— Ты … ты плачешь? — спросила я, осторожно заглядывая между пальцев.

На меня подняли глаза, пока я ощупывала руками то место, где была моя грудь! Вместо нее была доска — два соска.

Меня смущало то, что пряталось под искусственной шкуркой. Ой! А он шевелится?

— Нет, я уже не плачу, — послышался глухой голос. — Вводите войска. Ищите эту шаманку!

— Войска уже пять часов, как на границе с орками! — радостно сообщил слуга. Они что? Уже заранее готовились?

Дверь захлопнулась, а я сочувственно смотрела в фиолетовый глаз.

— Ты злишься на меня? — спросила я, чувствуя, что голос стал грубее. Моя зеленая рука поправляла нововведение, которое раздражало своим наличием.

Ответа я не дождалась, усаживаясь во второе кресло.

— Иди, мойся, — послышался глухой голос. Я взяла чемодан и последовала в смежную комнату, обалдевая от такой роскоши! Да у него ванная больше, чем моя квартира!

Я сняла мех, направилась в сторону купальни, которую уже заботливо подготовили, как вдруг остановилась перед зеркалом. Слушайте, а так и должно быть? Я прищурилась. А почему он такой ма-а-аленький? Этот вопрос нужно срочно уточнить!

— Слушай, а почему он такой маленький? — возмутилась я, высовываясь в комнату. — Это вообще нормально?

Мой собеседник сидел ко мне спиной. В момент вопроса он напрягся. Я видела, как рука вцепилась в роскошную лакированную ручку кресла. Был слышен глухой кашель.

— Нормально, — сглотнули мне в ответ. Нет, не успокоил!

— А он и должен быть таким маленьким? — поинтересовалась я. Нет, а вдруг это — плохо? — Слушай, не надо делать вид, что тебе хочется повеситься! Мне больше не у кого спросить!

— Д-д-да, — процедили мне, прикрывая глаза рукой.

— Он у всех такой маленький или только у меня? — не отставала я, чувствуя, что другой возможности пролить свет на эту тайну у меня никогда в жизни не будет!

— Ему холодно, — сквозь зубы процедили мне, пока я направилась к зеркалу.

Через пять минут я высунулась снова, чувствуя, как меня подъедает очень насущный вопрос.

— А он что? Сам шевелится? — спросила я, слыша тихий стон. — Просто, когда я с тобой разговариваю, он шевелится! Он не уползет?

— Не переживай, — отозвался глухой голос. — Он от тебя никуда не уползет…

— Ага! — обрадовалась я, терзаемая профессиональным интересом. Открытия удивляли, а я понимала, что он существует от меня как бы отдельно! А что он делает?

— Аааа! — возмутилась я, хватая полотенце и пытаясь успокоить новшество. — Он … растет! Это нормально?

Из комнаты послышалось полузадушенное: «Я проклинаю тот день, когда на тебе появилась моя метка!».

— Нет, он растет! Я его водичкой полила, а он, — насторожилась я, удивляясь все больше и больше. — У меня к тебе будет много вопросов!

Через минуту я вышла с линейкой, обмотанная полотенцем. До купания дело пока не дошло. Меня смущало лишь то, что когда я обматываю полотенцем грудь, там внизу….А с другой стороны, грудь тоже как-то неприличной показывать!

— Я даже не знаю, как начать, — мрачно произнесла я, глядя на бледный профиль и лицо закрытое рукой. — Семнадцать сантиметров — это много или мало? Нет, я, конечно, понимаю, что не как у оборотня… Мне кажется, что это мало! А еще линейка холодная!

— Готовьте мой фамильный склеп, — послышался глухой голос, а руки сделали такое движение, словно умывают лицо. — Скажи, чтобы подготовили мой фамильный склеп. Пусть отца подвинут, а бабушку положат в саркофаг к дедушке. Это на случай, если места не окажется…

— Нет, ну мне важно это знать! — настаивала я, чувствуя, что в таких делах себя новичком. В ответ было что-то про то, что цветов не надо. Скромные похороны и все.

— Слушай, а, может, его как-то назвать? — спросила я, понимая, что мы с хвостиком как бы два отдельных организма. — А правда ли, что все мужчины дают ему имя? Я читала, что некоторые разговаривают с ним…

— Быстро! Чтобы через пять минут шаманку уже тащили сюда! — рявкнуло его величество.

— Орки сопротивляются! Но мы уже дожимаем их! — послышался далекий, слегка вибрирующий голос, а на стол, судя по звуку, легло зеркало. Я еще с Академии знала, что орочья магия — это отдельная магия. Эту магию не изучают, поскольку орки никому не открывают свои секреты. Преподаватели называли ее первобытной магией, но при этом не отрицали ее мощи. «Магия инкогнита», — кажется, так называлась книга про магию других народов. Если про демоническую магию мы немного знали. Некоторые эльфийские заклинания тоже изучались в Академии, то про магию орков мы не знали ничего. Кроме того, что она есть! Говорят, есть премия, которую учредили маги для того, кто опишет с примерами и заклинаниями орочью магию. Но уже пятьсот лет никому не удавалось этого сделать.

— А… — произнесла я, поглядывая в сторону двери. Я ломала себе руки, смущаясь и не понимая, что со мной происходит. — А как тебя зовут? Просто… просто…

Я ничего не могла с собой поделать. Мои щеки начинали гореть от этого невинного вопроса. «Зачем ты спросила?», — доедал меня стыд. Облизав пересохшие от внезапно нахлынувшего волнения губы, я почувствовала, как жар приливает к щекам. Положив ладони на зеленые щеки и поражаясь тому, какие они холодные, я ждала ответа.

— Каин, — послышался голос. А меня начинало трясти от волнения. Каин?

— Каин, — повторила я смущенным эхом. — Красивое имя…

— Но я никому не позволяю себя так называть. Ненавижу это имя, — послышался ответ. — Так! Ты что? Ему имя собралась давать? Называть в честь меня?

— Мы взяли орков! — внезапно послышался голос из зеркала.

— Так и хочется сказать: положите их на место! — выдохнул знакомый голос, простонав. — Шаманка где?

— Шаманку допрашиваем. Но она орет, что она — шаман! И ничего не хочет говорить! — послышался ответ. — Она говорит, что ничего не скажет!

— Пытайте, — отдал приказ Каин, пока я, затаив дыхание, слушала разговор, забыв про купание. — Как хотите!

— Бедненький, маленький, — вздыхала я, рассматривая себя в зеркало. Нет, а когда еще у меня выдастся такая возможность?

— Прекрати! — послышался раздраженный голос из комнаты.

— Слушай, — замялась я, понимая, что вопрос очень деликатен. — Если я хочу в туалет, то что мне делать? Просто как-то неудобно… Как вы вообще в него ходите?

— Прицельно, — послышался полузадушенный голос.

— Поняла! — обрадовалась я, чувствуя, что туалет — это больше не проблема! Все нужно пробовать!

— Левее! — послышался стон, и я сориентировалась! Ничего себе! Это — целое искусство!

— Слушай, а мужчинам могут нравиться мужчины? — на всякий случай спросила я, боясь, что снова сделать меня девушкой не получится.