Глаза наполнились слезами, и она сердито их сморгнула. Ей до сих пор удавалось не плакать при стражниках, но при виде сестры ее сдержанность дала трещину. Сорша покосилась на стражников, гадая, не оставят ли их с Прю наедине, но вскоре поняла, какая это смехотворная мысль. Стражники не собирались никуда уходить.

– Как мама? – спросила она наконец.

– Ей нездоровится. – Прю слегка кашлянула. – Говорят, это все из-за нервов и из-за потрясения. Врач дал ей снадобье, которое помогает уснуть. Я обо всем позаботилась.

Сорша закрыла глаза. Бедная, бедная мама! Это все из-за Сорши. Надо было прислушаться к словам мамы. Та всегда говорила ей не использовать свои силы. Надо было еще много лет назад переместить их в предметы и утопить в море. Или нет? Так бы она обеспечила себе более спокойную жизнь – но утратила бы частичку самой себя. Теперь, лишившись способностей, Сорша больше не знала, кто она такая. Она снова распахнула глаза.

– Ты хорошо выглядишь, Прю, – медленно проговорила она. – Они… нормально с тобой обращались? Дома все так, как… как должно быть?

Она выразительно взглянула на Прю, надеясь, что та поймет ее немой вопрос: «Предметы в безопасности?»

Прю кивнула.

– Да. Все как и должно быть.

Сорша ощутила на коже тревожное покалывание. Сестра казалась странной – еще более странной, чем обычно, поправила она себя. И в ее голосе, и в том, как она держалась, сквозило что-то почти надменное. Внутри заворочалось беспокойство. Все это время Сорша представляла себе всякие ужасы, переживала, мучилась от голода. И вот она, Прю – чистенькая, гладенькая и румяная как никогда.

– Когда мама поправится и сможет меня навестить? – спросила она. – И почему ты так долго не приходила?

– Мы больше не сможем к тебе прийти, – ответила Прю. – Ни я, ни мама.

Камера будто качнулась под порывом ветра – но никто, кроме Сорши, этого не почувствовал.

– Как? Почему? – тонким слабым голосом спросила она.

– Не позволено. Мне разрешили этот визит только в обмен на сотрудничество.

«Она с ними сотрудничает? Как Уинтер когда-то?»

– О чем ты? – прохрипела Сорша.

– Я помогала стражникам, – сказала Прю. Ее бесцветные глаза сияли. Такие безжизненные, такие непохожие на мамины теплые глаза. – А теперь тебя готовятся судить.

– Как же ты им помогала? – спросила Сорша. Внутри у нее все выворачивалось от страха – нового чувства, к которому она уже начала привыкать. Да что она такое говорит?!

– Если тебя признают виновной, я помолюсь за тебя, – серьезно произнесла Прю.

Сорша сощурилась.

– В чем именно виновной, интересно?

Стражник рядом с Прю подал голос:

– Ты знаешь, почему ты здесь. Тебя подозревают в колдовстве. В черной магии.

– Если тебя признают невиновной – пожелаю тебе всего самого доброго, – закончила Прю.

Сорша в изумлении покачала головой.

– Если?.. Ты так говоришь, будто в любом случае больше со мной не увидишься!

– Так и есть. – Прю остановила на ней взгляд – холодный, полный злорадства. И как только Сорша ухитрялась все время находить для нее оправдания? Мама видела, что внутри у Прю копится обида, и Сорша в глубине души тоже это чувствовала. Теперь она заплатит за то, что была глуха к маминым словам.

– Понимаешь, надо мной сжалились. Мне решили дать шанс…

– На что? – воскликнула Сорша.

– На нормальную жизнь, вдали от негодяев с острова Невозврата. Я теперь живу на Вороньем Камне, на главном острове. Папины родственники взяли меня к себе. Мама останется на прежнем месте. И у меня хорошие новости: это случилось так быстро, что и не верится, но я теперь замужем! Отныне меня зовут Прюденс Уиддершинс.

– Замужем? – закричала Сорша. – На Вороньем Камне? Да как ты посмела бросить маму!

– Мы с тобой такие разные, – негромко продолжила Прю. – Ты всегда была такая упрямая, дикая, взбалмошная… и все равно оставалась маминой любимицей. Я так старалась ее порадовать, так старалась быть хорошей! Я и была хорошей. И я всегда тебя предупреждала, что магия не доведет до добра.

– Лгунья! – завопила Сорша. – Ты никогда ничего такого не говорила! Ты хотела быть как я, ты постоянно это повторяла!

Прю бросила усталый взгляд на стражников.

– Видите, она что угодно готова сказать, чтобы облегчить свою вину!

Она подошла к Сорше, и та застыла, когда сестра обняла ее и наклонилась, чтобы прошептать ей что-то на ухо. На мгновение у Сорши промелькнула глупая надежда, что Прю просто разыгрывает спектакль перед стражниками, что у нее есть какой-то план, который поможет спасти Соршу.

– Прощай, – шепнула Прю и поцеловала ее в щеку, прежде чем отстраниться.

Сорша в ужасе коснулась пальцами щеки. Губы у сестры были ледяные, их прикосновение обжигало холодом. В голове зазвучали мамины слова – так же ясно, как в тот самый день, когда они были произнесены:

«Она завидует… Хочет уметь то же, что и ты…»

Теперь она понимала, о чем говорила сестра. Спасения ждать неоткуда. Все это время мама была права. Прю просто затаилась и ждала подходящего момента. Теперь пришло ее время, а время Сорши было на исходе. Она была беспомощна, не в силах была воспользоваться своими дарами. Зато Прю могла распоряжаться ими как угодно.

Судьба Сорши сложилась именно так, как и хотела Прю.

– Я проклинаю тебя! – прошипела Сорша сквозь сжатые зубы. – До конца твоих дней и дальше! Я проклинаю твою кровь, в чьих бы жилах она ни текла!

Прю вытаращила глаза – но от удивления, не от страха.

– Ну хватит, – сказал стражник, стоявший рядом с Соршей, и кивнул на Прю. – Выведи ее!

Второй стражник подтолкнул Прюденс к двери, однако Сорша не закончила. Она рванулась, натягивая цепь, и железо врезалось ей в тело, – но Сорша едва ли это заметила.

– Я проклинаю тебя! – хрипло прокричала она. – Хотела на Вороний Камень? Теперь он в твоем распоряжении, отныне и навсегда! Никогда, никогда ты не сможешь его покинуть и будешь на нем заперта, как я в этой башне!

Ей показалось, что у Прю дрогнули уголки рта, прежде чем стражник вытолкал ее за дверь. Горечь и злоба наполняли Соршу, кипя внутри, словно ведьмино варево. Она осела на пол, и в голове у нее постепенно сложился замысел.

Проклятие не испугало Прю. Она знала, что в стенах башни колдовать нельзя. Этими словами Сорша навредила только себе самой: они лишний раз подтверждали ее вину, и без того неоспоримую.

Она посмотрела в окно. В стенах башни магия не работает… а снаружи? Возможность колдовать была буквально в шаге от нее; подумай она об этом раньше, она сохранила бы способности в себе и легко сбежала бы отсюда.