Отступая, я наткнулся бедром на угол стола, отшатнулся, сделал вид, что теряю равновесие, и пробежал несколько шагов назад, смешно размахивая руками. Мой противник почуял близкую победу и усилил натиск. Тогда я смел ему под ноги все убранство с очередного подвернувшегося под руку стола, но не смог его не только остановить, но даже замедлить.

Продолжая быстро пятиться, я свалил на пол лавку, затем обежал стол и опрокинул его на Валардеса, заставив того притормозить. Правда, ненадолго.

Я успел только удостовериться, что у моих товарищей дела идут неплохо. Арчер, стоя на столе, орудовал попеременно шпагой и большой сковородкой, а потерявший свой клинок Фермонт от души дубасил «лошадиное лицо» и гитариста лавкой.

Изрыгая громогласные ругательства, огромный кордобец пинками распихал в стороны преградившие ему путь предметы мебели и взмахнул справа налево широчайшей мандриттой. Я отпрянул назад, с немалым трудом уйдя с линии атаки, и уперся спиной в стену. Издав звериный рык, де Валардес устремился в глубокий выпад, целя своей длиннющей рапирой мне в грудь. Если бы он попал, то просто пригвоздил бы меня к стене «Старого пеликана», но то – если бы попал. Для меня такие «болванчики», слишком полагающиеся на свои размеры и обладающие весьма ограниченным арсеналом из двух-трех приемов, всегда были желанным подарком.

Резко уйдя влево и отводя рапиру сильной частью своего клинка, я продолжил движение рукой и обрушил эфес шпаги на голову провалившегося вперед Валардеса. На всякий случай сразу отскочил в сторону, чтобы избежать нечаянных объятий противника. Кордобец рухнул на пол, но сознания не потерял, лишь очумело качал головой и судорожно пытался выдернуть застрявшую в стене рапиру. Смотри-ка, какой здоровый!

Только я собрался приставить шпагу к его горлу и потребовать сдачи, как на меня бросился тот самый тип, который уже покушался на мою жизнь посредством метания кинжала и получил за это табуретом по дурной голове.

Чертыхнувшись, я пнул Валардеса по ребрам и развернулся к старому знакомцу. Жаль! Здоровяк так хорошо купился на мое притворство, а дожать его не получилось.

Моего нового противника вперед гнала жажда мести. Он тоже задал высочайший темп, но в отличие от своего товарища не пытался обязательно нанизать меня на свою шпагу. Тут предпочтение отдавалось амплитудным режущим ударам.

Пару минут я отступал под его натиском, пытаясь приноровиться к новой манере боя.

– Морис, он мой! – прорычал поднявшийся на ноги де Валардес.

– Черта с два! – азартно откликнулся надменный Морис и провел атаку, нацеленную мне в грудь.

Я без труда парировал и провел рипост прямиком в его правую ключицу. В последний момент противнику удалось дернуться назад, поэтому клинок вошел в его тело неглубоко, не глубже дюйма, но болевой шок оказался достаточным, чтобы Морис с проклятиями выронил шпагу.

Мне нужно было спешить, ибо шатающийся и держащийся левой рукой за разбитую голову Валардес приближался ко мне с налитыми кровью глазами. Поэтому я, уже нисколько не церемонясь, пихнул под ноги Морису табурет и, пока он пытался удержаться от падения, подскочил и что есть силы саданул кулаком левой руки по вмиг потерявшему надменность лицу. Изрядно надоевший мне противник рухнул на спину и остался лежать.

А я вновь повернулся к де Валардесу. На этот раз длинного боя не случилось. Здоровяк и не собирался делать выводы из своих ошибок и менять что-то в своих действиях: он вновь попытался проткнуть меня рапирой, но на этот раз у меня не было пространства для маневра. Я быстро отступил на два шага назад, отбил острие рапиры хлестким батманом в сторону и прочертил линию резаной раны по груди противника, после чего сделал шаг вперед и еще раз двинул эфесом в его голову. Валардес осел на пол, но и в этот раз остался в сознании. Только теперь уже никто не мешал мне приставить шпагу к его шее.

– Все кончено, сударь!

– Будь ты проклят, Орлов!

Не обращая внимания на ругательства, я пинком выбил рапиру из руки поверженного противника.

Как по заказу, в этот момент двери «Старого пеликана» распахнулись и в мгновение ока трактир оказался заполнен бойцами Патруля. Спустя еще четверть часа Валардес и компания были благополучно переданы на руки стражникам во главе с прикатившим на казенной карете графом де Фризе.

Еще час заняли хлопоты по размещению «гарнизона» в «Старом пеликане». Пока оставили пять человек под командованием Бартеза, но в ближайшие дни предстояло срочно активизировать работу по охвату прилегающей территории, ибо этот район был гораздо ближе к беспокойному порту, нежели «Серебряный олень».

– Орлов, ты опять побитый! – всплеснула руками виконтесса, как только я появился в трапезном зале уже ставшего для меня родным трактира, и обличающе ткнула пальчиком в неизвестно когда и от кого полученную ссадину на левой скуле.

– Побитый, но не разбитый, – совершенно не к месту схохмил я.

– Дурачок, что за надобность была лезть туда самому?

– Чтобы никто не мог сказать, что Рене Орлов прячется за чужими спинами, – произнес я настолько серьезно, что уже открывшая было рот для продолжения спора амазонка в последний момент решила промолчать. – К тому же мне не хотелось подводить графа де Бюэя.

– Говорят, что ты стал землевладельцем, – резко переменила тему разговора Фло.

– Да, – я задумчиво почесал затылок, – такой у меня сюрприз приключился.

– Что будешь делать? – Флоримель игриво ткнула меня кулачком в бок. – Уедешь в деревню, женишься, заведешь кучу детишек, будешь гонять крестьян и растить урожаи?

– Шутишь? Как я могу бросить все это? – кивнул я головой в сторону заполненного людьми зала, в том числе и призывно машущими нам руками дюжиной патрульных, сидящих за двумя сдвинутыми друг к другу столами.

– Но ты же теперь завидный жених? – с напускной веселостью продолжала допытываться девушка. И я понял, насколько муторно у нее на душе. Настолько, что она готова уцепиться даже за такой сомнительный вариант для отступления, как брак со мной.

– Разве что для таких же обнищавших дворян, как и я сам, – грустно усмехнулся я. Нет, я, конечно, очень даже не против. А если сказать прямо, то я был бы счастливейшим человеком на земле, если бы Фло согласилась стать моей женой. Но как я могу согласиться на это в сложившихся обстоятельствах? Пусть сейчас она готова плюнуть на разделяющую аллорийскую графиню и простого эскаронского шевалье бездну, но я-то знаю, что не стою и мизинца с ее руки…

– Неужели в Эскароне людей ценят исключительно по толщине кошелька?

– Как и везде. Пойдем-ка наверх, есть небольшой разговор… – Полдня ворочавшаяся в голове мысль уже практически превратилась в твердую уверенность и требовала выхода.

Оставив собравшихся праздновать мой день рождения товарищей еще на некоторое время без виновника торжества, мы с виконтессой поднялись в нашу комнату, и там я четверть часа сбивчиво пытался убедить девушку в возможности своего предположения.