освобождению они считали про­никновение в сущность бога, знание различных обрядов, маги­ческих приемов, формул и молитв, удаление от мира. Это неизбежно вело к тому, что некоторыми гностическими сектами признавалась необходимость умерщвления плоти, аскетического образа жизни, отказа от земных благ и радостей. Аскетизм был религиозной формой выражения отрицательного отношения гностиков к материальному миру.

Гностики отвергали воскресение мертвых. В учениях гно­стических сект никакого места не занимали понятия о «новом небе» и «новой земле».

В гностических сектах, особенно в ранних, исключительно большую роль играла магия. Члены этих сект придавали важное значение изучению тайных магических формул и заклинаний. В гностической магии широко употреблялись различные мисти­ческие слова и выражения. К ним относятся в первую очередь слово Абраксас, или Абрасакс. Оно часто встречается на кам­нях и кольцах, найденных в Азии, Египте и Испании. Проис­хождение и значение этого слова недостаточно выяснены. По утверждению Иринея, именем Абраксас гностик Василид назы­вал высшее существо, стоявшее во главе 365 небесных царств, которым соответствует число дней в году.

Социальная основа гностицизма

Среди ученых нет единства по вопросу о той среде, в которой гностики вербовали своих приверженцев. Одни исследователи считают, что гностицизм не стал религиоз­ным мировоззрением народных масс, так как он был слишком сложен и абстрактен для того, чтобы увлечь их за собой. Эти ученые утверждают, что гностицизм получил распространение преимущественно среди высших слоев тогдашнего греко-рим­ского общества. Он отражал главным образом идеологию тор­говых слоев населения Римской империи, взгляды и упадочни­ческие настроения аристократической верхушки, совершенно чуждой интересам и запросам масс.

А. Б. Ранович в своей книге «Очерк истории раннехристиан­ской церкви» писал: «Гностицизм не мог стать мировой рели­гией, религией масс. Если гностическая магия и могла привле­кать рядовых верующих, то их должна была отпугивать сложная система богословия, непостижимые эоны, индивидуалистическая мистика, отрицание воскресения во плоти». В своей рецензии на книгу Р. Ю. Виппера «Возникновение христианской литера­туры» А. Б. Ранович снова подчеркнул, что «гностические раз­новидности христианства не могли увлечь за собою массы и могли прозябать лишь в небольших кружках мистиков-индиви­дуалистов или выродиться в магию и шарлатанство». Такой же взгляд по данному вопросу высказывал и Я. А. Ленцман. В своей работе «Происхождение христианства» он писал: «Фи­лософские спекуляции гностиков, особенно после Маркиона, не были понятны массам... Гностицизм, вне зависимости от того, выступал ли он в греко-римском или христианском облике, был лишен массовой базы».

С. И. Ковалев подчеркивал, что гностицизм сложился в свя­зи с развитием торговли между Римской империей и Востоком и отражал идеологию торговых городских слоев. Такой же точ­ки зрения придерживался и Ш. Эншлен. По его мнению, гно­стицизм представлял идеологию торговых слоев рабовладельче­ского общества, ощущавших наступление кризиса, крах всей системы. Он полагал, что гностицизм никогда не распростра­нялся среди народных масс вследствие сугубо интеллектуальной и утонченной формы, в которую он был облечен. Развивая свою мысль, Эншлен приходит к выводу, что в большинстве гностических сект существовали две доктрины: одна для избран­ных, другая для народа.

Некоторыми учеными высказывались прямо противополож­ные взгляды. Так, по мнению В. С. Сергеева, гностицизм нахо­дил приверженцев главным образом в среде низших слоев насе­ления и части интеллигенции. Он подчеркивает то обстоятельст­во, что учение некоторых гностических сект об отрицании богатства и общности имущества встречали решительный отпор со стороны господствующего церковного направления, оправды­вавшего социальное неравенство.

При изучении вопроса о социальной базе гностицизма нель­зя забывать, что на протяжении нескольких столетий сущест­вовало множество различных гностических сект, течений и на­правлений. Поскольку они во многом отличались друг от друга, то это косвенным образом свидетельствует о неодинаковости социальной среды, служившей основой их возникновения и раз­вития. Все же, как нам кажется, гностические секты в подав­ляющем большинстве вербовали своих членов в среде высших слоев населения, а не низших. Кстати, этим в значительной мере объясняется замкнутый характер гностических сект.

Для широких масс христиан были непонятны запутанные и фантастические учения гностиков. Церковные догмы казались им более простыми. К тому же, гностики отталкивали от себя широкие слои населения своим утверждением, что только не­многие избранные люди наделены способностью познать боже­ственную сущность мира.

Социальные и этические воззрения гностиков отличались большим разнообразием. Многие гностические секты проповедо­вали крайний индивидуализм, индифферентное отношение к со­циальным вопросам, аскетический образ жизни. В некоторых сектах распространялись учения, освящавшие распутство.

Епифан, сын гностика Карпократа, осуждал социальное не­равенство, он призывал к справедливому распределению между людьми земли и всякого имущества. В своей книге «О справед­ливости» Епифан писал: «Божественная справедливость есть общение, в основе которого лежит равенство... Бог не различает бедняка от богача и от сильного сего мира, глупца от умного, женщину от мужчины, хозяина от раба... Мое и твое проникали к людям украдкою путем закона. С тех пор люди не стали наслаждаться сообща ни землею, ни приобретенным имущест­вом, ни браком, как прежде наслаждались, хотя все это общее».

В евангелии Фомы содержатся изречения, в которых осуж­дается богатство, проявляется отрицательное отношение к царям и вельможам и, наоборот, с симпатией говорится о бедняках. В этих изречениях отразился протест угнетенных против суще­ствующего социального строя. Выпады против богатых и знат­ных были результатом пестроты гностических сект, наличия в них, особенно на первых порах, и неимущих элементов. Социаль­ные противоречия были настолько острыми, что они не могли не получить отражения и в гностической литературе.

Мы совершим, однако, ошибку, если на основе упомянутых изречений будем утверждать, что питательной средой гностиче­ских учений были широкие народные массы. Не следует забы­вать, что евангелие Фомы в своей подавляющей части носит антисоциальный характер, оно проникнуто резко отрицательным отношением к материальному миру, в нем говорится, что носи­телями гносиса являются лишь немногие избранные люди. Та­кого рода идеи не могли получить широкого распространения среди народных масс. Заслуживает внимания и тот факт, что в евангелии Фомы мы не найдем осуждения рабства, оно при­знается здесь вполне законным явлением. Рабы, фигурирующие в этом апокрифе, рисуются как верные слуги своего господина. Таким образом, отдельные выпады авторов евангелия Фомы против богатых и знатных не могут служить основанием для утверждения, что гностические секты вербовали своих членов преимущественно среди низших слоев населения.

Симон из Самарии и его ученики

Среди гностиков было большое количество различных течений и сект. О многих из них мы располагаем лишь незначительны­ми сведениями. Некоторые основатели и представители гностических сект известны нам только по имени. Согласно традиции, основателем гностицизма был полулеген­дарный Симон из Самарии. Отцы церкви отождествляют его с Симоном Магом (Волхвом), упомянутым в Деяниях апосто­лов (8, 9).

В изображении отцов церкви у Симона было много учени­ков, из которых наиболее видным был Менандр. К школе