные усилия, а также быть в состоянии воздействовать на взгляды Израиля и арабских государств. Другими словами, лишь будучи настойчивыми и активными в усилиях по обеспечению мира, Соединенные Штаты могут изолировать Советский Союз в регионе и побудить конфликтующие стороны признать центральную роль Соединенных Штатов и неизбежность примирения с таким положением дел.

Принимая во внимание природу политической системы США, следует признать, что крупная дипломатическая инициатива требует гораздо большего, чем одних лишь усилий правительства. Для этого потребуется личная заинтересованность президента и государственного секретаря. Это значит, что они должны поставить поиски мира на Ближнем Востоке в приоритет своей внешней политики, а принимая во внимание характер этой проблемы, сделать их приоритетом и во внутренней политике. Предполагается также, что они должны быть готовы поставить себя под огонь критики и предпринять продолжительные, энергичные и подчас болезненные усилия, не имея при этом никакой гарантии на успех. Не удивительно, что политические деятели США проявляют осторожность в выдвижении этой задачи и в делом заняты поиском возможности переложить тяжесть ответственности на других или же откладывают эти меры до тех пор, пока для успеха не сложится наиблагоприятнейшая ситуация.

Существует, однако, стадия, на которой вовлечение Советов было бы неизбежным и даже желательным. После достижения реального прогресса в мирном урегулировании Советы следует пригласить для исполнения формальной роли ритуального гаранта переговоров, которую на более ранних и более критических стадиях играли одни лишь Соединенные Штаты. Именно таким может оказаться сценарий, если инициативы короля Иордании Хусейна, президента Египта Хосни Мубарака и премьер-министра Израиля Шимона Переса позволят устранить основные препятствия к постепенному созданию конфедерации Иордании и демилитаризованного Западного берега. Достижение прогресса в этом направлении потребует на определенной стадии диалога также и с Сирией, потому что президент Хафез Асад имеет возможность сорвать мирный процесс. Для того чтобы чувствовать себя в безопасности, Сирия нуждается в том, чтобы ее покровитель – СССР – был хотя бы в ограниченной степени вовлечен в этот процесс и сбалансировал присутствие израильского покровителя – Соединенных Штатов. По этой причине должна быть найдена формула для определения чисто формальной роли Советов на стадии ратификации. Например, Советы могли бы принять участие на заключительной стадии ратификации проходящих под эгидой ООН переговоров, инициатором которых была бы Америка.

Не проявляя особого энтузиазма, Советы могли бы присоединиться к подобному мирному процессу, если поймут, что Соединенные Штаты серьезно подходят к задаче обеспечения мира и могут преуспеть в этом деле и без их участия. На этой стадии Кремль мог бы предпочесть даже номинальное участие полной изоляции, а для Соединенных Штатов предоставление Москве такой роли не будет слишком большой платой за достигнутую в результате мирных усилий США стабилизацию геополитически опасного тыла третьего главного стратегического фронта.

Сокращение империи

Репрессивная империя имеет тенденцию к экспансионизму. В конечном итоге более стабильные советско-американские отношения требуют изменения как в границах распространения, так и в характере советской власти. Эти перемены могут произойти мирным путем; но способствование им является необходимым наступательным компонентом стратегии США, направленной на уменьшение враждебности между США и СССР и постепенное создание более конструктивных отношений. Однако прежде чем это произойдет, содействие изменениям в рамках советской империи будет, откровенно говоря, служить средством мирного разрешения геополитических проблем в рамках длительного исторического конфликта.

Подавляемые стремления восточноевропейских наций и межнациональные противоречия современной великой российской империи создают возможности для достижения двух важнейших и взаимосвязанных целей. Первая заключается в ослаблении возможностей Кремля к экспансии путем усложнения его внутренних проблем. Вторая состоит в плюрализации советского блока, а в перспективе и самого Советского Союза посредством осторожного поощрения национального самоутверждения.

В интервью, данном в 1983 г., Милован Джилас привел удачное сравнение между советской системой национального господства и Оттоманской империей позднего периода. Он отметил, что обе системы сосредоточили политический и религиозный (идеологический) контроль на высшем государственном уровне и что в обоих случаях экспансионизм изначально был включен в саму систему власти. Оттоманская империя, продолжал он, стремилась обеспечить безопасность и уверенность в себе посредством экспансии и «даже когда она начала разлагаться, она не могла отказаться от экспансии… а когда эта экспансия была прекращена, империя начала медленно распадаться по мере нарастания национальных и социальных волнений». Проводя далеко идущую параллель, Джилас заключил: «В долгосрочном плане Советский Союз должен распасться, и он будет распадаться быстрее, если его экспансионизм будет остановлен».

Прекращение этого экспансионизма – особенно на трех главных евразийских фронтах – может быть ускорено посредством поощрения внутренних изменений внутри Советского Союза. Все более независимая Восточная Европа,