– Так что ж ты сразу не убежал? – спросил я. – Никто б за тобой и не погнался.

– Не могу племяша бросить, – покачал головой Щербатый, бросив короткий взгляд на хмыря, который лежал, не подавая признаков жизни.

– Родственные чувства – это хорошо, – одобрительно высказался я, прислушиваясь, не подтягиваются ли к месту переполоха стражники, патрулирующие улочки Кельма. – Да и веселей вдвоем время в темнице коротать.

– А не будет никакой темницы, – лениво протянул Щербатый и сделал такой резкий выпад, что я едва успел отпрянуть. – Пущу тебе кровушку, да ищи нас свищи.

– Сколько вас таких было, – негромко ответствовал я, внимательно следя за перелетающим из руки в руку ножом.

Мне в принципе выгоднее всего потянуть время, но слишком опасно устраивать игру со столь ловким противником. Выбить хотя бы у него нож из рук – тогда другое дело.

Щербатый же явно торопился. Серое лезвие, летающее перед ним, вдруг метнулось ко мне и чуть не полоснуло по груди. Еле ушел от широкого взмаха ножа. А со своим превращенным в кистень ремнем чуть не опростоволосился. Щербатый, урод, похоже, куда лучше меня знал слабые стороны подобного оружия и просто блокировал мой удар кистью свободной руки. Не побоялся, сволочь… И выиграл, избежав удара пряжкой.

Скакнув назад, я перехватил ремень иначе. И чуть не выругался от досады. Прикидывающийся бездыханным хмырь тут же перекатился за спину своему дядьке и вскочил на ноги. И немедленно вытащил из рукава длиннющее, остро заточенное шило. Ошибся я насчет спицы…

Биться против двоих сразу – сомнительное удовольствие. Да и шансы на победу совсем другие. Все это прекрасно понимали. Щербатый даже ухмыляться начал. Тогда я рискнул: рванувшись вперед, залепил ему пряжкой прямо в лоб. Ошеломленный ударом, Щербатый отмахнулся от меня ножом, рассчитывая напугать и отогнать, но именно на это я и рассчитывал. Короткий удар ножа попробуй еще блокируй, а вот когда нож идет по широкой дуге, да еще в вытянутой руке… Грех не воспользоваться моментом.

Перехватив левой рукой кисть Щербатого с зажатым в ней ножом, я прыжком устремился вперед и вбил правый локоть в ничем не прикрытое горло известного кельмского грабителя. Несладко, наверное, ему пришлось. Впрочем, мне тоже. Хоть я и почти разобрался с одним противником, а второй успел до меня дотянуться. Хмырь поганый оказался еще ловчее дядюшки! Он быстро скользнул к нам и пырнул меня шилом в бок. Я даже не успел ни блокировать удар, ни полностью уклониться. Хорошо еще неглубоко вошло… Да и не больно совсем.

Оттолкнув от себя хрипящего Щербатого, я переключился на его племянничка. Шило не нож, шансов у хмыря нет. Если, конечно, бес не обманул насчет заживления ран.

Скосив глаза, я заметил лишь маленькое пятно крови на поле куртки. Ничего страшного. Только новенькую одежду жалко.

Остался только один ворог, но большого облегчения это не принесло. Хмырь оказался настолько быстр, что у меня никак не получалось приголубить эту скотину пряжкой промеж глаз. Более того: он еще раз шесть смог кольнуть меня своим поганым шилом.

Хмырь нагло ухмыльнулся, и это окончательно меня взбесило. Он словно играется со мной – уходя от взмахов ремня и не забывая при этом пощекотать меня шилом. Невероятно гибок и ловок – будто не человек, а нелюдь какая-то!

Бросив свой неудачный кистень, я без оружия набросился на племянника Щербатого. Но и от кулаков он уворачивался столь же шустро. А у меня силы будто таяли. Все вокруг начало погружаться в сумрак.

Я потряс головой, разгоняя мглу перед глазами, и из-за этого не успел отреагировать на сверхбыструю атаку. Мгновение назад Хмырь был в двух шагах от меня, и вдруг оказался совсем рядом… Практически вплотную подобрался. А меня ноги перестали держать.

– Это тебе за дядюшку, – шипящим голоском сказал племяш Щербатого, не дав мне упасть. И выдернул шило из моего бока.

А я не имел сил даже на то, чтобы сломать ему нос и стереть мерзкую ухмылочку с рожи. Стоял лишь из-за того, что Хмырь удерживал меня на ногах.

Но все же я сумел ухватить его двумя руками за ворот куртки. Качнувшись назад, собрал всю волю в кулак и, дернувшись вперед, врубился лбом в нос хмырю. И тут же ощутил еще один удар шилом в бок. То ли я совсем ослаб, то ли племяш Щербатого слишком крут. Любого другого человека его комплекции такой удар в нос вырубил бы или как минимум ошеломил.

Разъярившись на собственную немощность, я еще раз пробил хмырю с головы. Он покачнулся, но устоял и вонзил шило мне под ребра. Это окончательно вывело меня из себя, и следующие пять или шесть ударов головой я нанес, не прерываясь. У племяша Щербатого уже не нос был, а месиво, а в глазах застыло изумление, но он все так же продолжал тыкать меня своим ублюдочным шилом. Тварь какая-то неубиваемая, а не порядочный головорез.

И все же с седьмого или восьмого удара я его завалил. Но не вырубил окончательно. На мой взгляд, он слишком быстро начал приходить в себя. И я окончательно поверил в то, что судьба свела меня в поединке с нелюдью. А значит, забить противника я не смогу, даже будучи полным сил.

К счастью, мой ремень все так же валялся поблизости. Еще раз пробив хмырю с головы, я подтянул ремешок и обкрутил его вокруг шеи нелюди. Дышать-то всем нужно… И это была последняя мелькнувшая в голове мысль, перед тем как я сам вырубился.

* * *

– Ну как он? – донесся до меня чей-то глухой голос.

– Да ничего, Роальд. Поправится, – прозвучал такой же невнятный ответ.

У меня сложилось впечатление, что мои уши чем-то забиты, раз я не могу распознать голос десятника.

– Значит, опасаться нечего? – уточнил Роальд.

– Нечего, – уверили его. – Неглубокие ранения совершенно не опасны. Кэр скоро придет в себя, а через пару-тройку декад позабудет об этом случае.

– Это вряд ли, – вмешался кто-то.

– Ланс, ты опять под моих парней подкопаться хочешь?!

– Работа у меня такая, – огрызнулся дознаватель и уже поспокойнее сказал: – Ты посуди сам, Тимир, как можно оставить без разбирательства такой случай? Твой стражник… Или десятник? Хотя неважно. В общем, твой подчиненный вытворяет невесть что! Как там доложил обнаруживший его патруль? На месте происшествия обнаружен тьер Кэрридан Стайни в состоянии полной невменяемости, производящий удушение некоей персоны личным поясным ремнем. Причем с первого взгляда стало понятно, что бедная жертва довольно длительное время мертва! Или, вернее, забита до смерти! А рядом валяется еще один труп с перебитым горлом! По свидетельствам очевидцев, все произошло по вине стражника. Эти двое погибших бедолаг выпрыгнули на ходу из кареты, а следом выскочил тьер Стайни и, догнав их, стал бить смертным боем! И как можно спустить такое на тормозах?!

– Ты это, Ланс, ерунду-то не мели… – малость сбавил тон сотник. – Один из убитых – Щербатый, известный преступник. А у второго шило было… Сам понимаешь, что это значит. Возможно, у Кэрридана был веский повод затеять все это.