– Феликс! Пусть он прекрати-и-ит! – заголосил Паблито. – Замучил со своей библиотекой, чтоб она сгорела! Это самая нудная крыса на свете!

– Да мне с вами обоими в этом плане повезло, – сказал Феликс и осушил бокал в пару глотков.

В этот день в агентство Феликс не поехал – требовалось подготовить загородный дом к визиту гостей. Пожилая семья, присматривавшая за хозяйством, несказанно обрадовалась грядущему событию – праздничное застолье в доме устраивалось впервые за все время существования особняка в Горчаково. Хотя они всюду поддерживали неизменный порядок на случай внезапного приезда хозяина, указаний было отдано множество. За один день требовалось установить во дворе беседку с барбекю, доставить халаты, тапочки – все необходимое для купания в бассейне, подготовить комнаты для гостей. И еще цветы, много цветов.

– Приглашены дамы, – пояснил Феликс, – им будет комфортнее среди цветов.

Работа закипела. К обеду на участке выросла беседка с большим столом и парой мангалов, вокруг расставили шезлонги с индивидуальными столиками, все этажи дома уставили напольными вазонами для цветов, Феликс утвердил ресторан, который поставит вино и угощения, повара, который займется барбекю, официанта, уборщицу, оставил дальнейшие заботы на своих домоуправителей, и уехал.

По дороге он позвонил в «Gnosis» и пригласил Петра с Павлом к обеду, в то время как его сотрудники должны были собраться к четырем часам.

– Мы очень ждали вашего приглашения, спасибо, – сказал Петр, – будем ровно к часу дня.

– Я бы и директора вашей компании пригласил, да жаль, мы до сих пор не представлены друг другу.

– Всему свое время, Феликс Эдуардович, – весело сказал Петр. – До завтра!

После Феликс позвонил Инне, сказал, в каком часу за нею приедет такси.

– День рождения? – растерялась девушка. – У вас? Завтра? Ну как так можно, я же подарок не успею…

– Твоя красивая улыбка, моя дорогая, самый лучший подарок для меня, – ответил он. – Возьми все необходимое, в том числе и для бассейна, возможно, гулянье растянется на несколько дней.

– Там есть бассейн? – немного растерянно переспросила Инна. – А где мы будем гулять, в каком-то пансионате?

– Почти, – невольно улыбнулся Феликс. – У меня дома.

Двадцать четвертого апреля загородный особняк Феликса Нежинского распахнул свои вечно запертые двери для гостей. Ровно к часу прибыли Петр и Павел – на этот раз они изменили своим традиционным светло-серым рубашкам и штанам свободного кроя, нарядившись во фраки с бабочками. Эта одежда так преобразила оборотней-кречетов, что их трудно было узнать. С собой они привезли какие-то большие сумки, напоминающие сумки-термосы доставщиков горячей еды. Феликс проводил их в столовую, где огромный стол был накрыт пока на пять персон, и спросил:

– Почему без Дааны?

– Она сказала, что поздравит вас как-нибудь в другой раз, – Петр с Павлом поставили свои сумки на стол и принялись их расстегивать. – А вот и наш подарок. Надеемся, придется по вкусу.

В одной сумке оказался хлеб, в другой жареный цыпленок с печеным молодым картофелем. Гости попросили чистые тарелки и осторожно, словно большую ценность, выложили на них свои угощения.

– Неожиданный подарок, честно признаюсь, – сказал Феликс.

– Сейчас все объясним, – заулыбался Павел. – Мы полностью воссоздали природный микроклимат вашего времени, и вырастили в нем пшеницу, курицу и картофель. А также создали все необходимое для их приготовления по старой технологии. В этих блюдах нет ничего от современности, они такие же, какими были четыреста восемьдесят лет тому назад.

– Уже четыреста восемьдесят два, – поправил Петр.

– Именно, – кивнул Павел. – Попробуйте, Феликс. На этот раз все должно получиться.

– Приятного аппетита, – сказал Петр и добавил на испанском: – Буэн провэчо.

Феликс сел за стол, отломил кусок хлеба, поднес к лицу, глубоко вдохнул запах и поднял изумленный взгляд на оборотней, оставшихся стоять у стола, как официанты в своих костюмах и бабочках. Они закивали с одобряющими улыбками. Феликс отщипнул мякиша, отправил в рот и принялся медленно жевать, вспоминая слишком давно уже забытые ощущения. На миг он ощутил себя пустым сосудом, который целиком и полностью заполнил вкус этого хлеба. Феликс долго не мог его проглотить, а когда все-таки сумел, то замер в ожидании неминуемой катастрофы. Но ничего не произошло. С жадностью он съел весь кусок, что держал в руке, и перевел дух, все еще боясь поверить в такое чудо. Пока он рассеянно смотрел в пространство, Петр с Павлом, продолжая успешно изображать официантов, нарезали цыпленка и картофель на аккуратные маленькие ломтики.

– Подать вина, кабальеро? – церемонно произнес Павел.

– Дон, по титулу к нему следует обращаться – дон, – шепотом поправил Петр. – Лучше уж сеньор тогда говори, если все забыл, чему учились.

Феликс посмотрел на них затуманенным взглядом, пододвинул ближе тарелку с курицей и картошкой, и взялся за вилку.

Только обещание накрыть ресторанный ужин по возвращении смогло убедить ворона с крысой остаться дома и не увязаться за Феликсом за город. Они проводили его, погуляли немного по двору и вернулись в квартиру.

– Духами Дааны пахнет, – сказал Дон Вито. – Она заходила, что ли?

Они прошлись по комнатам, девушка если и заходила, то уже ушла. Зато на кухне ждал сюрприз – на столе лежал мобильный телефон с большими кнопками, удобными для клюва и крысиных лапок, а также записка: «Не теряйте связи».

– Ничего себе, у нас подарочек! – обрадовался Паблито.

– Как мило с ее стороны, – крыс забрался на стол и потрогал аппарат. – Надо бы поблагодарить.

– Хоть сейчас!

Ворон вылетел в окно, крыс выскочил своим тайным ходом и они направились к дому по соседству. Квартира Дааны оказалась пустой, словно в ней никто никогда не жил – голые серые стены и пол, вместо зелени, подсвечников и плетеного кресла на балконе – бетонная крошка и строительный мусор.

– Как же так, – расстроился Паблито. – Мы даже не попрощались.

– Долгие проводы – лишние слезы, – вздохнул Дон Вито. – Может, она еще вернется. Ладно, идем домой, попозже позвоним Феликсу, скажем, что мы никогда не потеряем нашей связи.

Проводив Петра с Павлом, Феликс походил по комнатам, рассеянно поправляя цветы в вазах, затем прошел к бассейну, сел у бортика и стал смотреть на воду. Ощущения после обеда были странными, он чувствовал себя отяжелевшим, но эта тяжесть была даже чем-то приятной, расслабляющей. Глядя на воду, мужчина долго не замечал, что смотрит на свое отражение. Когда Феликс понял, что видит свое лицо, он очнулся, зажмурился, снова открыл глаза, склонился почти к самой воде и тронул зеркальную поверхность. Отражение задрожало под его пальцами, расплылось и снова стало четким, как только вода успокоилась. Феликс не узнал себя сначала, настолько, как оказалось, он забыл свое лицо. Даже собственный портрет, висевший в ванной комнате вместо зеркала, не сохранил верных воспоминаний. Он ощущал себя совсем другим, и отражение в воде на миг его ошеломило. Привыкая к своему образу, словно заново с самим собой знакомясь, Феликс просидел у бассейна вплоть до прибытия гостей.