не удержался при допросе… Что ж, теперь будь добр сделать все как полагается.

Баст все тем же отстраненным тоном назвал ему координаты нужной камеры и велел «не затягивать до вечера». Кай кивнул, пытаясь сосредоточиться и запомнить сказанное. Ему мешала склизская паника, тисками сжимавшая виски.

– Свободен. – Отец вернулся к бумагам, давая понять, что аудиенция окончена.

Тошнота скрутила Кая пополам на подходе к Тюрьмам. Болезненные спазмы продолжали сжимать желудок, даже когда в нем уже было совершенно пусто. Во рту стояла мерзкая горечь. Кай опустился прямо на прибрежный песок, благодаря все Стихии за то, что в этот момент на берегу было безлюдно.

Он никогда прежде не убивал. Этим всегда занимался кто-то еще, пусть и порой по его наводке. Кай, в отличие от Майи, по большей части избегал даже пыток и предпочитал не задумываться о том, что происходило с заключенными в камерах Водных тюрем. Но теперь выбора не было, отец не допустит, чтобы его приказами пренебрегали. Каю оставалось молить Воду, чтобы в названной камере сидел кто-то совсем старый, слабый и умирающий.

Море сегодня было удивительно спокойным, будто сглаженным чьей-то гигантской рукой. Кай вглядывался в горизонт, пока не заболели глаза и не стало трудно различать, где серое матовое небо переходит в морскую синеву. Он понимал: нужно торопиться, но никак не мог заставить себя встать.

Кай не знал, сколько точно прошло времени, но было еще светло, когда он поднялся и побрел к воде. В голове будто не оставалось ни одной мысли, от этого безмолвия было почти легко. На входе в Тюрьмы он едва удержался от того, чтобы не свернуть привычными окольными тропами к Дарине.

У нужной камеры Кай запретил себе медлить, цепляясь за идею разделаться со всем этим поскорее и пойти к Майе. Оглядев помещение, он сперва решил, что ошибся: тут как будто никого и не было. Глазам понадобилось время, чтобы различить в тусклом свете, как кто-то маленький пытается забиться в угол.

– Подойди, – Кай не узнавал собственный охрипший голос. – Тебе все равно некуда спрятаться.

Девочка лет трех-четырех на вид, очень грязная, болезненно худая и чуть живая от страха, вышла на середину камеры. Она обнимала себя тонкими ручками и вся дрожала. Спутанные темные пряди наполовину скрывали бледное лицо, но Кай все-таки узнал ее. Дочь предателей – мастеров связи, которых они с Майей взяли на последнем совместном поручении. Маленький ребенок, который однозначно не был ни в чем виноват.

– Как тебя зовут? – Он отчаянно тянул время.

– Лита, – чуть слышно ответила девочка.

Кай на секунду зажмурил глаза. Стихия обжигала руки, просилась наружу. Он представил Майю, из которой с каждым днем по капле исчезала жизнь, в ее опустевшей спальне. Истощенную, обессилевшую Дарину с пронзительным понимающим взглядом. Хищную, жестокую улыбку Баста и фанатичный блеск в глазах Куницы. В голове вдруг стало удивительно ясно, решение оказалось простым и логичным. Кай знал, как обязан поступить. Он набрал в грудь побольше воздуха, прежде чем спокойно произнес:

– Иди сюда, ближе.

1009 год от сотворения Свода, Себерия, Край Ветра, тридцатый день третьего осеннего отрезка

Рут

Поляну, где они обычно тренировались, было не узнать. Кругом горели костры, а самый большой, в центре, переливался всеми цветами радуги, дело явно не обошлось без Стихии. Стволы деревьев, стоящих поблизости, оплели яркими красными и оранжевыми лентами, видимо тоже символизирующими Огонь. Тут и там играли на лекке – местном подобии флейты, пахло пряным ягодным напитком и свежими пирогами. От жара костров и веселых танцев пришедшим было тепло – многие сбросили накидки.

Это все очень отличалось от привычного для Рут праздника Воды в начале зимы, когда во Дворах устанавливали огромные ледяные скульптуры и пели заунывные песни, посвященные океану.

Рут спряталась в тени большого дерева, подальше от костров, и молча наблюдала за происходящим. Она и не думала готовиться к празднику и пришла в итоге в привычных рабочих брюках и рубашке. И теперь, глядя на нарядную Мирру в одолженном у Вьюги пестром шерстяном платье, очень об этом жалела и стыдилась своего вида.

В сторону, где бойко танцевали Мик с Вьюгой, она вовсе старалась не смотреть. Рут не ждала, что они с Миком пойдут на праздник вдвоем. Достаточно было каждодневных совместных тренировок, того, что они работали до изнеможения на пути к общей цели. Конечно, он не обязан был отчитываться ей о свободном времени, они все-таки не совсем обычные даллы друг для друга. Она ведь и сама при каждой возможности сбегает в целительную, из-за чего они практически не видятся вне тренировок… Рут проговаривала все это для себя снова и снова, и все же колючий ком обиды подкатывал к горлу всякий раз, когда она краем глаза замечала беспечное веселье этих двоих.

– Тоже забыла принарядиться? – вдруг насмешливо прозвучало в темноте где-то поблизости. Рут невольно вздрогнула: из-за шума не было слышно приближающихся шагов.

– Привет, – поздоровалась Рут с подошедшей Лаской. – Ты меня напугала.

– Извини, – без особого раскаяния ответила Ласка. – Просто разглядела, что кто-то тоже скрывается от веселья, решила подойти поздороваться.

– Я не прячусь, – возразила Рут, отряхивая пепел с растрепавшейся косы. Вся ее тренировочная одежда была в пятнах сажи. – Просто отошла передохнуть.

– Как скажешь, – ухмыльнулась Ласка.

Рут нравилась Ласка, хотя она невольно робела при ней. Несколько минут они молча наблюдали за празднеством. Глаза привыкали к темноте, и Рут разглядела, что Ласка тоже в рабочей форме, а ее взъерошенные короткие волосы, судя по всему, очень давно не видели расчески.

– Не злись на него, – вдруг очень серьезно сказала Ласка.

– Ты о чем? – Рут надеялась, что голос не выдает ее.

– Да брось, – небрежно ответила Ласка. – Со мной-то тебе чего юлить. Не обижайся на Мика, если сумеешь. Я знаю его всю жизнь, но никогда не видела таким, как в последние месяцы. Мику очень трудно. Он-то, конечно, не отступит перед сложностями, но так ведь недолго и сломаться. Возможно, хорошенько потанцевать с бойкой девчонкой – то, что ему сейчас нужно? Ты все равно останешься его даллой. Мик не дурак и прекрасно это понимает.

– Пустьтанцует сколько хочет хоть со всей Себерией, – пробурчала Рут, радуясь, что темнота скрывает ее полыхающие щеки. Хотелось поскорее сменить тему. – А ты почему не пошла?

– С кем бы? – хохотнула Ласка.

– Крест не пришел? – спросила Рут, страшась собственной прямолинейности.

– Нет, – спокойно ответила Ласка. – Но если бы и пришел, точно бы составил нам компанию тут, подальше от