Пол чувствовал себя намного лучше: никакой дрожи в руках, никакого солоноватого привкуса во рту, никакого зуда. Что-то заставило его посмотреть на часы. 01:09:56.

"Ой, — подумал он, — часы остановились!" Оглядевшись по сторонам, он заметил высоко на колокольне какой-то церкви, или похожего на нее здания, большие часы. Десять минут второго.

(Но это же неправильно — должна же быть разница во времени; в Италии на час больше, или на два часа, или еще на сколько-то. Он снова поглядел на свои наручные. 01:09:56.) Потом потер носком ботинка брусчатку. Брусчатка показалась вполне материальной. А еще он ощущал легкий ветерок на лице, и этот ветерок принес с собой запахи. Соль, свежие водоросли, тухлая рыба. Это уже не воображение.

Чуть дальше впереди, слева он увидел кафе. Минуту подумал и, оглянувшись, чтобы убедиться, что дверь и степлер остались на месте, неспешно двинулся в ту сторону. На тротуаре перед кафе стояли столики; за одним сидели двое мужчин и громко говорили что-то в мобильные телефоны. Разумеется, итальянских денег у Пола не было, поэтому купить чашку кофе и кусок пирога он не мог. (А в витрине-то у них девятьсот различных пирогов и пирожных. Ням!) Один из говоривших по телефону сунул в рот сигарету, нашарил на столе коробок и чиркнул спичкой. Пол проверил ближайший к нему стол: ну конечно, там тоже лежал точно такой же коробок, на блестящем черном боку золотыми буквами красовалось название кафе, номер телефона и (Господи помилуй!) интернет-адрес. Пол оглянулся, не наблюдает ли за ним кто, и потихоньку сунул коробок в карман.

Никто его не схватил за руку и полицию тоже не вызвал, так что Пол решил, что пронесло. Он чувствовал себя виноватым, что крадет у безобидных иностранцев, и порылся в кармане брюк в поисках английской мелочи. Найдя двадцать пенсов, Пол положил их на стол: важно же намерение, заверил он себя. "Вот уж нет", — ответила его лучшая половина.

Было приятно тепло. Мимо прощелкали на чудовищных каблуках две девушки: солнечные очки, громкие мелодичные голоса, одежда, которая выглядела так, будто стоила больше, чем он сможет заработать за год, если проживет до Рождества. Из кафе вышел официант и стал собирать грязные тарелки и чашки. Двадцать пенсов его явно озадачили. В конце концов, он покачал их на кончике большого пальца, подбросил на два фута в воздух, поймал и опустил в жилетный карман. Проходя мимо, он улыбнулся Полу: рефлекторно, конечно, зато не гоблинская ухмылка. "Чашку кофе, — подумал он, — и вон ту сверкающую шоколадную штучку, похожую на уменьшенную модель Кремля, вот это я бы с большим удовольствием съел".

Тут налетел ветерок, прибив что-то к щеке Пола. Поначалу он решил, что это лист, но поблизости не было ни одного дерева. Отлепив навеянное ветром от щеки, Пол обнаружил у себя в руке банкноту.

"Это еще что такое?"

Банкнота была синяя, а ряд бубликов после цифры пять напоминал череду пузырьков, оставленную нырнувшим бобром. Впрочем, насколько ему помнится, в Италии смешные деньги: купи на четыре с половиной фунта арахисовых орешков и дай продавцу пятерку, сдачи получишь достаточно, чтобы стать миллионером в лирах. Непонятно с чего Пол расхрабрился и сел за ближайший стол. Когда появился официант, он поднял повыше банкноту:

— Прошу прощения!

По легкому подрагиванию верхней губы официанта стало очевидно, что он распознал в Поле англичанина, но сохранил при этом вежливую улыбку и чувство собственного достоинства, как свойственно всем уроженцам Венеции. Короче, под ноги клиенту не плюнул.

— Прошу прощения, — медленно повторил Пол. — Я смогу купить на это чашку кофе?

На сей раз официант действительно улыбнулся, причем без малейшего "семейного сходства".

— Si[24]...

— Э-э-э... uno cafe, por favor[25].

— Один кофе, — повторил официант. — Что-нибудь еще? Одно из преимуществ того, что попадаешь впросак — больше не надо волноваться, если выглядишь глупо.

