– Здравствуйте, – обратился ко мне один из сотрудников кафе.

– Я сейчас приду…

Я вернулся к машине. Вовремя, так как, пересекая дорогу, я заметил, что по автостраде приближается «Вольво» Лив. Когда она проезжала мимо меня, я пригнулся, а затем свернул к перекрестку и встал на парковке «Ширли».

Бросив взгляд, я увидел, как Лив выходит из «Вольво» и исчезает за дверью ресторана.

Теперь все становилось сложнее. Вернуться туда означало чертовски рисковать. Я представил себе лицо Лив, когда она увидит меня здесь. Естественно, она сделает вывод, что я не только подслушал ее телефонный разговор, но еще и последовал за ней сюда с намерением и дальше шпионить. Поверьте, меньше всего на свете мне хотелось получить разнос от Лив Майерс, своей приемной матери: на свете есть мало испытаний, избежать которых мне хотелось бы сильнее, чем этого. Ростом Лив – метр пятьдесят восемь, но из нее получился бы прекрасный прокурор в суде или в ток-шоу. Когда она сердится, в ней есть что-то от Юпитера, и все, кто испытал ее порывы гнева на себе, по мере сил стараются их избежать. Лично я никогда не давал ей повода выйти из себя, но знаю, как она разбирается с другими. Я будто снова увидел бестактного автомеханика, вспомнил сексистское и гомофобное замечание пьяницы из Ист-Харбор во время государственного праздника. И, по моему скромному мнению, они тоже до сих пор это вспоминают.

Я не осмеливался представить себе ее реакцию. Мне не хотелось об этом даже думать. «Какими бы ни были причина или страх, их все равно необходимо преодолеть», – как говорит тренер по саморазвитию Энтони Роббинс. Ну да, такие штуки проще сказать, чем сделать… Я осознавал, что мое послушание проистекает из единственного источника: страха, который Лив мне внушала. Остановившись в коридоре, я немного поразмышлял. Кроме парочки, в баре был единственный мужчина. Его я едва разглядел, но мне показалось, что ему около сорока, у него седоватые волосы, а главное, он сидел в кабинете лицом к входу. Что означало: волей-неволей Лив будет вынуждена сесть к входу спиной, и передо мной именно тот человек, с которым она собирается встретиться.

Кто же еще?

Я подождал пять минут, но рядом с «Вольво» не припарковалось ни одной машины. Я был уверен, что этого мужчину не видел никогда в жизни; следовательно, даже если Лив когда-либо показывала ему мое фото, очень маловероятно, чтобы он меня узнал. Напротив меня, над шоссе, огни светофора сменились с красного на зеленый, с зеленого на красный, поток машин остановился, затем снова двинулся, будто большая волна на ускоренной съемке.

Я подумал о соседнем свободном кабинете, отделенном от того, где сидел мужчина, всего лишь перегородкой. Но что произойдет, если Лив повернет голову как раз тогда, когда я буду входить и служащий скажет «здравствуйте»? А вдруг она узнает мой голос, когда официантка будет принимать у меня заказ? Или если она уйдет раньше, пройдя перед моим столиком? Слишком рискованно…

Затем случилось маленькое чудо. В течение последующих пяти минут с автострады одновременно съехало множество грузовиков и оттуда вышли около десятка парней, с виду рабочих или лесорубов. Шумно переговариваясь, они направились к «Ширли». Оттуда, где находился, я мог слышать все их разговоры. Затем наступила очередь чудовищного тридцатисемитонного «Питербилта», за которым с лязгом и громыханием следовал другой мастодонт, с платформой, нагруженной целой горой пней. Его тормоза издали громкие вздохи, когда он остановился на парковке. Оба шофера последовали примеру рабочих.

Судя по всему, наступил час пик; я лишь прибыл немного раньше.

Я решился.

Пересек дорогу и парковку и вошел в зал на полминуты позже дальнобойщиков. Двоих сотрудников кафе в коридоре больше не было, они занимались обслуживанием. Бросив взгляд в сторону кабинета, я ощутил, как сердце у меня подпрыгнуло: Лив находилась там, она сидела напротив этого типа. Соседний кабинет был свободен… Водители грузовиков, как и рабочие, разбрелись по залу. Я бросился сломя голову и рухнул на самую ближайшую банкетку в нескольких сантиметрах от своей матери, которая сидела ко мне спиной, как и я к ней.

Среди музыки и разговоров шум стоял оглушительный, вынуждая повышать голос. Обратной стороной медали было то, что из беседы я слышал только обрывки.

– …беспокоюсь… стал таким большим… Жюстина… наши следы?.. – проговорила Лив.

– …уверена? – ответил мужчина.

– …Франс видела… много раз на… пар… я… улицы Ист… будто… ФБР или… уверена, что… ищет Генри…

Правда ли, что я действительно услышал «Генри»? Она что, в самом деле сказала: «Я уверена, что он ищет Генри»? Или же мой разум воспринял эти слова по-своему, подогнав под свои фантазии?

– Здравствуйте! Вы уже выбрали, что будете заказывать? – внезапно спросила официантка рядом со мной.

Чувствуя, что меня застали врасплох, я посмотрел на меню. На языке жестов дал понять, что не разговариваю, и указал на ее ручку и блокнот. Официантка протянула мне их. Я написал:

«Гамбургер, кола без сахара».

– Очень хорошо. Какие приправы?

Тот же жест.

– Очень хорошо. Это всё?

Я кивнул, девушка любезно улыбнулась и ушла. Я же снова навострил уши.

– …ри сколько лет? – спросил мужчина.

Или, может быть, этот вопрос прозвучал в моем воображении.

– Шестнадцать.

– …рождения?

– Тысяча девятьсот девяносто седьмой.

Эту дату я расслышал очень хорошо – год моего рождения, – но кто знает, на какие трюки способен разум, ведь так?

– …большой… стин…

Эти слоги я слышал уже во второй раз. Что они могли означать?

Я продолжил прислушиваться, но льющаяся из динамиков композиция в исполнении «Перл джем» свела разговор к еле различимым звукам. И снова то же самое: «…ой…стин…» Я попытался сосредоточиться. Жюстина? Что-то с Жюстиной? Вдруг музыка прервалась, и я услышал, как мужчина отчетливо произнес:

– Если же это Огастин…

Музыка возобновилась, разговоры в зале тотчас же поднялись на многие десятки децибел. Кто такой Огастин? Почему беседа все время возвращается к нему? Официантка принесла гамбургер с колой. Я уже вынул купюру и получил сдачу. Попытался уловить другие обрывки разговора, но ничего значимого до моих ушей не долетало.

Поспешно проглотив свой гамбургер, я удрал, не удержавшись и на выходе бросив последний взгляд на мужчину, сидящего напротив мамы Лив.

Ветхое здание находилось в бедном квартале на окраине Вашингтона, далеко от великолепия Капитолия и Белого дома, на мрачной улице, по обеим сторонам которой стояли склады, загороженные высокой металлической сеткой. Проезжая часть была вся в ухабах, а уличные фонари явно страдали анемией. Черный лимузин «Кадиллак» с пуленепробиваемыми стеклами выглядел чужеродным в этой обстановке облезлой городской окраины. Автомобиль был точной копией президентского «Кадиллака номер один» с ходовой частью грузовика «Джи-эм-си», военным пуленепробиваемым покрытием и шинами «Гудъир» шириной 495 миллиметров, которые могут ехать в спущенном состоянии.