В холодильнике, в жёлтой коробочке с пластмассовой крышкой, лежал бутерброд, на крышке была записка «Для Элизабет». Она отнесла коробку на стол, села и раскрыла блокнот. Пока она жевала, палец скользил по списку ключевых слов, которыми они пробовали расшифровать текст на картине. Столбики вычеркнутых слов, как угроза или вызов, стояли перед ней. Вдруг она вздрогнула, вспомнив, как всего лишь несколько часов назад Селена Химс говорила с ней о портрете Нестора. Что сделал Райли С. Грейнджер, чтобы его было так сложно вычислить?

Элизабет потихоньку успокоилась и отпустила своё сознание. Её глаза расфокусировались. Внутри неё началась вибрация, и она сконцентрировала своё внимание на жёлтой коробке. Дрожь усилилась, в голове зашумело, и затем через неё прошло ОЩУЩЕНИЕ, а коробка наклонился на один бок, подкатился к краю стола и с грохотом упал на пол. Элизабет была готова отпустить это состояние, но что-то задержало её, и она почувствовала, что её подвеска чуть-чуть нагрелась. Она дотронулась до неё, но нужное состояние ушло, как только она сжала пальцами кулон. На память пришли серебряные буквы с титульного листа Той Самой Книги «КЛЮЧТАИТТВ», и Элизабет продолжила последовательность так, как никогда не делала раньше «КЛЮЧТАИТТВОЕ».

Что – твоё? Или твой?

Девочка ахнула, и её пальцы ещё крепче сжали ожерелье. Она вспомнила слово «Вера» и выгравированный под этим словом ключ. Она написала слово «Вера» в своём блокноте, выше всех перечёркнутых слов, достала квадрат Виженера и букву за буквой сопоставила первую строчку с портрета Нестора с новым ключом. Она обнаружила, что буквы УРЮВВСЮИЩКАНКРБИНБЭЕЛ превратились в строку:

«Слова мои чернил сильней».

Не останавливаясь, она обработала весь текст, и через 20 минут перед ней лежали готовые двенадцать строк:

Элизабет сидела и рассматривала полученные строчки. Она снова и снова перечитывала их, впитывая в себя ритм и музыку слов.

«Что это может означать?» – подумала она.

Элизабет закрыла блокнот, встала и подошла к окну, но там виднелись только чёрное небо и огромные снежные хлопья, которые кружились в дрожащем жёлтом свете фонарей. «И почему кодовое слово оказалось на моём кулоне?»

Обдумывая это, Элизабет посмотрела на дверь в личные комнаты Норбриджа. Дверь была полуоткрыта. С того места, где стояла Элизабет, ей была видна большая картина. Элизабет открыла дверь и вошла. Она оказалась в пространстве с книжными шкафами вдоль стен, на которых стояли фарфоровые статуэтки и разноцветные светильники. Но её внимание приковала одна картина: семейный портрет, изображавший Норбриджа, его жену Марию и их дочь Уинифред на фоне гор и озера Луны. В правом нижнем углу стояла дата: июль 1995.

На Норбридже был чёрный костюм, он выглядел сильным и эффектным мужчиной. У Марии были чёрные волосы и нежные зелёные глаза; в своём белом платье она выглядела королевой. Взгляд её был направлен мимо художника, словно она любовалась прекрасным пейзажем. Между Норбриджем и Марией стояла Уинифред, в фиолетовом платье и с волосами, украшенными багряными лентами. Она улыбалась, словно ей только что объявили ключ к разгадке какой-то тайны, и, удовлетворив своё любопытство, она сильно обрадовалась. На золотой цепочке на шее Уинифред висел мраморный диск цвета индиго, оправленный в серебро. На нём была гравировка: слово «Вера» и ключ под ним.

Элизабет ахнула и сжала пальцами кулон на шее, который, как она теперь видела, был в точности таким, как на картине.

Минутой позже Элизабет бежала в Зимний зал.

Огромное помещение было полным-полно гостей, которые по случаю праздника надели свои лучшие платья. Струнный квартет исполнял весёлую музыку; над залом плыли шарики; цветные гирлянды висели под потолком и украшали окна. Гости громко смеялись, болтали и веселились. Между ними сновали официанты. Элизабет срочно нужно было отыскать Норбриджа.

– Наконец-то! – воскликнул кто-то позади неё. Элизабет обернулась и увидела Фредди, который в честь торжества надел вельветовые брюки и белую рубашку.

– Я тебя ищу повсюду!

– Ты не поверишь, что сегодня случилось! – сказала Элизабет очень быстро, наклонившись к нему. Она непрерывно вертела головой во все стороны, словно, уделив Фредди слишком много внимания, она боялась упустить Норбриджа.

– Ты Норбриджа не видел? Он здесь?

– Что происходит? – спросил Фредди. В его глазах было полное непонимание, словно она заговорила с ним на латыни.

– Фредди! Нет времени всё объяснять. Но пока мы не виделись, произошло очень много всякого разного. Я расшифровала текст Нестора, и я теперь уверена, что Химсы помогают Грацелле. И ещё, кажется, я сама как-то связана с «Зимним домом».

Она вытащила из-под блузки свой кулон и показала Фредди:

– Эта подвеска раньше принадлежала дочери Норбриджа. Видишь, на ней написано слово? Это ключ к шифру Нестора!

– Что? – сказал Фредди. – Давай-ка помедленнее. Я не понял! Как ты всё это выяснила?

– Ну нет же времени объяснять!

Струнный квартет заиграл новую песню, на этот раз очень громко, и Элизабет оттащила Фредди к стене.

– Ты Норбриджа здесь видел?

– Ещё нет. Но, думаю, он скоро появится на празднике.

Элизабет сжала пальцами кулон, ещё раз оглядела комнату, но перед ней была лишь масса танцующих и веселящихся людей. Мучительные мысли не покидали её: если бы эти люди знали, что планируют Химсы и Грацелла; если бы они только понимали, что в «Зимнем доме» завелось зло, которое может прямо сейчас, в этот самый вечер, повредить им…

Она с трудом выбросила эти мысли из головы и повернулась к Фредди.

– Надо ему показать, – сказала она. – Прямо сейчас.

Она схватила Фредди за руку, и они выбежали через ближайшую дверь.

– Куда мы бежим? – спросил Фредди.

Элизабет ответила не раздумывая, но с полнейшей уверенностью:

– В библиотеку!