быстрые, неглубокие вдохи. Раздаются лёгкие шаги, пока мужчина не останавливается передо мной. Я знаю, кто это. Я знаю, чего он хочет. Хочу ли я этого тоже?

Я открываю глаза и смотрю на него.

Я хочу его. Больше, чем когда-либо хотела кого-либо. Он сокращает расстояние одним широким шагом. Я знаю, что моё лицо отражает такой же голод, как и его.

Он поднимает меня и ставит на сиденье в ногах кровати, его руки лежат на моих рёбрах под грудью. Он тянет мою голову к себе, я хватаю его лицо и целую его. Он скользит языком в мой рот, и я не думаю о том, почему, я просто копирую его действия, вдыхая его чистый мужской запах. Его руки повсюду. Они блуждают по моей спине, по плоскому животу, гладят мои руки. Он отстраняется и проводит пальцами между моих грудей, продолжая двигаться вниз по линии, проходящей посередине моего торса.

— Олина, ты уверена? — бормочет он мне в кожу. — Мы оба выпили слишком много. Мы можем это сделать в другой раз.

Я знаю, что он уйдёт, если я попрошу его. Я думаю о людях в Осолисе, а затем о Джоване, и я знаю, что то, что сейчас должно произойти, правильно. Мне надоело беспокоиться о каждой мелочи. Сегодня я просто собираюсь чувствовать.

В ответ на его вопрос я поднимаю руку и хватаюсь за цепочку на шее. В самом смелом движении, которое я когда-либо делала, я стягиваю цепочку через голову и отпускаю. Гортанный стон Джована заставляет меня танцевать в душе. Моё сбивчивое дыхание заполняет комнату и прерывается только его рычанием между неистовыми поцелуями. Оставшаяся часть моего платья снята. Он толкает меня на кровать и, насмотревшись, снимает остатки одежды. Меня охватывает нервная дрожь, когда он двигается ко мне по меху кровати. Он хватает мои согнутые колени и раздвигает их.

— Джован, — говорю я с нервной дрожью в голосе.

— Не думай об этом, Олина, — бормочет он. — Доверься мне.

Я доверяю ему. Какой-то инстинкт заставляет меня поднять бёдра вверх. Я задыхаюсь от давящего ощущения и стараюсь не оттолкнуть его.

— Расслабься, детка.

Внезапно, когда я думаю, что больше не могу этого выносить, он замирает. Я поднимаю глаза и вижу его полный ужаса взгляд.

— Ты… — задыхается он.

Я не могу двигаться. Что-то внутри предупреждает меня не двигаться. Джован вздрагивает надо мной, так же, как и я.

— Я не могу остановиться, — шепчет он, измученный, и толкается вперёд.

ГЛАВА 19

Мои глаза распахиваются. Комната окутана темнотой. Я моргаю пару раз, чтобы адаптировать зрение, и, когда я это делю, рука перемещается на мою талию. Я замираю и медленно оборачиваюсь. Чёрт, чёрт, чёрт.

Со мной в постели Джован! Я сжимаю кулак, чтобы не закричать. На меня накатывают расплывчатые воспоминания, пока я пялюсь на Короля Гласиума, не веря в происходящее. В моей постели.

Он отодвигается, перекатываясь на другой бок. Вокруг его бёдер спадает мех.

Вени, что же я наделала? Я медленно сползаю с кровати, морщась от боли между бёдрами.

Я занималась сексом с братом Кедрика! Я сижу в шоке, пока мой разум не начинает работать. Ответственность, которую я несу, как Татума, начинает перекрывать мои желания и стремления. Она продолжает копиться, пока я не вижу, каким на самом деле было решение, принятое прошлой ночью. Эгоистичный и необдуманный поступок.

О чём мы думали? Слеза стекает и падает с моего подбородка. Король Гласиума и Татума Осолиса. Если мир об этом узнает, это будет катастрофа. Мои голубые глаза побледнели бы от отвращения к… нашему совокуплению.

Чем я отличаюсь от своей матери? Я пережила опустошение от её решений, но здесь я повторила её ошибки.

Я не жалею о том моменте. Но я в ужасе от того, что это теперь означает.

Я смотрю в сторону выхода, когда стены начинают смыкаться вокруг меня.

Солис, я практически набросилась на него! Он хотел остановиться. Он спросил меня, хотела бы я сделать это в другой раз. Что если я сделала это неправильно? Мои глаза начинают наполняться слезами. Я вздрагиваю, вспоминая вещи, которые я делала и говорила, и не могу сдержать стон от воспоминания, как он мыл меня после этого. Был ли он так же пьян, как и я?

Но я помню, что он пришёл ко мне в комнату. И он первым поцеловал меня. Мои глаза расширяются. Что, если я ему небезразлична?

Дыхание Джована ровное под мехами. Но прошлой ночью оно не было ровным. Как и моё. Я влезаю в брюки и пытаюсь нащупать свою тунику. Её нигде нет. Я вспоминаю о тунике Джована, оставшейся с прошлой ночи. Хватаю её со стула.

Я не могу увидеть ужас в его глазах, когда он придёт к тем же выводам, что и я. Я ни за что не останусь здесь, чтобы наблюдать это. Сомневаюсь, что смогу это вынести. Это будет доказательством для него, что я всегда убегаю, но это к лучшему. Кристал сказала, что у неё есть место, куда я могу пойти. Я засовываю ноги в ботинки. Она сказала, что это место, где меня никто никогда не найдёт. Может быть, где-то в горах. Я просто исчезну на время. На неделю или две. Дам нам обоим немного пространства, чтобы собраться с мыслями и вспомнить, что у нас есть и другие люди, о ком нужно думать. Я делаю это ради наших народов. У нас будет время избавиться от любых глубоких запрещённых чувств.

Когда я решу, что смогу снова смотреть Джовану в глаза, я вернусь. Я вернусь как холодная, отстраненная Татума.

Я тянусь к двери и понимаю, что стражники получили приказ разбудить Джована, если я уйду. Остальным из казармы было разрешено приходить и уходить по своему усмотрению после бала, но я подозреваю, что для меня другое распоряжение. Слёзы снова грозят мне. Я прислоняюсь головой к дереву. Что, если я беременна? У меня родится ребёнок, с чертами обеих рас, и его будут сторониться, как и меня. Был ли у Джована какой-то способ предотвратить мою беременность? Не имея заботливой матери и подруг детства, я совершенно не знаю тонкостей того, как переспать с кем-то.

Эта мысль придаёт моим действиям новую решительность. Я смотрю на дверь. Она меньше, чем была минуту назад? Мне нужно уйти. Сейчас.

Я делаю глубокий вдох и снова смотрю на Джована, зная, что это последний раз, когда я вижу его в своей постели только в