А «субару» пусть стоит, где он его бросил. Хотя… Метров за двадцать до «форестера» Жека замедлил шаг, внимательно пригляделся. Вроде все спокойно.

Он сел за руль машины, открыл бардачок. Не прикасаясь к отрезанному пальцу, достал упаковку влажных салфеток. Поглядывая по сторонам, незаметно, чтобы не привлечь ничье внимание, протер тремя салфетками руль, торпедо, ручки дверей и замок ремня безопасности. На всякий случай. Ключи тоже протер и бросил на заднее сиденье.

Что там произошло в этом кафе? И нет даже микрочипов, которые могут рассказать об этом.

Жека вылез из «субару». Пройдя несколько метров, накинул капюшон. Каменноостровский проспект перешел по подземному переходу. Поискав взглядом свой «опель» и не найдя, потянулся за айфоном.

О цветах даже не вспомнил.

Они рвали его на части.

Призраки.

Они были везде. Прятались, а потом неожиданно появлялись.

В ванной, где Марк с Алькой пару раз, схваченные страстью, занимались сексом и где девушка показывала ему, как можно курить, принимая душ. «По-довлатовски», — говорила она. Марк не понимал, что это значит. Наверное, поэтому у него и не получалось. Он вспомнил, что иногда Алька, намыливаясь и смывая с себя пену под струями воды, тихонько мурлыкала себе что-то под нос. В первый раз он услышал это, зайдя в ванную спросить, варить ли на нее купленные на рынке днем раньше хинкали.

— Представляю себя такой исполняющей соул негритянкой в годах, — ответила Алька, когда он поинтересовался, что она поет. — А кругом сидят и смотрят на меня солидные черные дяди. И хотят меня, несмотря на мой возраст и лишний вес.

— Но спишь ты только с чуваком, который ждет тебя на улице в старой тачке, чтобы отвезти домой, да?

— Ну да… Разве что за особое вознаграждение сделаю в туалете минет негру с сигарой и золотой печаткой, перед тем, как ехать домой.

— Вот ведь шлюха! — Марк легонько хлопнул ее по ягодице.

— Но тебе это нравится? — в ее взгляде в равных пропорциях были взболтаны цинизм и детская доверчивость.

Алька затащила Марка прямо в одежде под душ — как Ипполита. Они целовались, ее намыленная кожа скользила под его руками, а потом она опустилась перед ним на колени, и он смог почувствовать себя негром с сигарой и золотой печаткой. Губы девушки двигались без остановки, она помогала себе языком и рукой, пока его сперма не смешалась со струями воды из лейки душа.

Вынутые из холодильника хинкали размораживались на кухонном столе, пока Алька с Марком кувыркались, из ванной перебравшись в постель.

Призраки в комнате. В шкафу, где висели ее вещи. На столе, где лежала «Песня для зебры» Ле Карре. Алька купила ее, когда они с Марком гуляли в Центре. Им на глаза попался небольшой подвальчик «Старая книга», и Алька сказала: «Давай зайдем». Новопашин помнил библиотечный запах в магазине и как смотрел на девушку сзади пожилой букинист, когда она нагибалась к нижним полкам забитых книгами стеллажей — там, где стояли растрепанные тома Кристи и Хэммета.

Призраки поджидали его на улице, у дома — шайка тогда маленьких, а сейчас подросших котят. Когда Алька выносила им молоко и недорогую вареную рыбу, они выбирались из дыры под подъездом и бежали наперегонки к еде, а потом, когда она кончалась, нарезали круги вокруг смеявшейся девушки. «Может, мне надо было стать укротительницей тигров?» — сказала в один из таких моментов Алька Марку.

Даже в небольшой рюмочной в двух остановках от дома, куда заворачивали в конце дня работяги с ближайшего складского комплекса и с окрестных домов, прятались призраки — хотя Алька там никогда не была и даже, наверное, не знала об этой забегаловке. Марк нашел это заведение в первую августовскую неделю, когда шли дожди, а Алька улетела в Чехию. Какой-то забравшийся в целях экономии в Восточную Европу американский продюсер увидел ее профиль на Eurobabeindex.com, нашел контакты, списался с ней и пригласил на съемки в студию под Прагой. Алька согласилась. Возвращаясь из аэропорта, Марк увидел незатейливую вывеску «Рюмочная» и притормозил. Он приходил туда сразу после открытия в половину первого дня, выпивал сто-сто пятьдесят грамм водки (другого алкоголя в рюмочной не водилось) в еще пустом, но уже тесном заведении, закусывал бутербродами, снимая полиэтилен, в который они были завернуты, и смотрел вместе с барменом старые советские «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона», идущие по серии в день по какому-то дециметровому каналу. Во время рекламы они перебрасывались с барменом двумя — тремя фразами ни о чем и пялились в экран дальше. Когда серия кончалась, Марк расплачивался и уходил домой. Он проходил две эти остановки пешком, дыша влажным теплым воздухом, и ложился спать, пытаясь унять симптомы опьянения до начала своей трудовой вахты. В отличии от Альки он не брал тогда отпуск «за свой счет». Девчонки, которых он развозил по клиентам, были многословными, все понимающими и охотно садились на сиденье рядом с водителем. Скоро Алька прилетела с багажом, набитым винтажными шмотками, к которым она неровно дышала, и пакетом из пражского дюти фри с двумя литровыми бутылками «Jameson» — бленда и двенадцатилетнего. Когда через день или два у них зашел об этом разговор, Алька нашла нужный сайт и показала Марку фотосет, один из нескольких, в которых она снялась. На фотографиях Алька и еще одна девушка — брюнетка с длинными волосами изображали подружек, играющих в большой теннис и — красиво, фотогенично, с крупными планами проникновений и лиц в экстазе — отдающихся двум накаченным парням с соседнего корта. Щелкая мышью, Алька комментировала снимки, а Марк бьющимся как у марафонца сердцем стоял у нее за спиной. За спиной он и остался, когда стоя входил в подругу, коленями разведя ее полусогнутые ноги и стискивая сильными пальцами груди. Перед ними на дисплее ноута Алька, зажатая между телами партнеров, с похотливым взглядом оборачивалась на него.

Фак стори.

Как ни крути, это у них называлось отношениями.

* * *

Призраки.

Победить их — да и то на время — можно было только с помощью «полки» купленного под Сортировочным мостом кокаина. Обожженная слизистая впустила кайф в тело Марка, начинила ядом его кровь, повернула ход мыслей в другом направлении. Сердце колотилось как какой-нибудь маховик у летящего на всей скорости паровоза.

К черту стечения обстоятельств и совпадения. На них не было времени.

Он достал из кармана трубку, нашел номер, набрал.

— Марка?

На заднем плане слышались громкие раздраженные голоса.

— Миха, привет. Говорить можешь?

— Давай, если коротко. У нас тут три полуобгоревших трупа с огнестрелами. Кажется, черные устроили охоту друг на друга. Ты веришь? В воскресенье, мать их!..

— Миха, помнишь был у нас один домушник? Извращенец долбаный.

— Слушай, да тут все извращенцы. Мне иногда кажется, что я сам один из них.