Я игнорирую присутствие Ролланда, направляюсь к кровати и опускаюсь на сиденье рядом с Кэптеном.

Джио, Бас и Виктория тихо входят через несколько минут, каждый садится.

Мы сидим там, не говоря ни слова, без единого чертова звука, кроме постоянного писка монитора. Медсестра приходит дважды, но по-прежнему никто не разговаривает.

В конце концов встает солнце, и когда медсестра возвращается на свой утренний обход, все наконец поднимаются на ноги. Они потягиваются, и мгновенно все взгляды устремляются на меня, но я на них не смотрю.

У меня нет ни сил, ни драйва.

Меня тошнит, но я этого не показываю. В голове стучит, но я не обращаю на это внимания.

Мой мир рухнул, мой разум превратился в кашу, мои мысли спутались.

Не могу понять, что я должна делать. Правильный ход против неправильного.

Я снова поднимаю глаза на Кэптена.

Я сделала это.

Из-за меня его ранили, я прогнала Мэддока, я оставила Ройса чувствовать себя брошенным.

Я убила свою мать и случайно мать Коллинза тоже.

Донли сейчас придет за нами, чтобы задать вопросы, если не больше. Он…

– Прекрати, – шепчут мне на ухо, и моя голова поворачивается влево.

Виктория смотрит на меня снизу вверх, в ее карих глазах читается страдание.

– Это не твоя вина.

– Разве? – говорю я в ответ, не утруждая себя шепотом. – Она была моей матерью, она появилась из-за меня, ушла из-за меня, возненавидела этот мир из-за меня. Я сделала это. Просто мое существование вызвало все это. Я никогда не должна была выходить из утробы. Иди, Ви. Поспи немного.

Ее глаза сужаются.

– Тебе нужно поспать и поесть.

– Почему я должна есть, когда он не может?

– Потому что он бы этого хотел. И он бы разозлился, если бы узнал, что ты этого не сделала. Они все бы разозлились.

Я качаю головой, отводя взгляд, но она хватает меня за подбородок, заставляя поднять его.

Я пристально смотрю на нее.

– Я тебе кое-что принесу, и ты это съешь. Если ты этого не сделаешь, я позабочусь о том, чтобы они привязали твою задницу, засунули тебе в горло зонд и заставили тебя силой.

Я ничего не могу с собой поделать – тихо смеюсь, но мои глупые глаза наполняются слезами.

Я сжимаю челюсти и киваю.

Ее плечи заметно опускаются со вздохом, и она выбегает из комнаты.

– Миссис Брейшо.

Я оглядываюсь через плечо и вижу Фернандо в дверях.

Ройс вскакивает на ноги, направляясь к нему, но не сводит с меня глаз.

– Мисс Мейбл внизу. Она смотрит в окно.

Я смотрю на Ройса прямо в тот момент, когда его голова поворачивается ко мне. Он слегка кивает, и я говорю:

– Впусти ее.

Я сказала, что мне никогда не следовало выходить из утробы матери.

Женщины ему были не нужны.

Черт возьми.

Я вскакиваю со стула, мои глаза устремляются к Ройсу, прежде чем я выбегаю, чтобы найти медсестру.

– Кармен! – кричу я прямо перед тем, как она исчезает за дверью.

Ее встревоженный взгляд встречается с моим, и она смотрит в мою сторону, но продолжает идти.

– Что случилось?

– Нет, подождите!

Она поворачивается, хмуро глядя на меня.

– С ним все в порядке. – Я качаю головой, обдумывая свои слова. – То есть ничего не изменилось. Речь о другом.

Брови женщины приподнимаются, и она подходит ко мне.

– О чем же?

– Кровь, – говорю я, и она наклоняет голову. – Когда кто-то сдает кровь, она должна быть чистой, верно?

– Чистой?

– Никаких болезней, никаких лекарств. Чистой.

Она кивает.

– Да, это верно.

– Вы проверяете кровь или верите человеку на слово?

– Все проверяется перед тем, как быть помеченным как готовое для переливания. – Края ее глаз сужаются. – Я гарантирую, что кровь, перелитая Кэптену, была безупречно чистой.

– А как насчет моей?

Ее голова запрокидывается.

– Рэйвен… – медленно произносит Ройс, но я игнорирую его.

– Кровь, которую вы приготовили для меня, кровь, доставленная Эстеллой Грейвен. Была ли она уже проверена и признана чистой?

– Конечно. Она была проверена в тот день, когда прибыла. В этом крыле все может быть немного нестандартно, но я уверяю вас, что мы действуем исключительно профессионально.

– Значит, в крови, которую вам передали для меня, не было обнаружено наркотиков?

– Нисколько.

Мои плечи опускаются, и я слегка отступаю назад, пока не ударяюсь спиной о стену. Я упираюсь в нее, чтобы приподняться, запрокидываю голову, чтобы глубоко вздохнуть, когда подступает тошнота, но это бесполезно.

Я давлюсь, но проглатываю и снова давлюсь.

Я прикрываю рот рукой и бросаюсь в туалет, едва успевая добежать до мусорного бака, когда уже не могу сдерживать рвоту.

Мой желудок, и без того пустой, выворачивает наизнанку. Желтая и зеленая кислотные массы льются наружу, и я задыхаюсь, кашляя и давясь несколько секунд.

Как только это прекращается на мгновение, я подхожу к раковине и плещу водой в лицо, потом резко сажусь прямо на кафельный пол. Я опускаю голову на руки.

В ту же секунду дверь медленно распахивается, и передо мной появляется вода.

Я качаю головой, не утруждая себя тем, чтобы посмотреть.

– Ты все это время знала, не так ли?

– Да, дитя мое.

– Ролланд сказал, что не знает. Он солгал?

Когда она не отвечает, я опускаю руки, моя голова прислоняется к стене.

– Он знал? – на этот раз я говорю громче.

Мейбл торжественно качает головой.

– Нет, он понятия не имел.

– Почему ты ничего не сказала? Ты могла бы защитить эту семью. Ты должна была защитить эту семью. Ты могла бы предотвратить все это! – кричу я.

С торжественным выражением лица она опускается рядом со мной. Она тянется к моей руке, но я отстраняюсь. Это ее не останавливает, она хватает меня за пальцы.

– Разве ты не видишь, малышка, – шепчет она, придвигаясь еще ближе. – Именно это я и делала все это время.

Я смотрю на нее, не понимая.

– Эта семья, семья Брейшо. Твоя мать. Ты.

Когда мои брови приподнимаются, она слегка кивает.