Но все равно пара из нас получилась странная. Даже не по себе делалось, если вдуматься, насколько мы с ним похожи между собой и при этом далеки от предсказуемых образов. Например, я очень любила и уважала отца – прекрасного человека, талантливого правителя и замечательного родителя, – но представить его в такой ситуации просто не могла. В отличие от нас с Алексом, он был бесконечно далек от военно-походной жизни. Занимался фехтованием, но исключительно в порядке разминки, чтобы совсем уж не засидеться. Но вот так, чтобы он укладывал спать собственного телохранителя… А уж представить на своем месте маму я вовсе не могла!

Оборотни быстро затихли. Некоторое время посидев на месте, я аккуратно обулась и, поднявшись с тюфяка, отправилась на обход, стараясь ступать бесшумно. Впрочем, обход – это громко сказано; за пределы сарая я высовываться не собиралась.

Дежурство мое прошло спокойно. Снаружи доносились какие-то звуки природы – ночью в степи жизнь буквально кипела, – но больше ничего интересного или настораживающего вокруг не происходило. Да и в звуках этих было нечто умиротворяющее: крики птиц, голоса животных, один раз совсем рядом с овчарней пробежал кто-то довольно крупный и, кажется, копытный.

Часов у меня не было, зато с чувством времени все было в порядке, да и смысла геройствовать на ровном месте не видела: отдохнуть стоило всем. Поэтому где-то около полуночи я принялась будить свою смену. Впрочем, «принялась» – громко сказано; оборотни спали очень чутко, и Уру вскинулась от легкого прикосновения к плечу и шепотом уточнила:

– Все в порядке?

– Да, все тихо.

На этом мы поменялись местами. Девушка отправилась патрулировать, а я отстегнула ножны с клинком и скользнула на нагретое место под бок к спящему мужу. Правда, как оказалось, он уже не спал, видимо, проснулся вместе с Уру. Так что, прежде чем уснуть заново, Руамар уже вполне привычно ткнулся носом мне в волосы и крепко прижал к себе, предварительно ощупав все выпуклости. Удостоверился, что я – это я?

Интересно, он это сознательно или все-таки не до конца проснулся?

Но подумать об этом можно было и утром, а сейчас стоило пользоваться моментом, так что я поспешила расслабить задеревеневшие за день мышцы и провалиться в сон. Долго поспать у меня, впрочем, не получилось. Еще не начало светать, когда Уру нас разбудила.

– Что? – тихо шепнул Руамар.

– Что-то не так, я не уверена, – так же тихо ответила она. – Птицы пропали, и вообще тишина, слышите?

Мы услышали. Тишина действительно висела глухая, тяжелая, здесь такой даже днем не было. Да вообще никогда ничего подобного я не слышала. Появилось жуткое ощущение, что звуки пропали во всем окружающем мире, просто перестали существовать, а вместе с ними – и сам этот мир.

Сон как рукой сняло, мы поспешили подняться на ноги. Следуя примеру императора, тихо потянувшего из ножен один из своих клинков, я тоже схватилась за оружие.

– Я хотела выйти оглядеться, – все тем же шепотом продолжила Уру. – Но решила сначала разбудить вас.

– Правильно, не стоит разбредаться, – кивнул Руамар, и мы развернутой цепью двинулись к выходу. Тихий скрип открываемой двери прозвучал почти оглушительно, но после него опять воцарилась та же тишина, даже, кажется, еще более плотная.

Мир за дверью никуда не делся и даже совершенно не изменился, если не считать этой тишины. Руамар ступил наружу первым, кажется совершенно забыв, что сейчас он – не офицер младшего звена во главе отряда, а император и из нас троих его жизнь стоила дороже всего. И я не могла его за это винить: сама порывалась задвинуть Уру за спину. Никак не получалось отделаться от ощущения, что она – простая хрупкая и пугливая девочка, а про телохранителя мне просто приснилось.

Мы вышли крадучись и оглядываясь. Усыпанное крупными яркими звездами небо казалось низким и близким, а половинка луны давала достаточно света даже для моих слабых глаз и бликами танцевала на лезвии меча. Руамар двигался впереди, я как самая бесполезная в ближнем бою – посередине, замыкала процессию Уру, которая вовсе пятилась задом наперед, контролируя пространство позади. Таким порядком мы тихо обошли приютившее нас строение, за которым опять начиналась степь, и вот тут тишину опять нарушил Владыка. Он грязно выругался себе под нос, и с тихим шелестом ножны покинул второй клинок.

Обойдя оборотня, я обнаружила и причину его недовольства – в том направлении полыхало какое-то странное зарево, как будто на полпути к горизонту кто-то жег костры. Пожар в степи – это, конечно, бедствие, но на пожар увиденное походило мало – слишком площадь маленькая. И уж тем более было непонятно, зачем в этой связи Руамару второй клинок.

– Пожар? – все-таки уточнила я.

– Хуже, – сквозь зубы процедил муж. – Овшуны. Отш-шельник, – тихо прошипел оборотень. – Уру! Несколько минут у нас есть, так что быстро и тихо перережь ему горло. Так, чтобы он не успел проснуться, и с особым тщанием, – распорядился он.

Уру молча кивнула и растворилась в темноте, а я в недоумении вытаращилась на мужа. Учитывая, что прежде немотивированной жестокости и кровожадности он не проявлял, подозревать его в недостойном не получалось. Скорее я просто что-то не понимала. Точнее, не понимала я сейчас вообще ничего!

– Руамар, что происходит?

– Если мы эту ночь не переживем, то хозяин этого дома – тем более, – процедил он и принялся за краткий ликбез, неотрывно наблюдая за приближением полыхающего зарева. – В вашем понимании овшуны – это… демоны. Или скорее нечисть. Под солнечным светом они практически неотличимы от обыкновенных овец, а вот ночью принимают свой истинный облик, скоро ты с ним познакомишься. Хищники, вернее, они жрут все живое, кроме растений; хитрые проворные твари, очень жадные. Теплолюбивы, и местную зиму они переживают с трудом, поэтому довольно немногочисленны. А этот обрубок их, стало быть, приютил.

– Может, он не был в курсе, что это? Или это не его овцы? – уточнила я, опустив вопросы: «Ты уверен?», «Да что за демонщина у вас тут водится?!» и еще несколько столь же бесполезных.

– Ну да, не был он в курсе, кого доил, – оскалился оборотень. – Овцы, которые сами себя пасут, – это, конечно, не повод для удивления. Если они так близко, то давно бы его сожрали, один бы он не отбился. Наверняка он их и позвал, чтобы подкормить за наш счет. Все он знал, обр-р-рубок! Как я сразу не сообразил? В овчарне пахло именно ими! То-то запах странным показался, а я на собак списал…

– Да ладно, ничего бы нам это не дало. В степи на самом деле деваться некуда.

– Только это меня и успокаивает, – процедил он. – Береги горло и старайся держаться позади. Они довольно прыткие, но от запаха крови дуреют. Кроме того, будут не против подзакусить трупами своих собратьев, так что главное – выдержать первый удар, а там мы их как овец и порежем.

Наконец к нам присоединилась все такая же тихая и невозмутимая Уру, кивком доложившая о выполнении задания, а через полминуты подоспели и противники.