Учитывая широкую известность обороны крепости, стало политически важным обеспечить успешный прорыв гарнизона. Командарм даже пожалел, что с самого начала не усилил разведбат, обеспечивающий прорыв гарнизона, ротой минометчиков и ротой ПТО. 27 июня утром Серпилин обратился к командующему фронтом с просьбой передать для поддержки прорыва полк ночных бомбардировщиков.

Понимая ситуацию, командующий направил в распоряжение армии даже два полка легких ночных бомбардировщиков, вооруженных самолетами У-2 и Р-5[33]. Днем армия приняла эти полки на передовых площадках штурмовых авиаполков дивизии Боброва. Батальоны аэродромного обслуживания обеспечили их заправку горючим и загрузку бомбами. Командирам полков ночных бомбардировщиков командарм лично приказал всеми наличными силами всю ночь патрулировать окрестности Бреста и бомбить все немецкие артиллерийские батареи, которые проявят активность. Позднее выяснилось, что летчики-ночники засекли и атаковали более 20 артиллерийских батарей, которые пытались противодействовать прорыву.

Бомбардировщики патрулировали всю ночь вокруг Бреста на высоте 2000 метров. Обнаружив по хорошо заметным вспышкам выстрелов артиллерийские батареи, летчики переводили моторы на холостой ход и бесшумно планировали на цели. Прицельное бомбометание пятидесятикилограммовыми бомбами проводилось с высоты порядка 200 метров. Прикрывавшие батареи зенитчики не имели прожекторов, поэтому летчики-ночники потеряли всего два самолета, уничтожив, по их отчетам, 60 артиллерийских орудий. Даже если поделить эту цифру на два, получалось весьма солидно! 30 тяжелых орудий – это почти два полных тяжелых артполка. Это был еще один, незапланированный результат брестской обороны. Можно было надеяться, что действия ночных бомбардировщиков существенно облегчили задачу 44-го стрелкового полка.

В 05:30 утра в штаб поступило донесение Гаврилова об успешном прорыве. Он вывел из окружения больше тысячи человек. С души командарма свалился огромный груз. С Белорусским штабом партизанского движения[34] еще до войны была достигнута договоренность, что партизанские отряды, действующие в бассейне Припяти, выделят отряду Гаврилова проводников для прохода через болота и примут на своих базах тяжелых раненых.

Гаврилов шел вдоль строя бойцов полка, выстроившихся в две шеренги. В дремучем лесу выстроиться в прямую линию было невозможно. Извилистый строй огибал деревья, заросли кустов, сучкастые валежины. Иван Васильевич за руку здоровался с командирами взводов, почти всех знал по фамилиям. У каждого взвода останавливался и говорил несколько благодарственных слов. Что-нибудь вроде: «От лица командования армии благодарю вас, бойцы, за проявленное мужество! Вы с честью выполнили приказ командования. Всыпали немцам по первое число! Надолго фашисты запомнят Брестскую крепость и наш полк!»

В конце строя стояли артиллеристы. Их благодарил уже Иваницкий. Затем заглянули к раненым. Их разместили в шалашах, построенных разведбатом. Весь медперсонал полка и разведбата занимался ранеными бойцами. У многих сбились повязки, открылось кровотечение из растревоженных переходом ран.

После четырехкилометрового марша через густой лес Гаврилов остановил полк на двухчасовой привал на передовой базе разведбата. База представляла собой два десятка больших шалашей, построенных под деревьями. Хозвзвод разведбата к их приходу приготовил горячее питание и чай. После приема пищи комполка скомандовал построение.

При прорыве через поле полк потерял трех человек убитыми и восьмерых ранеными, из них двух тяжелых, в основном от минометного огня. Всех вывезли на волокушах, прицепленных к лошадям разведчиков. Также пришлось везти три десятка легкораненых, полностью потерявших силы в ночном переходе. В составе разведбата оказалось более сотни свободных лошадей, принадлежавших ранее бойцам корректировочных групп, не вернувшимся с задания. После построения остался еще час времени на отдых. Убитых похоронили.

К концу привала подтянулся и разведбат. Все свободные лошади разведчиков были загружены трофейным оружием, боеприпасами и снаряжением. Разведчики под метлу вычистили поле боя, на котором осталось не менее полутысячи побитых фрицев. Полк обогатился на 18 ротных минометов, 9 станковых и 23 ручных пулемета, полсотни автоматов и три сотни винтовок. Много боеприпасов. Поскольку бой был скоротечным, боезапас немцы почти не израсходовали. Удар разведчиков противнику в спину был внезапным и сокрушительным.

При отходе разведчики густо минировали следы колонн. Падерин доложил, что арьергард слышал четыре подрыва немцев на минах. Так что пыл преследования у немцев основательно поубавился. В данное время отрыв от противника составлял два с половиной километра. Немцы осторожно продвигались по лесу, проводя разминирование. Работающих саперов, чтобы служба не казалась противнику медом, отстреливали снайперы разведбата.

В восемь утра Гаврилов скомандовал выдвижение. Порядок движения был тем же. Только передовой и фланговые дозоры теперь обеспечивал разведбат. Замыкали колонну разведчики и саперы, производя минирование. В качестве противопехотных мин в дело пошли мины от немецких ротных минометов. Двигались на юго-восток восемь часов с привалами, прошли 14 километров через сплошной лес до основного лагеря разведбата. Лагерь располагался в лесу в четырех километрах восточнее разъезда Старое Роматово на железной дороге Брест – Ковель. Маршрут движения был загодя проработан и размечен разведчиками. Здесь были такие же шалаши и несколько землянок с запасом продовольствия и боеприпасов. Особенно полезными были взрывчатка и медикаменты. Полк остановился на ночевку. Гаврилов дал шифровку в штаб армии с информацией о состоянии полка. Впереди по маршруту лежали бескрайние дремучие и болотистые припятские леса[35].