– Интересная история! – проговорила Надежда. – Только мне кажется, что у этой истории есть обратная сторона.

– Да, и эту сторону мы можем разглядеть с помощью найденных вами документов. Судя по группе крови, под именем Владимира Корюшкина уже много лет благополучно существует совсем другой человек – скорее всего, тот самый Витя Иванов из двадцать четвертого детского дома. Конечно, сейчас мы можем только гадать, что произошло тридцать лет назад на дороге возле Пскова. Возможно, настоящий Володя Корюшкин погиб на месте, а Витя понял, что может воспользоваться этим шансом и изменить свою жизнь. Но может быть, он даже подыграл судьбе и добил раненого товарища…

– Ужас какой! – выдохнула Надежда.

– Повторяю, это всего лишь мои предположения, узнать истину мы уже не сможем. Зато мы можем более-менее достоверно восстановить события последнего времени. Бывшая жена Корюшкина, Оксана, работала в городской организации, связанной с реконструкцией старых жилых и промышленных зданий. К ней в руки попадали обнаруженные в этих зданиях архивы и документы. Среди прочего, к ней попали и архивы двадцать четвертого детдома. Она хотела уже уничтожить все бумаги как не представляющие интереса, но тут увидела среди них медицинскую карту бывшего мужа. Она знала, какая у него группа крови – и вдруг увидела, что в его детдомовской карте указана совсем другая… Оксана поняла, что в ее руках оказалось мощное оружие. Корюшкин при разводе оставил ей квартиру, но денег Оксане не перепало, и теперь она решила, что сможет своими руками восстановить справедливость. Она решила шантажировать бывшего мужа. Корюшкин ужасно испугался. Старые справки ничего не значили для полиции, но если бы они дошли до отца настоящего Володи Корюшкина, который все еще жив и, по слухам, проживает за границей, тот расправился бы с ним безжалостно. Поэтому Корюшкин заплатил бывшей жене некую сумму, хотя и знал, что шантажистам нельзя платить, – со временем их аппетиты только растут, и вопрос нужно решать раз и навсегда. Он связался с наемным убийцей, которому поручил устранить Оксану и уничтожить опасные документы. Киллерша Оксану убила, но документы не нашла. Нашли их вы…

Надежда подумала, что адвокат знает только часть истории.

Видимо, Оксане Корюшкиной так же случайно попала в руки записка Феликса Юсупова, найденная в том же бывшем детском доме номер двадцать четыре, где, по удивительному стечению обстоятельств, какое-то время работал сторожем Илья Сумраков. Оксана поняла, что эта записка содержит какую-то важную тайну, но не сумела ее разгадать и решила продать записку господину Штукенвассеру. Однако довести эту сделку до конца она не смогла, потому что ее опередила нанятая бывшим мужем киллерша.

Что ж, об этом Надежда не собиралась рассказывать дотошному адвокату, эта часть истории его не касалась.

– И что же теперь будет? – спросила она, когда адвокат замолчал. – Неужели Корюшкину это сойдет с рук?

– Ну, я, конечно, передам эти документы кому надо. Для меня важно одно – снять все подозрения с моей клиентки Галины Сизовой, и я это сделаю. Но думаю, что Корюшкин свое получит. И это благодаря вам, Надежда Николаевна.

– Ой, только не надо нигде упоминать мою фамилию! – взмолилась Надежда. – Вероника Павловна, вы мои обстоятельства знаете. Я не хочу, чтобы муж волновался!

– Ничего не слышала, ничего не знаю, тебя вообще в гости не приглашала! – рассмеялась бывшая адвокатша.

Впрочем, бывших адвокатов не бывает…

Прошло три дня, которые были заполнены хозяйственными хлопотами. Сан Саныч когтеточку одобрил, увидев, что Бейсик с упоением осваивает подарок. Кот точил когти, играл с подвешенным меховым шариком, прятался в домике и восседал на верхней площадке в позе сторожащего льва. Надежда сказала, что это подарок супругов Сизовых. У них-де кошка такую красоту сразу забраковала, даже и не взглянула в ту сторону, так чего же зря добру пропадать? Сан Саныч был полностью удовлетворен таким объяснением, так что Надежда лишний раз убедилась, что всегда нужно говорить правду. Ну, или полуправду.

Был выходной, и Сан Саныч на кухне вычесывал кота, что-то ласково ему приговаривая. Надежда гладила рубашки, тихонько работал телевизор. Передавали какие-то местные новости, и Надежда, машинально взглянув на экран, узнала вдруг старую, кое-где проломленную железную ограду, и ряды неухоженных могил с покосившимися крестами, и чахлую прошлогоднюю траву, пробивающуюся между треснувшими каменными плитами. Не может быть!

Она сделала звук погромче.

– …Старейшее кладбище нашего города, – звучал голос за кадром, – кладбище Святой Екатерины, которое собирались сносить, чтобы выстроить на этом месте элитный жилой квартал, признано историческим памятником. Его будут восстанавливать, отреставрируют часовню восемнадцатого века, а также могилы многих известных людей.

Дальше показали какого-то типа в дорогом костюме, который стал многословно распинаться про наше историческое наследие и тому подобное. Ясно: чиновник, причем крупного ранга, уж больно костюм дорогой.

Надежда выключила телевизор и задумалась. Стало быть, помогли найденные бриллианты. Старик Сумраков употребил их на благое дело. Теперь самое старое кладбище в нашем городе сохранится, не станут тревожить могилы известных людей. А элитный квартал можно и в другом месте построить.

И все это устроила она, Надежда. Если бы она не расшифровала половинку записки, не пошла в библиотеку и не нашла там веер, если бы не поняла, что означают рисунки на веере, и не отправилась на кладбище, не побоялась спуститься в подземелье… в общем, если бы не все это, то «Голубые Звезды» так и остались бы в тайнике и неизвестно сколько бы еще там пролежали. А учитывая грядущую стройку, могли и вообще пропасть или случайно прилипнуть к чьим-то вороватым ручонкам.

Надежда осознала, что чувствовал Александр Сергеевич Пушкин после написания очередного своего шедевра, когда восклицал: «Ай да Пушкин! Ай да…» и так далее.

Надежду обуяла легкая мания величия.

– Какая же я молодец! – сказала она.

Ужасно хотелось с кем-нибудь поделиться. Жаль, что мужу ничего нельзя говорить. А что, если представить всю историю по-другому. Умолчать про убийство, сказать, что помаду нашла случайно, да не она, а Галка. Про деревянного Ибрагима можно рассказать честно, и про веер, и про старика на кладбище, не упоминая ни словом киллершу, растерзанную собакой. В конце концов, пускай муж убедится, что она, Надежда, тоже личность, а не придаток к стиральной машине и пылесосу. Решено, так и сделаем!

– Саша! – крикнула она. – Иди сюда, я хочу что-то тебе рассказать! Что-то важное!

– Я как раз собирался тоже кое-что тебе сказать, точнее, спросить. – Сан Саныч появился на пороге комнаты. – Ты забрала из химчистки мой серый костюм?

– Ой, забыла! – Надежда едва не обожглась утюгом.

– Очень плохо! – нахмурился Сан Саныч. – Потому что завтра приезжают партнеры из Москвы, и мне очень нужен серый костюм!

– Ну, надень другой, синий или светло-серый в полоску…