– Кто мы?

– Я не скажу тебе, – покачал головой Петр Степанович. – Я знаю лишь тех, кто общался со мной. Кто рассказал об открытии этого яда и о том, как можно все это использовать. Это верующие люди, которых я знаю очень давно. Которые в 90-е много сделали для церкви и которые понимают, что нынешняя церковь – это совсем не то, что нужно людям и Богу. Я согласился помочь. И первый, о ком я подумал, был ты. У тебя было много и своих связей, ты тоже знаешь влиятельных людей. Но ты бы не согласился, если бы узнал всю правду. Ты молод и не стал бы марать своих рук. Чистюля, всегда одет с иголочки. Тебе есть что терять, не то что мне. Поэтому я и посоветовал использовать тебя вслепую, сыграть на твоем честолюбии. Все получилось. Почти.

– Мне даже мысли в голову не приходило, что это может быть так, – Николай обхватил голову руками. – Я поверил, я хотел верить в то, что Господь обратился к нам, что Он помогает нам делать благое дело, справиться с напастью. Но, оказывается, главная причина этой напасти – мы сами. Если бы я только знал…

– Теперь ты знаешь.

– Что мне теперь делать?

– А что ты уже сделал, когда эта девушка тебе все рассказала?

– Дал ей ключи от своей квартиры, сказав, что ей опасно возвращаться домой, и уехал к вам. Ей сказал, что поехал в полицию.

– И что теперь ты хочешь от меня? – спокойно спросил Петр Степанович.

– Вы можете сдаться полиции. Я могу обратиться в полицию сам. Или вы можете связаться с теми парнями, что сопровождали вас, и попросить помочь избавиться от Анны и частного детектива.

– И ты это позволишь?

Николай внимательно посмотрел на него.

– Я не знаю. Я не понимаю, что делать дальше!

Петр Степанович подошел к тумбочке и взял небольшой блокнот с ручкой. Он написал два слова и показал их Николаю: «Выключи запись». А сам произнес:

– Расскажи все полиции сам. Я буду их ждать.

Николай с удивлением посмотрел на старика, но достал телефон и выключил диктофон.

– Как вы догадались?

– Коля, я не дурак, – улыбнулся старик. – Ты очень похож на меня в молодости. Я знаю, что ты все это сделал, чтобы выгородить себя. Ты бы не смог сдать эту девушку ради нашего дела. Хотел, чтобы я убийц позвал?

Николай ничего не ответил.

– Я понял, что ты хочешь все свалить на меня. Ну что ж, имеешь право. За то, что тебя втянули в эту игру. Хотя я не верю, что ты ни о чем не догадывался.

– Не догадывался…

– Сейчас все это уже неважно. – Петр Степанович прервал его и заговорил очень быстро, стараясь не терять ни секунды. – Дай мне минуту. Меня ничего уже не ждет. Почти уверен, что как только меня арестуют, через день-два, а то и раньше, со мной произойдет какой-нибудь несчастный случай. Или сердце остановится, это никого не удивит. Я готов к этому, только Бог мне судья. Но я прошу тебя. Выпутайся. Ты сможешь. Используй все это во благо, чтобы эти жертвы не были пустыми. Сейчас ты выйдешь разоблачителем, и к тебе прислушаются. Будут те, кто не поверит, но это неважно. Сдавай всех, кого знаешь. До верхушки все равно никто не доберется. Я и сам не знаю, кто в итоге за всем этим стоит. И какие у них на самом деле были цели. Но денег и влияния у них очень много. Пожалуйста, попробуй не потерять своей значимости, попробуй сказать, что это ошибки отдельных людей, фанатиков. Ты все сам знаешь. Я предполагал, что что-то может выйти из-под контроля, однако не думал, что причиной этому станет Олег и твоя несчастная подруга. Но пути Господни неисповедимы.

Николай болезненно посмотрел на него и произнес:

– Я сделаю все, что смогу.

В прихожей раздались громкие звуки.

– Полиция? Запись шла к ним? – спросил старик.

Николай кивнул в ответ.

Петр Степанович оглянулся на икону и прошептал:

– Господи, спаси и сохрани.

Анна сидела на диване и смотрела телевизор. Перед ней на маленьком столике стояли открытая бутылка шампанского, наполненный до краев фужер и небольшая тарелка с мандаринами, виноградом и ломтиками горького шоколада. Президент только что начал произносить свою новогоднюю речь. Он говорил о том, каким страшным был ушедший год. О том бедствии, которое пережила вся страна, и о том, что следственные органы делают все, чтобы наказать виновных. Но это очень сложно, поскольку следы уходят за границу. Что наша страна столкнулась со страшным вызовом и лишь благодаря самоотверженным действиям настоящих патриотов удалось раскрыть этот обман.

«Интересно, я отношусь к этим патриотам?» – подумала Анна. Вся слава летом досталась Диме и Николаю. Она сама просила их обоих не упоминать ее ни в каких интервью, они-то уедут, сделают себе имя на всей этой истории, а что останется ей? Так и будут показывать пальцем как на любовницу того самого бывшего священника. Зачем ей это нужно? Она просто хотела вернуть свою прежнюю тихую жизнь.

Сначала все гремело в новостях: каждый день сообщали об арестах людей, участвовавших в этой истории. Но дальше простых исполнителей дело не двигалось. Они получали приказы, а за выполнение деньги. Единственный арестованный, кто мог пролить свет на всю эту историю, дед Марии, в первую же ночь в сизо был найден мертвым – инфаркт. Это никого не удивило, учитывая его возраст. Главы лаборатории, делавшей лекарство, фирм, поставлявших отправленные препараты глюкозы и сурфактанта, чиновники Минздрава, принимающие решения о поставке, скрылись в неизвестном направлении, вероятно, за границей. Деньги переводились тоже через иностранные счета. Это и позволило правительству обвинить в произошедшем неизвестных иностранных агентов. На этом история закончилась. Церковь заняла нейтральную позицию. Представители ее говорили, что никогда не признавали еретических намеков о появлении нового Спасители и ждут возвращения в лоно тех, кто поддался на провокации. Но у них не очень получилось. Все случившееся еще сильнее отвернуло людей от религии. Недоверие росло, и многие, кто ушел от официальной церкви, но не утратил веры, понимали, что вся структура нуждается в серьезной реформе.

Николай уехал почти сразу, как расследование в Волгограде завершилось. Они больше не виделись. Он был все время на виду, журналисты не оставляли. Говорили лишь по телефону. Они объяснились, и злость ушла. Николай убедил всех, что был ни в чем не виноват, лишь в обмане насчет предсказания. Делить им было нечего, но и строить, правда, тоже. Николая пригласили работать в Москву. Нет, в священники он не вернулся, зато получил какую-то должность в администрации Президента, связанную с вопросами религии. В день перед отъездом он позвонил и еще раз поблагодарил ее за все, спросил, не нужна ли ей какая-нибудь помощь. Она ответила: «нет, не нужна». Больше всего ей хотелось просто все забыть и не испытывать чувства вины за гибель Олега.

В роддоме снова начали появляться младенцы, но пока совсем мало. У тех матерей, кто в свое время не сделал аборт. По телевизору объявили, что лекарство было проверено независимыми экспертами, и оно действительно позволяло нейтрализовать яд и не содержало никаких компонентов, которые могли оказать влияние на психику и умственные способности будущих малышей. Всем новорожденным, кто в свое время был отравлен глюкозой, делали уколы с лекарством. Остальные (но это были единицы) могли рожать спокойно и без этого.