не представился, и тогда Петр решил вновь взорвать ситуацию в «группе». На этот раз его объектами стали инструктор зондерфюрер Венцик и его агенты, готовившиеся для заброски в район Ростова. Чтобы нейтрализовать их, Петр использовал уже испытанный способ. В группе диверсантов прошли зачеты, со дня на день должен был поступить приказ на начало операции, и, как водится в таких случаях, инструкторы собрались на банкет. Стол накрыл Венцик. К нему присоединился Петр и, не поскупившись, выставил бутыль первоклассного самогона-первача. Банкет прошел на ура и закончился далеко за полночь.

Утро в группе началось, как всегда, с доклада дежурного Штайну, потом старшие учебных групп развели курсантов по рабочим точкам. Задержка произошла только в четвертой группе, дежурный не смог найти зондерфюрера Венцика. Спустя час в кабинет Штайна ворвался заместитель Райхдихт — на нем не было лица. За его спиной с почерневшей физиономией и потухшим взглядом стоял, едва держась на ногах, Венцик. Не лучше выглядели инструкторы Коляда, Петренко и Самохин. Леденящий холодок окатил спину Штайна, в последнее время одно за другим ЧП валились как из дырявого решета.

Дурные предчувствия не обманули Штайна, ночью у Венцика исчезли списки агентуры, анкетные листы и фотографии участников диверсионной группы. Поиск Райхдихта по горячим следам ничего не дал. Сам Венцик ничего определенного сказать не мог, так как с трудом ворочал языком. Собутыльники по пьянке — Самохин, Петренко и Коляда несли какую-то околесицу. Разнос Штайна закончился тем, что Венцик отправился под домашний арест, а Самохин, Петренко и Коляда были посажены под замок. Райхдихт продолжил переворачивать верх дном комнаты общежития, учебные классы и туалеты с умывальниками, но безрезультатно. Ни тайника, ни самих документов, а тем более вражеского агента обнаружить ему не удалось. Они словно провалились под землю. Дальше скрывать происшествие Штайн не решился и доложил по команде в Запорожье подполковнику Отто Гемприху. После его доклада жизнь в группе замерла, в Вороновицах ждали приезда комиссии во главе с полковником Штольце из центрального аппарата абвера. Он прибыл на следующий день, и не один, а с сотрудниками гестапо и приступил к расследованию.

К исходу вторых суток появились первые результаты. В классе для подготовки радистов был обнаружен тайник, а в нем — часть пропавших документов. Вскоре за этой находкой последовали аресты, громом среди ясного дня для Штайна и Райдихта явилось разоблачение старого, казалось бы, проверенного вдоль и поперек инструктора Старовойта. Сначала он упорствовал на допросах и отрицал явные улики — фотографии диверсантов, найденные в его комнате, в конце концов пытки развязали ему язык. След от Старовойта привел к трем курсантам. Штольце приказал немедленно арестовать всех четверых и затем под усиленным конвоем отправить в Берлин. На следующий день вслед за ними Вороновицы покинули Штайн с Райхдихтом, им предстояло давать показания специальной комиссии Канариса. Самохин, Петренко и Коляда, отделавшись отсидкой в камере, вышли из-под ареста.

Во второй раз Петру удалось одним ударом парализовать деятельность группы. После завершения проверки осиное гнездо абвера в Вороновицах еще около месяца лихорадило, и только в июле Штайну удалось наладить ее работу. Первые три группы агентов отправились за линию фронта, две из них успешно легализовались и приступили к работе.

К осени 1943 года положение гитлеровских войск на Украине значительно ухудшилось, под ударами Красной армии они оставили Донбасс. Фронт стремительно откатывался на запад. В двадцатых числах сентября передовые части 13-й и 60-й армий 2-го Украинского фронта форсировали Днепр и закрепились на правом берегу.

Грозный гром артиллерийской канонады был слышен в Вороновицах. Командование группы сидело «на чемоданах» и ждало команды на эвакуацию. Петр решил воспользоваться ситуацией, чтобы выйти на связь с советскими контрразведчиками, и обратился к Штайну с рапортом о предоставлении ему отпуска, чтобы перед отъездом повидаться с родителями, проживавшими в Полтавской области. Рапорт был удовлетворен.

23 сентября 1943 года Петр покинул Вороновицы и двинулся на восток. К своим он возвратился не с пустыми руками, результаты его работы были отражены в рапорте на двадцати девяти листах. За сухими лаконичными строчками крылась поистине титаническая работа блестящего разведчика. Данные на 28 официальных сотрудников, 101 агента абвергруппы102 и 33 фотографии из алфавитной картотеки позволили органам Смерша в короткие сроки разыскать многих из них. В последующем, после освобождения Полтавы, на основе добытых Петром материалов управление контрразведки Смерш 2-го Украинского фронта арестовало еще семь агентов и содержателя конспиративной квартиры, оставленных гитлеровцами на «глубокое оседание» для проведения разведывательно-диверсионной работы.

Это было далеко не все, что удалось совершить Прядко-«Гальченко». Добытая им разведывательная информация о военных планах 8-й армии вермахта представляла большой интерес для командования 2-го Украинского фронта и была использована при подготовке плана наступления.

Лейтенант Анатолий Ивонин перечитывал страницу за страницей рапорта Прядко и был поражен. За два с лишним года службы в стрелковой роте, а потом в военной контрразведке он немало хлебнул своего и чужого горя, повидал такого, что многим с лихвой хватило бы на две жизни, и не мог поверить, что все это совершил один человек. За двадцать один месяц в абвере Петру пришлось прожить десятки жизней. В них было все: казалось бы, неминуемый провал в Ростове и Абинске, а потом в Вороновицах — удача, как это случилось в Краснодаре и Крымской.

Заканчивался рапорт Петра Ивановича просьбой о направлении с новым заданием в тыл гитлеровских войск. В руководстве Смерша, проанализировав сложившуюся вокруг разведчика ситуацию, пришли к выводу, что на этот раз удача может отвернуться от него, и решили не рисковать. По настоянию Петра его откомандировали на фронт в действующую воинскую часть. Теперь он сражался с врагом в открытом бою. Его тайная война с ним была по достоинству оценена военными контрразведчиками. О подвиге зафронтового разведчика «Гальченко» — лейтенанта Петра Прядко руководитель Смерша Виктор Абакумов отдельной докладной доложил Верховному Главнокомандующему — Сталину. В ней он также ходатайствовал о награждении Петра Ивановича высокой правительственной наградой.

24 июня 1944 года Указом Президиума Верховного Совета СССР за «проявленные мужество и героизм в тылу противника» лейтенант Петр Прядко был награжден орденом Красного Знамени. Она была не последней, на пути к Берлину за участие в боях и проявленное мужество он удостоился ордена Красной Звезды.

После войны в цветущем и ликующем мае 1945 года майор Красной армии Прядко приехал в Ростов, разыскал Веру Пивоварчук и до