И вдруг все пошло-поехало. Как горох из худого мешка, посыпались беды, и одна горше другой. Погибла Наташа. Клеопатра сидит в Можайской колонии. Света хандрит, хнычет все время. Врачи говорят, что это сугубо нервное. Учится дочь теперь на тройки, и то еле-еле, уроки делать не хочет.

Алексей изредка наведывался к Клеопатре в колонию. Вероятно, Клеопатра сумела там завоевать авторитет, потому что однажды начальник колонии Марина Федоровна Залесская предоставила им для свидания служебную комнату, где они провели упоительные часы. А потом… потом Клеопатра призналась ему, что беременна, и рассказала о перипетиях, которые предшествовали ее аресту. Алексей пытался приободрить ее, но сердце защемило: его ли ребенок?..

Вернувшись в Москву, он рассказал о случившемся Саркисяну. Мудрый банкир попытался развеять его сомнения. Майор, мол, изнасиловавший Клеопатру, был обкуренный, а все наркоманы — импотенты, это общеизвестно.

— Какой же импотент, если он изнасиловал? — удивился Алексей.

— Если не импотент, то, во всяком случае, неполноценный мужчина, — гнул свою линию Саркисян. — Наверняка этот майор не успел кончить свое дело, как его пришиб Влад!..

Ильин во все это верит и не верит, но на сердце камень, который не сбросить.

Света стала раздражительной, спит плохо. Ясное дело: растет без материнской ласки. На могилу матери не ходит, да и на свидания с Клеопатрой не рвется. Но стала частенько посещать церковь, благо та рядом с их домом, у станции метро «Битцевский парк». Отец Федор приметил девочку, стал привечать, вести с ней долгие беседы…

Одинокого соседа по подъезду стала опекать хохлушка Ангелина, которая работала буфетчицей в кафе. Видный мужик, маявшийся с дочерью-малолеткой, запал ей в душу, и она приступила к активным действиям.

Ангелина жила на седьмом этаже, Ильин — на четвертом, и они нередко встречались в лифте. Буфетчица обладала легким, веселым нравом, а помимо этого — хорошей фигурой. Кафе, в котором она работала, процветало. С некоторых пор оно стало излюбленным местом бизнесменов. Заработки ее, включая щедрые чаевые, были весьма приличными, а главное, среди состоятельных посетителей частенько находился тот, кто именно в этот вечер жаждал получить порцию ласк и любовных утех. Тут-то и приходила ему на помощь всегда готовая откликнуться пышногрудая Ангелина. Но постоянная смена партнеров ей в конце концов наскучила. Хотелось чего-то прочного, основательного. Да и года к тому клонили — ей уже тридцать семь стукнуло.

Она заприметила Ильина еще при Наташе, тогда ей и в голову не приходило посягать на статного мужчину, который всегда с ней вежливо здоровался. Но теперь… Теперь положение кардинально изменилось. Наташа погибла. И это, решила Ангелина, развязывает ей руки.

Начала она обходным маневром — со Светы. Девочка стала неухоженной — понятно: без присмотра и материнской ласки. Именно последнее и было взято на вооружение.

Однажды, возвращаясь из кафе, Ангелина увидела у подъезда Свету. Девочка под дождем бродила около дома.

— Ты чего домой не идешь, Света? — спросила ее Ангелина, держа над головой красивый японский зонтик.

— Разве вы меня знаете? — удивилась девочка, подняв на нее глаза.

— Конечно. Я живу в этом подъезде. Меня зовут Ангелина. Я — добрая фея. Хочешь, мороженым тебя угощу, хочешь — шоколадкой…

Девочка потупила глаза, носком ботинка ковыряя землю.

— И долго ты намерена гулять под дождем? — продолжала красивая тетя.

— Я ключи забыла взять, а папы дома нет, — вздохнула Света.

— Вон оно что. Пойдем ко мне, — сказала Ангелина и решительно взяла ее за руку.

— Я папу подожду.

— Подождешь у меня.

— А как он узнает, что я у вас?

— Очень просто. Мы позвоним ему.

В квартире у новой знакомой Свете понравилось. Комнаты были чисто прибраны, на столе стоял букет из роскошных орхидей — подарок очередного хахаля. Пахло вкусной сдобой — Ангелина принесла с работы большой пакет с выпечкой.

Они пошли на кухню пить чай. Девочка назвала номер своего телефона, и в ходе разговора хозяйка несколько раз звонила Алексею, но никто не отвечал.

— Папа когда приходит?

— Когда как, — беспечно ответила Света, слизывая с ложки вкусное вишневое варенье без косточек. — Иногда допоздна в банке задерживается.

«Банкир, надо же», — подумала Ангелина и повела плечами.

Потом они смотрели телевизор, продолжая болтать, так что, в конечном счете, подружились. Ангелина не забывала периодически названивать Ильину. Время шло, у девочки начали слипаться глаза. Хозяйка предложила устроить ее на кушетке, но Света наотрез отказалась:

— Я папу дождусь.

После очередного телефонного звонка, на который никто не откликнулся, Света решительно поднялась:

— Я домой пойду.

— Так ведь папы дома нет.

— Может, телефон испортился?

— Не болтай глупости, телефон исправен.

Но Света была непреклонна.

— Ладно. Еще одна попытка — и я тебя отпущу, — сдалась Ангелина.

Она набрала номер, который успела выучить наизусть, и трубку сразу сняли:

— Слушаю.

— Это Алексей? — с придыханием спросила женщина.

— Кто говорит?

— Это Ангелина, ваша соседка по дому. Ну, с седьмого этажа, — напомнила она. — Видите ли, Алексей…

— Извините, — перебил Ильин, — некогда разговаривать. Я должен позвонить. У меня несчастье — дочка пропала.

— Алексей, вы все время не даете мне договорить, — рассмеялась Ангелина. — Светочка у меня.

— Серьезно?!

— Я с мужчинами никогда не шучу. Только они со мной шутят.

— Боже мой! А я тут чуть с ума не сошел. Спускайтесь к нам. Обе!

— А знаете что, Алексей, поднимайтесь вы к нам, у нас веселее.

Она сообщила Ильину номер своей квартиры, и через несколько минут он вошел в комнату с бутылкой армянского коньяка.

Света уже почти спала. Она даже на отца слабо отреагировала. Ильин расцеловал ее, пожурил за то, что забыла ключи.

— Ну? Останешься у меня? — предложила Ангелина, гладя Свету по голове.

— Спать хочу… — пробормотала Светлана.

Тогда Алексей взял дочь на руки и пошел к выходу, поблагодарив женщину за гостеприимство.

— А коньяк? — спросила Ангелина.

— Это вам. Знаете, я так вам благодарен, что вы не оставили вниманием…

— Забирайте свой коньяк. Я пригласила девочку не ради платы.

— Ну, что вы… — смутился Ильин. — Я не хотел вас обидеть.

— Берите, берите. — Она взяла со стола бутылку и протянула ее Ильину.