Осматривая новые поступления, Ильич бодро приговаривал:

– Птицы божьи не сеют, не жнут!.. Хлеб наш насущный дашь намднесь!..

Вдруг он испустил радостный вопль. Ледокол, чье мощноеподсознание уловило в этом вопле возможность дармовой выпивки, со всех ногприпустил к нему. Леонид Ильич стоял на куче свежего мусора, держа в левой рукекакой-то круглый черный футляр, а в правой, гордо поднятой к небу, –бутылку армянского коньяку!

– Господь внял моим молитвам! Ты посмотри только, Ледоколушко,что он мне послал! Я четыре года такого не пил!

Ледокол хищно облизнулся и уставился на Ильича жаднымиглазами.

– Не дрейфь, Ледоколушко, сейчас мы с тобой возрадуемся ивозликуем! Блаженны жаждущие, ибо опохмелятся!

Леонид Ильич ловко скусил с бутылки пробочку и глотнул. Лицоего позеленело, он скорчился и возвратил матери-земле столь неожиданный Божийдар.

– Ой, Ледоколушко, – простонал Леонид Ильич,отдышавшись, – ты ведь знаешь, чего только мы с тобой не пивали – любоедаяние есть благо, но такой пакости... такой пакости душа не приемлет!

Ледокол не слишком поверил ему и сам приложился к бутылке.Но Ильич не соврал: такую дрянь и он пить не смог.

– Вот ведь, гады, нарочно русский народ травят!

Ледокол размахнулся и запустил проклятую бутылку в сточнуюканаву. Медленно вращаясь, бутылка полетела среди отходов органического инеорганического происхождения в сторону восходящего солнца.

Все прошло, все потихоньку утряслось и забылось. Отдел такирасформировали, бывшая секретарша Синицкого Мила уволилась, у нее возниклисложные семейные проблемы – пришлось искать работу поденежнее. Начальникотделения Владлен Иванович исхитрился, нашел большой гражданский заказ изагрузил всех работой, даже деньги какие-то платили. Говорили, что у директораинститута были в Москве большие неприятности, а там вообще прошли какиеторазоблачения, в газетах писали. Говорили, что Богданов в Италии не то заболел,не то попал в аварию, он и до сих пор лежал там в больнице, и по этому поводу удиректора тоже были неприятности.

Так что по сравнению с такими событиями смерть электрикадяди Васи показалась пустяком, тем более что произошла она за проходной, астало быть, директор ни за что не отвечает; мало ли какие там могут бытьбандитские разборки, человек, может, случайно попал. Надежда с Валейпомалкивали, Надежда только рассказала все мужу, честно и подробно. Сан Санычочень на нее рассердился, ведь все могло кончиться трагически, она вела себябезрассудно, он даже поссорился по этому поводу с Валькой. После сцены подлестницей Полякова долго обходила Надежду стороной и даже пересталасплетничать, но временно, а потом опять принялась за старое.

Когда бандита Васеньку, дергающегося больше обычного иблагоухающего помойкой, привезли прямо к следователю Громовой, он вначалемолчал, тогда стали раскручивать дело и быстренько намотали на приличный срок,потому что хвост грабежей и убийств был за ним длинный. Васенька долготорговался с Громовой, потом все-таки указал на бывшего электрика дядю Васю,своего тезку, но это было уже после перестрелки и убийства у проходнойинститута.

Марьяна Синицкая исчезла, родители ее по прошествииположенного срока подали заявление на розыск. Ничего не было известно, но ваэропорту нашли брошенную машину, открыли багажник и обнаружили там незнакомыйплащ, в кармане которого лежал паспорт на имя Марьяны Синицкой, из чего Громовасделала вывод, что Марьяна улетела за границу по чужим документам. Родители такникогда и не узнали, что случилось с Марьяной в Италии, и слава Богу! Васенькуи дебила посадили, дело закрыли.

Заказ, на демонстрации которого погиб Леонид ПетровичСиницкий, так и не пошел, и систему потихоньку размонтировали.

Судьба Виктора Викторовича Богданова сложилась печально. В Италиион пролежал месяц в больнице, к счастью, у него была страховка, которуюоплачивала итальянская компания, связанная с институтом соответствующимдоговором. Из больницы его выпихнули при первой же возможности, итальянцыпогрузили его в самолет и отправили домой от греха подальше. У него былисломаны три ребра и рука, кроме этого – тяжелое сотрясение мозга и раздробленаколенная чашечка. Ребра и рука кое-как зажили в римской больнице, а голова иколено – нет. Поэтому когда жена увидела, как в Пулково-2 из самолета выгружаюткакого-то типа в итальянском костюме и черной шляпе, с остановившимся взглядоми ногой в гипсе, она не узнала своего дорогого Витюшу и прошла было мимо, ночто-то заставило ее остановиться; она вгляделась и пришла в ужас.

Виктор Викторович жену узнал, и говорить он мог, а памятьему отшибло только частями, то есть все, что с ним происходило до злополучнойего встречи с Марьяной в проходной собственного института, он помнил отчетливо,а дальше воспоминания сливались в какуюто кашу. Пока он болел в Италии, женакак раз оформила себе пенсию, возраст подошел, и теперь принялась за нимухаживать, не отвлекаясь на работу. Муж производил удручающее впечатление,директор института приезжал к ним домой и предложил было хлопотать хорошуюбольницу, какой-то реабилитационный центр, но жена вспомнила народную мудрость,что дома и стены помогают, и отказалась. Директор с облегчением отбыл на своейперсональной машине, а через некоторое время Виктора Викторовича начали мучитькошмары. Ему снилось, что в солнечной Италии он летит вниз с какого-тонебоскреба, летит долго, и из каждого окна выглядывает обнаженная Марьяна ипровожает его вниз жутким хохотом. Или, наоборот, он идет один по темномухолодному осеннему лесу, несет на плече ужасно неудобный мешок, который больнобьет его по спине, Богданов падает, зацепившись за корень, мешок рвется, и изнего высовывается оскаленная голова мертвой Марьяны. Он ужасно кричал и металсяво сне и однажды, разбуженный испуганной женой, рассказал ей все. Жена встревожилась,она и представить себе не могла, что у человека может быть такой бред,посоветовалась с людьми, хотела было везти мужа к профессору, но, по зреломразмышлении, одумалась и решила пока подождать.

«А вот мы лучше заварим на ночь чайку с мятой да с мелиссойили душицей, все экологически чистое, своими руками выращено на даче, исобрано, и высушено в тени под навесом, как в книжке написано, да с медом ивыпьем. Так потихонечку время пройдет, скоро уже апрель, а там и лето, поедемна дачу, там молочко от соседской коровки, а нога заживет, так и прогуляемсявместе на пасеку за свежим медком».

И действительно, как-то постепенно, не сразу, но всепомаленьку прошло, кошмары снились все реже, а потом и совсем прекратились; воти славно, а то кто их знает, врачей этих, будут копаться у человека в мозгах,все там переворошат, так что он потом собственную жену не узнает, а самискажут, что так и было.