Нау остался один с Ритцером Брюгелем.

– Ну, ты нашел еще гнилые яблоки, Ритцер?

Ритцер ухмыльнулся – он планировал сюрприз. Они плыли мимо штабелей гробов, освещение залов сияло у них из-под ног. Гробы прошли через ад, но работали все равно надежно – по крайней мере, гробы работы Кенг Хо. Умные эти коробейники; они передавали технологию вещанием на весь людской космос – а их собственные товары все равно были лучше, чем то, что они бесплатно выбалтывали звездам.

Но сейчас у нас есть библиотека флота.

– Я как следует погонял роботов-шпионов, предводитель. Вахта «А» вполне чистая, хотя… – он остановился, указывая рукой на штабель. По всей его длине шли тонкие рельсы – это явно была аппаратура ad hoc. – Хотя я не знаю, зачем вы нянчитесь с бунтарским мусором вроде вот этого.

Он постучал жезлом предводителя по одному из гробов.

В гробах коробейников были широкие закругленные окна и внутреннее освещение. Даже не глядя на дисплей данных, Нау узнал Фама Тринли. Почему-то этот тип выглядел моложе, когда лицо его было неподвижно.

Очевидно, Ритцер воспринял молчание как нерешительность.

– Он знал о заговоре Дьема.

Нау пожал плечами:

– Конечно. И Винж знал. И еще кое-кто. Сейчас это – известные величины.

– Но…

– Ты помнишь, Ритцер, мы же согласились. Больше мы не можем себе позволить небрежной мокрухи.

Самую большую свою ошибку во всей этой истории Нау допустил с полевыми допросами после нападения. Он придерживался стратегии поведения при катастрофе, восходящей ко временам Чумы, стратегии суровой, скрытой от глаз обычных граждан. Но Первые Предводители действовали совсем в другой ситуации; у них людских ресурсов было навалом. Сейчас же… да, с теми людьми Кенг Хо, которых можно было фокусировать, допросы не были проблемой. Но другие оказались на удивление твердыми. Хуже всего было то, что они не реагировали на угрозы разумно. Ритцер малость озверел, и Нау от него тоже не отстал. Последних из главных коробейников они убили до того, как по-настоящему поняли психологию другой стороны. Как бы там ни было, а все это в целом оказалось поражением, но все же дало опыт. Томас узнал, как надо обращаться с уцелевшими.

Ритцер улыбнулся.

– Ну, ладно. В конце концов, он хотя бы комик. Как он пытается подлизываться к вам и ко мне – и при этом такой надутый ходит! – Он махнул в сторону замороженных. – Ладно. Разбудим их по графику. Нам слишком много надо будет объяснить «несчастных случаев» и без того. – Он повернулся к Нау. С лица его улыбка так и не сползла, но свет снизу превратил ее в гримасу – которой она на самом деле и была. – Предводитель, дело не в Вахте «А». За последние четыре дня я обнаружил настоящую подрывную деятельность в других группах.

Нау глядел на него с выражением легкого удивления. На самом деле он этого ждал.

– Чиви Лизолет?

– Да! Погодите, я знаю, что вы видели нашу с ней стычку в тот день. Эта писюха заслужила смерти за такую наглость – но я не жалуюсь вам. У меня есть твердые доказательства, что она нарушает Ваш Закон. И в сговоре с другими.

Вот это Нау уже и в самом деле удивило.

– Каким образом?

– Вы знаете, что я поймал ее в парке у коробейников вместе с ее отцом. Она закрыла парк по собственному капризу. Это меня тогда так и разозлило. Но потом… я напустил на нее электронных шпионов. Случайное наблюдение не заметило бы этого еще несколько Вахт: эта мерзавка без разрешения тратит ресурсы коллектива. Она украла готовый продукт из дистиллятора летучих веществ. Она присвоила рабочее время фабрики. Она отклонила фокус своего отца, чтобы он помог ей в личных предприятиях.

Ах ты погибель! Это было больше, чем Чиви ему рассказала.

– Итак… что она делает с этими ресурсами?

– С этими и другими, предводитель. У нее много планов. И она не одна… Она намеревается выменять украденные товары к собственной выгоде.

Секунду Нау не знал, что сказать. Конечно, торговля общественным ресурсом – преступление. В течение почти всех Чумных Лет больше людей было казнено за хищения и припрятывание, чем умерло от самой Чумы. Но в нынешние времена… ну, сейчас бартер никак не изжить. На Балакрее он иногда бывал поводом для больших истреблений – но только поводом.

– Ритцер, – тщательно подбирая слова, начал врать Нау. – Я обо всех этих действиях знаю. Конечно, они противоречат букве Моего Закона. Но подумай: мы за двадцать световых лет от дома. Мы имеем дело с Кенг Хо. Они по сути своей коробейники. Я знаю, что это трудно понять, но само их существование вертится вокруг надувательства своего же коллектива. И мы не можем надеяться, что вот так сразу это подавим…

– Нет! – Брюгель оттолкнулся от гроба и схватился за рельсы рядом с Томасом. – Они все дерьмо, но только эта Лизолет и несколько сволочных заговорщиков – и я могу сказать вам, кто именно – нарушают Ваш Закон!

Нау мог себе представить, как это все случилось. Чиви Лин Лизолет никогда не оглядывалась особо на правила, даже среди Кенг Хо. Сумасшедшая мать настроила ее так, чтобы ею манипулировать, но даже при этом девчонка была вне прямого контроля. И больше всего она любила играть в игры. Однажды Чиви ему сказала: «Всегда легче получить прощение, чем разрешение». И это простое заявление не хуже чего другого показывало различие мировоззрения Чиви и Первых Предводителей.

Усилие воли потребовалось, чтобы не отступить под напором Брюгеля. Что это в него вступило? Томас посмотрел ему прямо в глаза, не обращая внимания на жезл в дергающейся руке.

– Уверен, что вы можете их указать. Это ваша работа, вице-предводитель. А в мою работу входит интерпретация Моего Закона. Вы знаете, что Чиви не избавилась от мозговой гнили, и при необходимости она может быть легко… промыта. Я хочу, чтобы вы продолжали информировать меня об этих нарушениях, но в данный момент я предпочитаю смотреть на них сквозь пальцы.

– Вы предпочитаете смотреть сквозь пальцы? Предпочитаете? Я… – Брюгель на секунду лишился дара речи. Когда он заговорил снова, в его голосе звучала более контролируемая, отмеренная ярость. – Да, мы в двадцати световых годах от дома. В двадцати световых годах от вашей семьи. И ваш дядя больше не правит. – Известие об убийстве Алана Нау пришло на третьем году экспедиции к Мигающей. – Дома вы, быть может, могли бы нарушить любое правило, защитить преступников просто потому, что они хороши в постели. – Он слегка хлопнул себя жезлом по ладони. – А здесь и сейчас ты один.

Смертельная вражда между предводителями была выше любого закона. Это был принцип, восходящий к Чумным Годам – но еще и глубокая правда естества. Размозжи сейчас Брюгель ему череп, Кэл Омо пойдет за вице-предводителем. Но Нау спокойно сказал:

– Ты еще более одинок, мой друг. Сколько фокусированных имеют импринтинг на тебя?

– У меня… у меня пилоты Циня, у меня шпионы. Я могу заставить Рейнольт перенаправить всех, кто будет нужен.