— Ты была вся в крови. И… потрясающе красивая. Еще вопросы?.. Я заметил у тебя вот здесь…

— Ладно, — прервала Мэри, — давай считать, что это тебе приснилось. Ты, кстати, вообще когда-нибудь спишь? — мягко завернула она разговор в иное русло.

— Конечно. Я и сегодня спал, иначе как бы мне все это приснилось? — Смелякова не так просто было сбить с намеченного курса.

— Хорошо, — сдалась Мэри. — Спасибо, что ты обо мне позаботился. Но я имела в виду, что тебе ведь тоже необходимо когда-то отдыхать

— Серьезно, — сказал он и похлопал по подлокотнику. — Вот здесь и спал, в этом кресле.

Мэри смутилась:

— У моей постели? Но зачем? Раз я не раненая и не больная?..

— Чтобы не упустить момент твоего пробуждения, хотел поговорить с тобой сразу, как только проснешься, — он откинулся на спинку, и Мэри заметила рукоять пистолета, торчавшего у него за поясом. Тогда она сообразила: он дежурил здесь всю ночь, опасаясь, что убийцы придут в гостиницу завершить начатое. И, если смотреть правде в глаза, проснувшись, она была рада, что он оказался рядом, как и вообще рада тому, что они теперь вместе. И у них действительно имелись для обсуждения темы поважнее, чем… чем… их псевдосемейная жизнь. Например — что их пытаются уже не изолировать, а просто убить.

— Ты думаешь, — медленно проговорила она, — что эти вчерашние могут повторить попытку?

Он вздохнул: понял, что она догадалась о причине его бдения. И ответил:

— Ну, скажем так — я не исключаю такой возможности, — не желая, видимо, сильно ее пугать.

— Гений, кто это такие?..

— Странно, что ты спрашиваешь об этом у меня: за тобой же, насколько я понимаю, давно охотятся.

— Да, но до сих пор меня не убивали! А вчера… По-моему, они собирались убить всех.

— Видимо, здесь свои методы борьбы с вирусом, — Гений напряженно дернул углом рта. — Еще я не исключаю месть Жнеца. Он работает в ФСК, а за тобой, насколько я помню, гонялась именно эта организация, — Гений сказал это, и Мэри поежилась, словно на нее повеяло ледяным ветром.

Ей вспомнилось смятение в почему-то очень медленном лифте, чертов Евгений, его чертовы удивительные глаза, плечи, губы, волосы…

И Жнец — каким он был там, на перроне.

— Что делать, Гений?..

— Вставать, одеваться и дуть на работу, — Гений был мрачен и наэлектризован мыслями. — Но это чуть позже. Сначала все-таки расскажи, что произошло на катере. Ты вчера сказала, что остановила пулю?.. Но я увидел только, как после двух выстрелов падаешь ты, и почему-то валится за борт один из нападавших.

— Понимаешь, — начала Мэри, с трудом подбирая слова, — эта пуля летела в Фила. А я ее… Нет, погоди, значит, дело было так…

И она рассказала ему, как могла, о том внезапно растянувшемся мгновении. Гений выслушал очень внимательно, задумчиво почесал бровь.

— Выходит, что твое желание исполнилось. В точности! Не думаю, что мировое время притормозило, скорее твое личное ускорилось в десятки, а то и в сотни раз. Сразу после спасения Фила время пришло в норму, сровнялось, поэтому ты уже не могла поймать вторую пулю. Значит, работает! — На лице Гения появилось редкое для него счастливое выражение — не потому, что он был флегматик или сухарь, просто поводов для радости предоставлялось слишком мало.

— Теперь можешь объяснить, как ты выловила золотую рыбку? Сама это понимаешь?

— Я такого действительно не ожидала, — призналась Мэри. — Раздражаться в тот момент было не на что. Море… И эти твои рыболовные сравнения. Мне вспомнилась сказка. Ясное дело, против рыбки я ничего не имела…

— Что, старуха помогла? — предположил Гений.