— У меня еще на что-нибудь хватит? Ухмылка официанта расплылась в улыбку: — Si.

— Тогда, пожалуйста, это.

— Одну минутку.

Официант ушел и вернулся с кофе и сдобной плюшкой, похожей на Кремль. Пол попытался всучить ему банкноту, но официант всем своим видом изобразил недоумение и протянул Полу листок бумаги — наверное, счет. Пол извинился. Простив его, официант ушел.

Кофе был великолепный, а плюшка еще лучше, даже несмотря на то, что лопнула и плюнула кондитерским кремом ему на рукав пиджака. Пол не спешил, уделяя должное вкусу кофе и текстуре пирожного. Лишь покончив и с тем, и с другим и слизав тайком с ладони последнее пятнышко непослушного крема, он сообразил посмотреть на башенные часы.

"Дерьмо собачье, — подумал Пол. — Пять минут третьего"..

Вскочив, он придавил банкноту и счет сахарницей и бегом бросился по улице. Он начисто забыл про дверь, но дверь была на месте — терпеливая и надежная, как собака-поводырь. Ногой отпихнув степлер, Пол толкнул дверь, перешагнул порог...

...и к огромному своему облегчению очутился в собственном кабинете. Вот — стул Софи, а на стуле — инструкция. Софи еще не вернулась с ленча... Тут Пола поразила ужасная мысль, и он глянул на наручные часы. 01:10:02. Он отсутствовал шесть секунд. Если подумать, то даже меньше — ведь сколько-то он простоял в дверях. Он вообще никуда не отлучался.

Пол обернулся как раз в тот момент, когда дверь — или точнее небольшой кусок пластика — отлепилась от стены и упала на пол. "Дерьмо, — сказал он самому себе. — Выходит, я все-таки это себе вообразил". Но тут он вспомнил, что позаботился и об этом и произвел настоящий научный эксперимент. Он пошарил в кармане, и вот, пожалуйста — спичечный коробок с названием, телефонным номером и адресом интернет-сайта.

"Вот черт", — снова подумал он.

Сначала главное. Свернув лист пластика, Пол убрал его вместе с инструкцией в тубус. Потом задумался. Если все делать правильно, тубус следует вернуть в ящик стола, где он его нашел, или еще лучше — в хранилище. "Ну да, как же!" И он осторожно спрятал картонный тубус во внутренний карман пиджака.

Потом огляделся в поисках степлера, но тот снова исчез. Пол было спросил себя, не оставил ли его по ту сторону двери, но определенно помнил, как перешагнул через степлер уже на этой стороне. Впрочем, если нет, то и начхать.

"Значит, переносная дверь, — подумал Пол. — Неплохо". Самое оно, чтобы добраться куда нужно в час пик, если, конечно, можно нацелить с хоть какой-то долей точности, а еще лучше использовать для импровизированного отпуска с бухты-барахты, особенно если все действительно так, как ему показалось, и время, которое он провел там, здесь не считается. С тех пор как он поступил сюда на работу, о праве на отпуск никто даже не заговаривал (предположительно, по той же причине, почему заключенных в Дартмурской тюрьме строгого режима не спрашивают, когда они хотят этой зимой выйти на ежегодную прогулку). Но если дверь работает так, как ему кажется, он каждый день во время ленча может проводить по три недели на Мартинике. Разумеется, возникнут проблемы с карманными деньгами и оплатой отеля, а может, и нет, если дверь пустит его, скажем, в Форт-нокс или в хранилище банка по его выбору. Но тут мысли Пола переключились на другие рельсы. Дело даже не в том, что устраивать себе подобные каникулы неправильно, и не в том, что, узнай про это мама, ему до конца жизни света не видеть. У Пола возникло неприятное чувство, что как раз этого от него хочет сама дверь, а тогда интерфейс у нее, возможно, не столь дружественный, как он поначалу предположил. В том, чтобы улизнуть тайком с работы, пожалуй, ничего дурного нет. А вот воровство — уже совсем другое дело: темная сторона Силы или что-то в том же духе. Разумеется, он может ошибаться, но по зрелом размышлении лучше не рисковать — во всяком случае, до тех пор, пока не представится возможность провести еще несколько тестов, собрать побольше информации.