— А... мне что делать? Не сказал Алексей Юрьевич?

Дронт опять помолчал и произнес столь же монотонно:

— В лагерь. Следить, чтоб через забор ни одно чмо не намылилось.

При последних словах губы его искривила усмешка.

Сомнение — как же мог Закревский оставить тут одного несовершеннолетнего парня? — на секунду мелькнуло и исчезло, смытое волной радости: не придется, совсем не придется сидеть здесь и со страхом ждать, под чьими шагами захрустят пересохшие сучки — своих мальчишек или...

— Ну... тогда я поехал?

Дронт молчал. Цветков уселся в седло и тронулся с места, медленно набирая скорость. На выезде с полянки он оглянулся — Дронта у палатки уже не было...

Велосипед снова задребезжал на корнях и ухабах, и раздавшийся позади негромкий стон Денис не услышал.

10 августа, 10:15, там же

Пленник, прикрученный к операционному столу, застонал, когда Дронт снял зажимавшее ему нос медицинское приспособление, напоминающее щипцы с застежкой (предмет сей именовался корнцангом, о чем ни Федя, ни Дронт не догадывались).

Застонал негромко и бурно задышал носом — до этого дышать ему приходилось сквозь узенькие промежутки между губами и засунутым в рот деревянным кляпом — простым ольховым обрубком, привязанные к которому бинты были стянуты на затылке Феди. Такой способ дыхания кислорода давал крайне мало, и если бы беседа Дронта с вожатым затянулась еще на несколько минут — пленный мог элементарно задохнуться.

Дронт снова высунул голову из палатки, прислушался: а ну как Цветков передумает и возвратится? Но дребезжание велосипеда удалялось и смолкло.

Все в порядке. Пацаны, которые должны выйти из леса, Дронту ничем и никак помешать не могли. Наоборот, он рассчитывал мобилизовать из подошедших команду для поимки Налима — взамен Михи, Слона и Укропа, ввязавшихся в детскую охоту за знаменем. Но пока из леса никто не вышел.

Тоже не беда — Миха и остальные возвратятся к штабу. Дронт был уверен: всё сложится как надо. Все долги сегодня будут оплачены.

К пленнику Дронт повернулся, пребывая почти уже в благодушном настроении. Развязал тесемки, выдернул изо рта деревяшку. Сказал:

— Ну вот, свалил ботаник... Можно побазарить спокойно. Колись быстро: где нынче Налим? Куда его ваши заслали?

10 августа, 10:17,лес возле штаба «Бригантины»

Все прошло как по маслу.

Приземлившаяся на крышу палатки «ядерная бомба» сыграла свою роль — часовой проворонил бросок метнувшегося из-за кустов Слона, и восемьдесят килограммов тренированных мускулов обрушились на него совершенно внезапно. Когда остальные разведчики ворвались в палатку, он еще пытался что-то сделать, вырваться из стального захвата. Конвульсивно дернул локтем и угодил Слону точно под ложечку. Слон зарычал сквозь зубы и резко рванул назад голову «бригана».

А Миха тем временем уже пихал за пазуху сорванное с древка знамя.

Через пару секунд он вместе с Димкой и Укропом отступал заранее выбранной дорогой — троица скатилась с крутого склона к озеру, осыпая песок и вздымая тучи пыли. Слон отшвырнул обмякшего часового и рванул вслед за приятелями, в два прыжка достигнув края обрыва.

Они неслись вдоль берега Чашки, забыв о маскировке, надеясь только на быстроту ног. Ежесекундно ожидали за спиной возмущенных криков и катящейся с обрыва погони.

Но сзади царила непонятная тишина.

10 августа, 10:22, штаб «Варяга»

Кровь обильно текла из разбитого вторично носа — и лицо пленного «бригана» Феди превратилось в кровавую маску.

— П..ишь, сука!!! — рявкнул Дронт, замахиваясь. Федя уже не кричал, жалобно поскуливая при виде в очередной раз занесенного кулака. Дронт ударил по кровавому, распухшему, мало напоминающему лицо месиву. Красные капельки брызнули в стороны.

— Где Налим???!!! — хрипло проорал Дронт. Лицо его побагровело, выпученные глаза грозили вот-вот выпасть из орбит.

— Говорю же: в лагере он, в лагере! — крикнул в который раз Федя. — Не взяли его на «Зарницу»! И дружков его не взяли! Сказали, что всё изгадят дебилы эти!

Дронт завыл и ударил его. Еще раз, еще, еще... Вопросов он больше не задавал. Потом вскочил и заметался по палатке.

Всё рушилось. Красные стены надвинулись, готовые раздавить. Дышать было нечем. На губах пузырилась пена — тоже красная. Всё шло прахом и надежды превращались в ничто. Дронту хотелось выть, и он выл.

Наконец он споткнулся и с трудом устоял на ногах, ухватившись за столик на колесиках, приткнувшийся к наклонной стене. На столике стояли четырехугольные металлические коробки (похожие, но меньшие размером, Дронту приходилось видеть в медпункте, у Нины Викторовны) и лежали матерчатые футляры-укладки. И то и другое оказалось почему-то красным. Чтобы на них не была видна кровь, догадался Дронт, и обрадовался — хоть что-то в сходящем с ума мире оставалось правильным и логичным.

Он машинально дернул за тесемку, машинально развернул укладку. Лежащие в ней инструменты тускло блеснули алым в падающем из входного проема розовом свете.

Дронт прикоснулся к прохладной стали и понял всё. Мир не сошел с умаа в мире все идет своим чередом, все разложено по ячейкам, как эти вот докторские железки. И гад-Налим, конечно же, прячется где-то в лесу, никак он не мог остаться сегодня в лагере... Просто недоделанный Федя нагло врет и покрывает дружка; наверняка и сам он приходил в тот вечер в «Варяг», и участвовал в драке у дискотеки, и хочет еще раз унизить Дронта. Чтобы потом с другими чмошниками посмеяться над глупым «варягом»...

Ну ладно.

Не захотел сказать добром, пусть пеняет на себя.

Он вынул из укладки первый подвернувшийся предмет и обрадовался: скальпель! На самом деле в его руках был резекционный нож, но никакого значения это не имело — инструмент пребывал в нерабочем состоянии: лезвие съела ржавчина. Дронт отшвырнул его в сторону.

Проклятие!

Кажется, всё на свете вступило сегодня в сговор с погаными гадами...

Он выдергивал из ячеек одну железку за другой — все как на подбор тупые и ржавые. Наконец Дронт ухватил из самой большой ячейки нечто, больше всего напоминающее ножовку по металлу. Ножовка, на удивление, показалась новой, даже была запаяна в толстый пластиковый пакет.

Дронт, ломая ногти, сорвал упаковку. Мельком глянул на этикетку. Та извещала, что в руки ему попала пила ампутационная рамочная, произведенная на МИЗе им. Ленина аж в 1981 году. Впрочем, Дронт это прочитать не сумел — крохотные буквы прыгали и скакали на красно-буром фоне бумаги. Не важно, и без того ясно: то, что надо!

Он подошел к операционному столу, растянув в улыбке искусанные, окровавленные губы. Ласково спросил: