«Спасибо, что не сдали тогда меня, я уже настроился в тюрьму. Просто хотел, чтобы мать, как раньше, ходила и Машка улыбалась. Я миллион этот верну, меня на работу в фонд взяли и учиться на педагога отправили. И это… Не я вас в гараже запер, честное слово».

Я улыбнулась Витьке на прощание и погнала шустрый «фольк» в сторону города, где меня ждали все тайны этой истории.

В отделе полиции мое появление вызвало ажиотаж, знакомый дежурный с глазами грустной собаки бросился проводить до кабинета следователя Скворцова. Максим потерял дар речи, когда открылась дверь и на его пороге показалась кинозвезда с кортежем и тремя пакетами снеди. От любопытного дежурного мы откупились свертком с профитрольками и остались один на один в небольшом кабинете. Парень заваривал чай, выставлял на стол огромные кружки, и по его суетливым движениям было понятно, что он страшно смущен:

— Вы, то есть ты выглядишь просто супер… — Максим залился румянцем во все лицо.

— Да, после освобождения, когда все закончилось, утром взяла путевку на море, поняла, что нужен отдых, вся эта история меня вымотала.

— Да уж, преступница оказалась крайне ловкой, водила за нос столько народу. А все ради какого-то конкурса.

— Это все из-за конкурса? — удивленно протянула я. — Ведь они оба были учениками Женевьевы, от победы на конкурсе другого ребенка в ее жизни ровным счетом ничего не менялось.

Максим отодвинул кружку и устало сказал:

— Адам — золотой мальчик, сын состоятельных родителей, с рождения он наделен талантом, огромными возможностями развивать свои способности, заботой близких.

И Саша Птахин — такой же талантливый мальчишка, но рожденный в других условиях; судьба против него: пьющая мать-инвалид, бедность, что его ждет в таких условиях… Забыть о надеждах, втоптать в грязь и нищету свой дар. Как много лет назад это сделали с Женевьевой, пьющая мать и нужда сломали девочку, разрушили мечту стать известной скрипачкой. Она хотела помочь мальчику избежать той боли, что пришлось перенести ей, получить билет в лучшую судьбу. Для Адама, по ее мнению, это был очередной конкурс, одним больше, одним меньше, а вот для Сашки единственный шанс начать карьеру и вырваться из своего убогого мирка.

От возмущения у меня перехватило дыхание:

— Помочь Сашке? Как? Чуть не убив другого ребенка?!

— Она не собиралась убивать Адама. Хотела напугать, не дать попасть на конкурс и делала это очень изобретательно.

Все началось с попыток припугнуть — Женевьева переодевалась цыганкой и пугала мальчика, подкидывала фальшивые атрибуты ритуалов проклятий, выкрикивала дурные предсказания. А для матери приготовила записи с требованием денег — записала на диктофон голос Витьки Воронова, который считал, что проходит прослушивание на роль. Звонила Елене каждый день, включала запись, чтобы испугать и заставить отказаться от поездки. Но доктор Бланк оказалась не из пугливых, ничего не действовало, Адам каждый день репетировал выступление. И даже больше — появилось препятствие в твоем лице, Женя.

Следователь разложил по столу пачку листов со своими любимыми кружочками и стрелочками:

— Когда через неделю маскарада и звонков Елена не отказалась от конкурса, а наняла телохранителя для мальчика, у пожилой женщины кончилось терпение, она решила похитить мальчика и держать его в тихом месте, пока не пройдет конкурс.

— Это уже не хулиганство с театром одного актера или телефонными угрозами. — Я покачала головой. — Она решилась на такой серьезный шаг?

— Знаешь, чем отличается такая категория преступников. — Скворцов лукаво наклонил голову вбок. — Для них остальные люди просто пешки в игре, такие злодеи не испытывают жалости или раскаяния, но при этом могут быть очень сентиментальными — переживать за животных, мечтать изменить мир и восхищаться музыкой.

Я вспомнила, в каком экстазе была Женевьева от пушистых шариков вербы. И та же самая женщина держала в плену мальчика в старом доме своей матери. Максим продолжал:

— Женевьева не просто решилась на преступление, она продумала все до мелочей и поэтому смогла украсть мальчика буквально из-под носа у профессионального телохранителя. Она записала на диктофон репетицию Адама в первый день твоего дежурства, на второй угостила мальчика соком с подсыпанным снотворным и, когда он потерял сознание, уложила его в футляр от инструмента, перенесла прямо на твоих глазах из класса в подсобное помещение. Все это время в классе играла музыка из диктофона и создавалась иллюзия, что мальчик в помещении играет на скрипке. Для того чтобы имитировать похищение, она выбросила футляр от скрипки в окно, перед тем как вынести из школы мальчика вместо виолончели. Чтобы отвести от себя подозрения, учительница подожгла в туалете коробку со старыми бумагами, а когда поднялась шумиха и ты исчезла со своего пункта наблюдения, учительница вынесла футляр с мальчиком из школы и спрятала на территории школьного двора, а еще украла скрипку Адама, подлинную скрипку работы знаменитого итальянского мастера. Она хотела, чтобы Саша сыграл на ней во время конкурса, чтобы скрипка стала его талисманом. Никаких корыстных намерений, все для того, чтобы помочь юному таланту.

— Благими намерениями выложена дорога в ад, — фыркнула я, раздосадованная подробностями похищения. Обычная скромная учительница обвела меня вокруг пальца, выкрав мальчика буквально у меня на глазах.

— Да, а дальше все пошло не по плану. Она боялась, что ее вычислят, и устроила эти похищения детей. Похищала и отпускала, чтобы запутать следствие. Переодетая в карлика, заманивала их под разными поводами в заброшенный гараж или на чердак, закрывала на несколько часов, а потом выпускала. Как рыбак, который ловит рыбу из спортивного интереса, а у Женевьевы был интерес увести нас по ложному следу.

Да уж, у нее это получилось — вспомнила, как труппа карликов подняла на уши весь город.

Оставалось непонятным, где она так ловко скрывалась от нас в парке. Оба раза, когда она выходила на охоту за детьми, переодевшись карликом и сталкивалась с нашими подсадными утками, Вероникой и Сашкой Птахиным, она исчезала на глазах в считаные секунды. В особенности во второй раз, когда пришлось убегать очень быстро, чтобы Сашка не узнал в карлике свою учительницу музыки.

Максим закивал:

— Мы обследовали парк с экспертом и поисковыми собаками и разгадали эту загадку.

Помнишь, она рассказывала тебе о вербе рядом с озерцом в глубине парка? Так вот, она ловко забиралась на вербу, прячась от погони; между веток в темноте трудно заметить маленькую фигурку, да и одежда была подобрана неприметная, чтобы можно потом легко все снять и опять стать экзальтированной служительницей искусств.

Я вспомнила, как мы встретили учительницу сразу после погони, всего несколько минут ей понадобилось, чтобы превратиться в