Брианна мазнула взглядом по обнаженной груди отца, задержавшись на небольшом шраме, но не выказала ни отвращения, ни любопытства – лишь приобняла за плечи и поцеловала в щеку, хотя под пальцами наверняка тоже ощутила неровность кожи.

Клэр должна была рассказать ей обо всем: и о Джеке Рэндалле, и о тех днях накануне восстания. А может, и нет… Легкая дрожь, вызванная отнюдь не холодом, пробежала по спине, и Джейми высвободился из объятий дочери, хоть и наградил ее взамен ласковой улыбкой.

– В буфете есть хлеб, а в котелке осталось немного мяса для вас с Иэном и Лиззи. – Клэр выпутала из его волос пару случайных щепок. – Только пудинг в кладовой не трогайте, он на ужин.

Перехватив ее руку, Джейми поцеловал кончики пальцев. Клэр вспыхнула, приподнялась на цыпочки и на секунду прильнула к его губам, а потом развернулась и торопливо зашагала вслед за Брианной, уже успевшей дойти до леса.

– Осторожнее там! – предупредил он.

Помахав на прощание, женщины исчезли. Следы их поцелуев все еще горели на коже.

– Deo gratias, – прошептал он снова, на этот раз от всего сердца. Дождавшись, когда яркий плащ Брианны перестанет мелькать в сплетениях ветвей, Джейми вернулся к работе.

* * *

Он уселся на чурбак, высыпал рядом горсть гвоздей с квадратными шляпками и принялся осторожно вколачивать их в край топорища. Дерево усохло, но железо его укрепит и не даст расколоться.

Нацепив лезвие, он убедился, что оно село плотно, встал и одним махом загнал топор в колоду. Топорище выдержало.

Сидя на месте, Джейми изрядно продрог и потому нацепил рубашку. Еще он проголодался, но вполне мог немного подождать молодых. Хотя они-то наверняка уже набили животы… Джейми почти что воочию чуял густой аромат мясных пирогов Сары Вулам, перебивавший в его фантазии даже запахи палой листвы и сырой земли.

Мысль о пирогах, равно как и о грядущей зиме, не оставляла его, пока он рубил дрова. Индейцы сказали, эта зима будет трудной, не то что прошлая. Как же охотиться? В Шотландии, конечно, тоже порой валит снег, но обычно он ложится тонким слоем, и следы оленей отчетливо чернеют на крутом горном склоне.

Именно такой выдалась прошлая зима. Однако в этих местах природа иногда впадает в крайности. Джейми слышал рассказы о слое снега в человеческий рост и ручьях, промерзших так, что могут выдержать даже медведя… Кстати, о медведях. Вот бы попался один. Если удастся его завалить, мяса хватит до самой весны, да и шкура будет кстати.

Джейми колол дрова, фальшиво напевая в такт полузабытую детскую колыбельную:

– Спи, малыш мой, крепким сном; папа твой в лесу с ружьем; принесет он шкуру мишки, чтоб не мерз ты, шалунишка…

А сам представлял, как красиво бледная кожа Клэр будет смотреться на глянцевом черном мехе.

Интересно, что именно Клэр рассказала Брианне? У них троих сложились довольно странные, хоть и милые отношения: Джейми с дочерью пока что сторонились друг друга, предпочитая откровенничать с Клэр, которая стала для них посредником, переводчиком с этого нового и нескладного языка сердец.

И все же, как бы Джейми ни был благодарен за это чудо – свою дочь, – ему хотелось поскорее вернуть жену в постель. Для любви в лесу или в сарае с травами слишком похолодало, хотя, надо признать, барахтанье нагишом на перине из желтых листьев было хоть и неудобным, но весьма очаровательным.

– Ну и ладно, – фыркнул он. – Когда это мужчину заботило удобство?

Джейми задумчиво оглядел груду длинных сосновых стволов на краю поляны, потом прикинул положение солнца. Если Иэн поторопится, до заката они успеют обтесать с дюжину бревен.

Положив топор, он подошел к дому и принялся шагами вымерять размеры новой комнаты. Брианна уже взрослая девушка, ей с горничной нужен собственный уголок. А если при этом он сможет уединиться с Клэр… Что ж, совсем замечательно.

Во дворе за спиной зашуршали листья, но Джейми не обернулся. Кто-то сдавленно кашлянул – точно белка фыркнула.

– Мисс Лиззи, надеюсь, вы хорошо прогулялись? – поинтересовался он, не отрывая глаз от земли. – Как семейство Вуламов – все в добром здравии?

Джейми больше волновало, где Иэн с фургоном, потому что грохота колес он не слышал.

Лиззи ничего не ответила, только сдавленно пискнула. Джейми оглянулся.

Бледное личико заострилось – точь-в-точь перепуганная белая мышь. В этом не было ничего удивительного, Джейми знал, что своими размерами и низким голосом наводит на нее ужас, поэтому заговорил медленно, как можно мягче, словно успокаивая забитую собаку:

– Что-то случилось, девочка? Фургон сломался или с лошадьми что?

Она все так же молча затрясла головой. Глаза у нее округлились, вылиняли, сравнявшись цветом с запыленным подолом серого платья; кончик носа покраснел.

– Иэн цел?!

Джейми не хотел ее пугать, но девочка вела себя слишком уж странно. Да что, черт возьми, у них случилось?!

– Я в порядке, дядя. И лошади тоже.

Иэн тихо, словно индеец, появился из-за угла дома. Он подошел к Лиззи, безмолвно предлагая ей поддержку, и она поспешно схватилась за его руку.

Иэн внешне был спокоен, но в душе у него явно кипело смятение.

– Что произошло? – спросил Джейми резче, чем собирался.

Лиззи вздрогнула.

– Лучше сама скажи, – предложил Иэн. – Так будет быстрее.

Он обнял ее за плечи, и это прикосновение словно придало ей сил; девочка выпрямилась и промямлила:

– Я… я видела там одного мужчину. Возле мельницы.

Нервы у нее не выдержали; Лиззи прикусила кончик языка, пытаясь пояснить, но слова застряли в горле.

– Она его знает, дядя, – закончил Иэн. Он был взволнован, но отнюдь не испуган. – Видела его раньше, с Брианной.

– Вот как?

От нехорошего предчувствия по спине пробежали мурашки.

– В Уилмингтоне, – выдавила наконец Лиззи. – Его зовут Маккензи, я слышала, его так матросы называли.

Джейми перевел взгляд на Иэна, однако тот покачал головой.

– Он не говорил, откуда приехал. В Леохе я никого похожего не встречал. Я его видел и манеру речи слышал; может, он и горец, но явно с юга, и, судя по всему, человек образованный.

– И этот мистер Маккензи знает мою дочь? – уточнил Джейми.

Лиззи кивнула.

– Да-да, сэр! И она с ним знакома… она его боится.

– Боится? Почему?! – рявкнул Джейми, и девочка посерела.

– Я не знаю, сэр. Только она его увидела и вся побелела. А потом покраснела и снова побледнела – в общем, была очень расстроена, всякий бы заметил.

– А он что?

– Н-ничего, сэр. Подошел, взял ее за руку и сказал, что она должна пойти с ним. Все в таверне это видели. А она отшатнулась, сказала мне, что все нормально. И-и ушла с ним.