— Нет. Меня всегда жутко раздражал старик. Старуху как раз понять можно — ну, закружилась у бабки головка, с кем не бывает? А этот старый подхалим ей все на блюдечке — такое раболепство развращает людей. Значит, вспомнила я об этом, а тут мне что-то в руку — тырк, тырк, настырно так. Я хвать!.. Ну, а дальше ты видел.

— Да, забавно вышло. Значит, сработал ассоциативный канал. А с твоей раной и думать нечего: боль — неприятная штука, здесь прямая зависимость.

— А пуля из меня куда делась? — спросила Мэри уже из чистого любопытства. — Ты ее нашел?

Гений покачал головой:

— Нет. Но вряд ли она до сих пор в тебе.

Мэри с тревогой помяла свое плечо — ничего постороннего в нем не прощупывалось.

— А где?..

— Думаю, ее просто не стало.

— Как это «не стало»? Рассосалась, что ли?

— Нет. Рассосаться — значит перейти в другое состояние. Просто в нашем сознании заложено, что материя может менять свой вид и форму, но ни в коем случае не исчезать. Но, понимаешь ли, закон сохранения вещества, как и прочие непреложные законы, при проявлении Хаоса становятся бессмыслицей.

— Погоди, значит… Если, допустим, какой-то человек меня раздражает, то он может запросто — фьюить!.. Испариться?.. — Мэри со скорбным видом взялась за щеки. — Мамочки… Да я же просто ведьма!..

— Надо быть поосторожнее. А в принципе, ничего страшного, — весело заявил он. — Если нет прямого желания — допустим, аннигилировать гада, то это только крючок, не забывай: Валентинович вон как тебя раздражал — и ничего, выжил! Зато мы остановились. — Он поднялся и расправил плечи, на вид куда более бодрый, чем в начале разговора. — Ну, ты давай одевайся, а я пока наведаюсь в свой номер. Минут через десять будь готова, я за тобой зайду. Да, и забинтуй плечо — скажем, что рана оказалась незначительной, просто слегка задело артерию. — Уже на пороге, Мэри как раз сбрасывала ноги с кровати, он спросил через плечо: — Голова не кружится?

— Вроде нет, — сказала она, понимая его беспокойство: кровопотеря-то у нее была немалая. Однако последствий не ощущалось. Еще один эффект самолечения? Вирусы не болеют — так, что ли? Но гибнут — это факт. Хотя, если речь идет о вирусе Хаоса… Они только ковырнули вершину айсберга — вопросов и белых пятен оставалось более чем достаточно. Целая глыба.

Бинтовать она ничего не стала, просто налепила большой медицинский пластырь, найденный в аптечке. Удивилась отстиранному, повешенному на веревочку купальнику и с тоской поглядела на остальные шмотки — хотелось какого-то разнообразия в гардеробе. Она так и ходила в джинсовых шортах и в желтом топе, купленных ими в первый же день вместе с купальником и прочими необходимыми мелочами. Она не спрашивала у Гения о происхождении средств, но подозревала, что это им «подарок» еще от Жнеца. Было ясно, что такими темпами — номера «люкс», завтраки в ресторанах, прогулки на катере — деньги быстро испарятся, между тем не вызывало сомнений, что Гений не привык ни в чем себе отказывать. И на съемки он устроился, конечно, не ради суточных грошей, а для того, чтобы осмотреться, «войти в струю», нащупать перспективных клиентов, ну, и начать зарабатывать привычным для него способом. В каждом новом мире он принимался жить так, словно это надолго — инерция сознания, наверное… А ведь было похоже на то, что перед ними впервые блеснула надежда вернуть все — и себя в первую очередь — на свои места. Не разобравшись, правда, в природе и в причинах своего теперешнего положения, но, главное — нащупав средство. Конечно, все было еще очень сыро, не до конца понято и требовало неоднократного обсуждения — но уже теперь на языке у Мэри вертелись несколько интересных вопросов.