— Нет, не закрыли, пожалуйста, не надо ничего делать, я прошу тебя.

— Я говорю, закрыли тему, Александровна.

Я понимаю, что бесполезно, а потому просто обнимаю его за шею, встаю на носочки и целую. Это не только на мне срабатывает, он тоже сопротивляться неспособен. Я не знаю, что это —какая-то незримая связь или банальная химия — но мы оба теряем способность здраво мыслить, стоит только прикоснуться друг у другу.

— Пожалуйста, не нужно ничего предпринимать, — повторяю свою просьбу, — оставь ее, она просто несчастная женщина.

— Лиса ты хитрая, Александровна.

— Пообещай, что ничего не станешь делать.

— Ты сейчас мною манипулировать что ли пытаешься?

Я теряюсь, не знаю, что ответить, просто отвожу взгляд. А ведь он прав, получается, что пытаюсь. И, должно быть, выглядит это нелепо и глупо. Где Волков и где манипуляции?

— Я не… просто…

— А ты знаешь, мне нравится, — он усмехается, целует меня в макушку, — ладно, пусть пока живет, но только пока.

— Егор.

— Только потому, что ты тараканов своих усмирила и сбежать от меня не пытаешься.

— А смысл, — пожимаю плечами, — меня уволят в любом случае, — улыбаюсь, очевидно смирившись с подобным положением дел.

В конце концов жизнь на этом не заканчивается, снова возьмусь за репетиторство, или вернусь в приют к Кате. Не худшая перспектива.

Оля появилась как нельзя кстати, ее слова что-то во мне пробудили, задели. Егор не инфантильный ребенок, решение он принял самостоятельно, и своими сомнениями я его только обижаю. Он, конечно, терпит, виду не показывает, но, должно быть, это неприятно, когда ты вот так, со всей душой, а в тебе сомневаются.

— С чего ты решила, что тебя уволят?

— Рано или поздно все тайное становится явным, а слухи разлетаются быстро, как только это дойдет до твоего деда, — улыбаюсь грустно, — меня попросят.

Он молчит, хмурится, на меня смотрит пристально. А я буквально чувствую на себе его изучающий взгляд.

— Это не важно, — спохватываюсь внезапно, понимая, к чему все это может привести, — только не нужно сориться с дедом, я сама уволюсь, это…

— А что важно? — не позволяет мне договорить, впивается взглядом в мое лицо, смотрит выжидающе.

— Ты, — произношу совершенно искренне, наконец осознав окончательно, насколько сильно в нем погрязла.

Да, я слабая, глупая, слабая женщина.

Зато счастливая, потому что с ним, потому что он такой. И плевать мне на эту должность, прокормить себя и дочь я всегда смогу.

— Ксююш, это ты мне только что в любви что ли призналась? — его губы растягиваются в широченной улыбке, во взгляде появляется такое знакомое обожание, а я краснею, как какая-то школьница перед понравившемся мальчиком.

— Ну вот зачем ты это сказал?

— Ладно, я не буду тебя больше смущать, и тебя никто не уволит. Дед давно в курсе, он не против, — он подмигивает, выпускает меня из объятий, и я уже собираюсь ответить, когда внезапно со стороны раздается щелчок.

Я машинально отпрянув от Волкова, поворачиваю голову в сторону открывающейся двери.

— О, Василиса Григорьевна, — Егор явно соображает быстрее меня. — Опять вы тяжести таскаете, давайте сюда.

Ловко подскочив к Васе, он выхватывает из ее руки стопку учеников. Вася даже понять ничего толком не успевает, только глазами хлопает, переводя удивленный взгляд с меня на Волкова и обратно.

— Кхмм, доброе утро, спасибо, — благодарит сдержанно, пока Егор молча ставит книги на ее стол.

— Не за что, — бодро отвечает Егор, после чего подходит ко мне, застывшей посреди помещения, — мне на пару пора, потом договорим, — добавляет коротко, и прежде чем я успевают хоть как-то отреагировать на его слова, быстро целует меня в губы, и в несколько шагов преодолев расстояние до двери, скрывается из поля моего зрения, оставляя обескураженную меня в совершенно идиотском положении.

И самое главное — на глазах Васи.

— Это, это что сейчас такое было? — ошарашенно интересуется подруга, выпучив на меня глаза.

— Ни…ничего, — я нервно бросаю на стол сумку и стягиваю с себя пальто.

Господи, ну что за несносный мальчишка. Позер. Самый настоящий позер.

— Ксюш, это он… ты с ним…— она мнется, пытаясь подобрать слова.

— Не спрашивай меня ни о чем.

— Ксюш…

— Все, Вась, потом, у меня пара, — спешно хватаю свою сумку, беру журнал и, оставив подругу в полном недоумении и с уймой вопросов, прохожу мимо, и выхожу в коридор, прикрыв за собой дверь, только теперь осознав, что даже не поинтересовалась у Егора, зачем он приходил.

Ксюша

Интересная штука — человеческое сознание. Я столько времени себя накручивала, столько времени оглядывалась, озиралась по сторонам, опасаясь последствий, а сегодня отпустило. И так легко стало, будто гора с плеч рухнула.

Нет, опасения, вполне обоснованные, никуда не делись, но пришло принятие одного весьма важного факта — мы вместе.

Вот так просто, потому что один наглый мальчишка так решил, за нас обоих, и напирал, как танк, не оставляя ни единого шанса на сопротивление, сметая на пути все преграды.

Разве могла я перед ним устоять? Перед мальчишкой несносным, в первый день знакомства мне стихи Есенина читавшим, перед мальчишкой, что перед целым классом мне песни пел?

Нет, не мальчишка он, совсем не мальчишка.

Это я просто не сразу в нем мужчину увидела, потому что не хотела видеть, гнала от себя мысли глупые, давила в себе такое неправильное по моему же мнению влечение, повторяла себе бесконечно, что поступаю правильно, что он перегорит, перебесится.

А он не перегорел. И я не перегорела.

Пары мне, на удивление, удается вести спокойно, я просто делаю свою работу, стараясь не думать о событиях сегодняшнего утра.

Первые три проходят почти незаметно, я погружаюсь в любимое дело, не следя за временем.

Последняя — четвертая — у группы Волкова.

Большинству моих студентов, конечно, русская литература нужна также, как собаке пятая нога, но что поделать, программа такая, хоть экономист ты, хоть технарь, министерство эксперименты ставит, молодежь просвещает, а потому приходится им меня терпеть и иногда даже вникать.

Обычно я на отсутствие у них интереса к моему предмету не реагирую, как никак предмет не профильный и я рада буду, если они хотя бы основы усвоят, но вот прямо сейчас, прямо в эту минуту, глядя на то, как Волков мило воркует с девочкой-старостой, тихо посмеиваясь и не сводя взгляда с экрана ее ноутбука, я просто прихожу в плохо контролируемую, тихую ярость.