Крепыш сделал глубокий долгий вдох, потом сморщил нос и подался назад, будто хотел уклониться от запаха.

– Ты прав, приятель. Председатель тут повсюду. Но он не метил территорию – запах как будто витает в воздухе! Как он это сделал? Оставил свой запах во всех воздуховодах или как?

– Я не знаю, – ответил Макс. – Но твоё объяснение кажется мне разумным.

– Ох, он мне сразу не понравился, – прорычала Гизмо и прищурилась. – Помню, я следила за ним и Дэнди Когтем в Анклаве. Он вёл себя с пуделем как закадычный друг. Но однажды они вместе ушли в лес, мы все услышали звуки драки, и Дэнди Коготь вернулся в Анклав один. Он хромал. Я никогда не видела, чтобы пудель Мизинчик выглядел таким напуганным. С тех пор он очень бесился, если кто-то хотел уйти из Анклава.

– Хорошо хоть мы там не задержались, – вставил Макс.

– Хочешь знать самое интересное? – хихикнула Гизмо. – Тогда никто не называл его Председателем. Его звали Трезор. Это вроде как на французский лад. Означает «сокровище».

– Ха! – сказал Крепыш. – Ему лучше подошло бы Позор.

Максу было не до смеха. Его решимость понемногу размывалась и улетучивалась. Пёс прошагал мимо Крепыша и Гизмо в направлении выхода из книжного магазина и бросил через плечо:

– Пошли, ребята. Давайте выберемся отсюда, пока темно. Нужно отыскать Мадам. Она, может быть, попала в ту же ловушку, что и мы, – надо и её тоже забрать с собой.

– Ух ты! – тявкнула Гизмо. – Да! Наш вожак снова с нами. Этот Трезор-Председатель мне уже надоел.

Лабрадор довёл друзей до скользящих дверей, которые открывались на променад. Только вот незадача: Макс встал перед ними, а они не открылись. Он попытался просунуть нос в щель между створками и как-нибудь раздвинуть их, но ничего не вышло.

– Двери заперты? – спросил Крепыш. – С какой стати нас здесь запирают?

Макс немного подумал, потом вспомнил, что видел сегодня днём: рослые псы у входных дверей нажимали какие-то кнопки, чтобы двери заработали. А что, если…

– Эй, Гизмо, – гавкнул лабрадор, – проверь, есть ли сбоку от дверей маленькая кнопка.

Гизмо метнулась туда, обнюхала стенку и сообщила:

– О, есть! Спрятана за стеллажом, но, думаю, я дотянусь.

Встав на задние лапы, терьерша пошарила передней за стеллажом, который стоял прямо у стены. Какое-то мгновение Макс слышал только дыхание их троих, бесконечную музыку и звук царапающих дерево коготков Гизмо.

А потом что-то щёлкнуло, послышался свист – вжжж! – и двери разъехались.

– Вперёд! – негромко скомандовал Макс. – Нужно попасть к лифту и подняться наверх. Наверняка мы найдём Мадам на том этаже, где ещё не были.

Макс пригнулся и, прячась за горшками с растениями и скамейками, которые стояли вдоль променада, как можно тише, крадучись, повёл друзей к лифту. Сердце Макса колотилось как ненормальное. Стражников не было видно, но едва ли сбежать отсюда окажется просто.

Ну да ладно, была не была. Макс подпрыгнул, чтобы изучить панель управления. Собака, которая обычно следила за лифтом, делала всё довольно просто – нажимала кнопку носом, и двери открывались. Макс ткнул мордой в холодный металлический кружок – стеклянные створки разъехались в стороны.

Пока они втроём забирались в лифт, Макс спросил друзей:

– С какого этажа начнём?

– Ну, – рассудил Крепыш, – на самом верху мы были. Нижняя кнопка, наверное, отвечает за этот этаж, раз её всегда нажимают, чтобы спустить нас в книжный магазин. Я уверен, что нам нужны не средние кнопки. Мы с Гиз были там везде и не встретили никого похожего на твою подругу.

– А как насчёт кнопки, которая сразу под самой верхней? – спросила Гизмо. – Мне кажется, туда не ходят даже маленькие собаки, которые наполняют миски шариками!

– Стоит попробовать, – согласился Макс, подпрыгнул и надавил на кнопку носом.

Она загорелась, и через мгновение кабинка взмыла над тёмным променадом и погружёнными во мрак магазинами. Макс не видел ни одной собаки. Наверное, большинство из них спали, и Председатель, должно быть, надеялся, что запертые двери не дадут никому выбраться наружу.

Трое друзей молчали, пустынные этажи уходили вниз один за другим. В здании Корпорации стояла зловещая тишина. Макс вспомнил дни, проведённые у ветеринара. Там день-деньской кто-нибудь гавкал.

Председатель хорошо выдрессировал своих собак.

Наконец лифт загудел и остановился. Двери разъехались в стороны.

Макс, Крепыш и Гизмо вышли в коридор, тускло освещённый встроенными в потолок светильниками. Этот этаж был похож на другие, находившиеся над променадом и магазинами: коридоры со скамейками и растениями в горшках, картины в простенках между дверями, которые вели в кабинеты.

Но в отличие от других этажей здесь было на удивление холодно, словно Председатель специально понизил температуру до минусовой, хотя другим собакам позволял жить в комфортном тепле.

Воздух был застоявшийся, неподвижный, будто им уже давно никто не дышал. Макс принюхался и понял, что не ощущает здесь запаха Председателя, который перекрывал бы все остальные. Но он почуял нечто другое.

Знакомое.

Мадам.

– Она здесь, – шепнул Макс. – Она здесь! Я чувствую её запах! Пошли!

Следуя за своим носом, пёс побежал по застланному ковром коридору. Мадам была там, за тёмным дверным проёмом в самом конце. Он не сомневался.

По мере приближения к цели Макс стал ощущать и другие запахи. Грязь. Кровь.

– Мадам? – позвал он, не заботясь о том, услышит его кто-нибудь или нет. Сердце глухо стучало в груди. Пёс понял, что в этой комнате что-то не так. – Мадам!

Он влетел внутрь, заморгал, вглядываясь в темноту и пытаясь отыскать свою подругу. Внутрь помещения проникал только тусклый свет из коридора. Макс видел тёмные очертания собаки, лежавшей в центре комнаты, но не мог определить, Мадам ли это.

– Макси? – прохрипел знакомый голос. – Ох, Макси, это ты?

– Я, – прошептал Макс, делая шаг вперёд и чувствуя, что за спиной у него скачут галопом Крепыш и Гизмо.

Он зашёл глубже в комнату и яснее разглядел Мадам. Та же улыбка, умные глаза. Та же чёрная шерсть, усыпанная белыми крапинками, как ночное небо звёздами. Тот же ошейник с тремя сцепленными золотыми колечками, которые поблёскивали на фоне тёмной шеи.

Только лапы были согнуты под какими-то странными углами. И Мадам явно похудела с момента их последней встречи. Сильно похудела.

– Ох, Макси, – вздохнула она и устало опустила голову на передние лапы. – Нам столько всего нужно обсудить.

– Ой-ой-ой! – протявкала Гизмо, увидев бедную лабрадоршу в таком плачевном состоянии. – Вы ранены! – Она кинулась вперёд и сразу начала лизать свалявшуюся перепачканную шерсть на лапах Мадам.