– Я не понял, хорошо это или плохо?

– И то, и другое.

– Чем же плохо? Люди здесь очень приветливые, любезные, добрые и совсем не воинственные, в отличие от того, как нам их представляют в европейских газетах.

– Да, это так – душевность, доброта есть в каждом из нас. Но существует и другая сторона медали, которую ты не видишь и никогда не увидишь, потому что с этим не соприкасаешься.

– ?? – последовал немой вопрос.

– Это опять-таки необъяснимо. Столкнешься, тогда поймешь. У нас, как и везде, есть зло, но оно неистребимо, так как существует давление тисков законного беззакония.

– Со злом необходимо бороться, – предложил со всей своей прямотой и горячностью Агарди.

– Бороться? – с ухмылкой удивилась Елена. – С кем или с чем, да и зачем? Все равно ничего не изменишь. Это тебе не Европа! Да и что может сделать усилие отдельного человека? У нас настолько боятся свободомыслия, что даже иметь на руках переписанную рукопись комедии Грибоедова «Горе от ума» – считается преступлением! Ты ее конечно же не читал, но поверь, это острая сатира на общество.

– Правда, я ее не читал. Однако я вынужден признать, что все, о чем ты говоришь, имеется и в Европе, и в Америке. Ты напрасно думаешь, что в смысле законного беззакония там лучше, чем здесь.

– Но там можно реализовать идею, призвать на защиту закон, в конце концов! – возразила Елена. – У нас идею можно только родить или выносить в голове, реализовать ее невозможно. Кто-нибудь или что-нибудь – да задавит! Когда я жила в Европе, я была занята духовными вопросами, присматривалась к жизни, которую не совсем понимала. Везде есть свои трудности и проблемы, но там они разрешимы, а у нас, наоборот, вечно из мухи делают слона и на ровном месте создают препятствия.

– Я не понимаю, – задумчиво протянул Агарди, вытянувшись на диване и закуривая папироску, только что скрученную и преподнесенную ему Еленой. – Ведь есть проверенное средство, – возразил он, выпуская клубок дыма. – Если существует зло, то существуют люди, которые борются с этим злом, например карбонарии.

При слове «карбонарии» он приподнялся с дивана, выставив вперед грудь и сделавшись похож на гордого петуха, распушившего перья.

– У, куда тебя понесло! – тут же осадила его Елена. – Знаешь что, здесь призывы к борьбе не приветствуются. Борьба – это бунт, а у нас бунт сурово наказывается. Тут, в отличие от Европы, даже если все вокруг понимают ужас своего положения, не пытаются бороться и не ищут выхода. Мы – мечтатели, в широком смысле этого слова, в надежде на лучшее. А вы – прагматики. В этом вся разница.

Агарди непонимающе и грустно покачал головой, но вынужден был согласиться. Он всегда соглашался со своей обожаемой Еленой, хотя имел довольно буйный и непокорный нрав. Родственники говорили, что отношение его к ней «…было удивительно; он представлял собою беззубого льва, вечно стоявшего на страже у ног своей повелительницы…»

После этого совершенно бесполезного разговора с политическим оттенком не прошло и трех дней, как Елена объявила своему возлюбленному, что уезжает в Египет. Ехать ей якобы приказали ее индийские наставники, приглашение которых она давно ждала. Может быть, это было и так, но ко всему прочему добавлялось ее поникшее настроение. Со своими родственниками Елена объяснилась так: «Я вновь уезжаю, потому что на сердце неспокойно, душе тесно. Оказавшись в Одессе, я стала это ощущать еще более отчетливо. Скука обывательской жизни и отсутствие подлинной свободы в нашем государстве заставляют меня сняться с места. Кроме того, я чувствую, что занимаюсь не своим делом».

Родственники пожали плечами. Агарди в бешенстве метался из угла в угол и не знал, как может повлиять на неожиданное решение возлюбленной. Он понимал одно: если Елена решила, то непременно уедет. Единственной радостью было то, что теперь она уезжала хотя бы в определенном направлении, а не исчезала, как всегда, в неизвестность.

Поскольку на дорогу требовались немалые средства, Елена в срочном порядке продала свою чернильную фабрику и магазин, выручив за них небольшую, но достаточную на первое время сумму. Затем попрощалась с родными, обещала им писать, взяла билет на пароход и отплыла в Каир.

Их пути с Агарди вновь на время разошлись.

Пароход, вышедший из Одессы, бороздил водные просторы Черного моря. Пассажиры, расположившиеся в плетеных креслах на палубе первого класса, лениво разглядывали полосу морского горизонта. Кто-то жевал, кто-то курил, кто-то мило болтал с соседом по креслу. Елена стояла на палубе, любуясь морским пейзажем и думая о своем. Ее не оставляло смутное предчувствие, что в Каире она долго не задержится. Перед отъездом из Одессы она получила записку от Учителя, в которой было всего несколько слов: «Пора. Отправляйся в Египет». Елена беспрекословно подчинилась приказу, но даже смутно не представляла, что ей делать в Каире. Никаких подробных или дополнительных указаний на этот счет она от Учителя не получила, однако была убеждена, что Каир станет началом чего-то большого в ее жизни.

В это время кто-то подошел к ней и молча встал рядом, облокотившись на перила. Елена повернула голову и обомлела: рядом с ней стоял ее Учитель – в чалме, белом костюме, красивый и благородный, словно сошедший со страниц книжки восточных сказок.

– Здравствуйте, госпожа Блаватская, – любезно поприветствовал он свою Упасику.

– Здравствуйте, Учитель! Я так рада вас видеть! – воскликнула она, захлопав в ладоши, убедившись, что это не видение. В ее глазах бурлила радость, словно волны восторга, переливающееся через борт палубы.

– Не стоит так восторгаться, это привлекает внимание, – остудил ее пыл Учитель. – Я благодарен вам, что вы беспрекословно подчинились моей просьбе и последовали в указанном направлении. Дальше вы направитесь в Индию, теперь уже не просто посмотреть страну, а заняться обучением.

– Я так давно об этом мечтаю! – вновь не удержалась от комментария Елена, вспомнив слова Учителя, которые он произнес еще в Лондоне, что для исполнения работы, в которой она должна будет принять участие, ей придется несколько лет провести в Тибете.

– Не сомневаюсь, госпожа Блаватская, поэтому и приглашаю вас к себе. Вы – моя Упасика. Я должен о вас заботиться. Вы будете жить при монастыре, где вас научат всему, что потребуется в нашей будущей работе. Затем вас отправят в Рунджун. Там находится огромная пещера, место паломничества для лам и излюбленное прибежище Махатм. Великие Риши избрали его за древность и живописность. Это место предназначено для божественного созерцания. Тому, кто хочет сосредоточить ум, лучшего не сыскать.

– Я не видела Рунджун, но уже им восхищаюсь, – вновь не удержалась от восторгов Елена.

– Кроме того, вы познакомитесь с нашими адептами. Вероятно, вы уже встречались с ними не только в Индии, но и в Египте, Сирии. В Египте вас ждет Илларион. Вообще-то он живет на Кипре, но это неважно. Он вас сам найдет.