— Тогда я пеклась исключительно о твоих интересах, — уверено ответила Катя.

— А сейчас?

— И сейчас, — не сменила тона Катя. — Или ты начал во мне сомневаться?

— Нет, нет, — поспешил уверить жену Старх. — Всё очень логично, и, главное, последовательно.

— Рада, что ты это понимаешь! — поставила точку Катя.

Старх не выдержал и рассмеялся. Катя некоторое время крепилась, но не удержалась и тоже фыркнула.

Потом они сидели рядышком на диване. Голова Кати покоилась на плече мужа. Старх рассуждал:

— Пригласим Максимовых в гости. Ты приготовишь вкусный обед… — Старх почувствовал, как Катя завозилась у него под боком. — Что-то не так?

— Всё так, милый. Только пригласим мы их в хороший ресторан, где и угостим вкусным обедом.

— Точно! — поддержал жену Старх. — Так будет гораздо лучше. И выберем ресторан с караоке.

— Непременно, милый, — промурлыкала Катя.

— А потом я расскажу Геннадию — так, кажется, зовут Максимова? — про ту бумагу, которую я утаил.

— На фига? — поинтересовалась Катя. — Дело, конечно, твоё, но зачем так торопиться? Познакомься поближе. Если решишь, что он достоин дружбы, тогда всё ему и выложишь.

— А чё не сразу? — лениво поинтересовался Старх.

— После того, как ты покажешь ему бумагу, твоё участие в операции станет свершившимся фактом. Усёк?

— Усёк, — не очень уверено ответил Старх.

* * *

— Товарищ генерал-лейтенант, майор Максимов по вашему приказанию прибыл!

— Здравствуй, Гена, — Сологуб с интересом смотрел на вытянувшегося майора.

— Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант!

Сологуб укоризненно покачал головой.

— Не здравия ты мне желаешь, Гена, — погибели ты моей хочешь. Чего раскричался-то?

— Так ведь… — растерянно начал майор и замолк.

— Как «так» и что «ведь»? — строгим голосом спросил Сологуб. — Ты, кроме меня и себя, кого-нибудь ещё в кабинете видишь?

— Никак нет!

— Может, ты думаешь, что мой кабинет «слушают»?

— Никак нет, — упавшим голосом повторил Максимов.

Майор никак не мог привыкнуть к генеральским, как тот сам их называл, «загибулинам». А Сологуб очевидно наслаждался его растерянностью.

— Никак нет, — передразнил он майора. — Генерал к нему по имени, с душой, а он «никак нет», не стыдно?

— Так точно! — вырвалось у майора, но он тут же поправился: — Стыдно, Михаил Иванович, виноват…

— Другое дело, — добродушно буркнул Сологуб. — Проходи, присаживайся.

Максимов выбрал ближний к «престолу» стул и сел. Генерал приподнял лежащую перед ним бумагу.

— Значит, в отпуск просишься, Гена?

— Прошусь, Михаил Иванович, — кивнул Максимов.

— А чё так надолго? Вконец нервы, видать, поистрепал.

— Поистрепал, Михаил Иванович, ох, поистрепал! — вошёл в раж Максимов.

Сологуб хмыкнул.

— Ты играй, майор, да не заигрывайся, — пробурчал он, впрочем, совсем не грозно. — Подпишу я твою бумагу, только ответь: где нервы лечить собираешься?

— Приятель экспедицию организует. Хочет отыскать потомков друзей одного из своих предков. Ну, и меня с женой пригласил поучаствовать.

— Доброе дело другу помочь, — одобрительно кивнул Сологуб. — А друга-то не Аристархом, случаем, кличут?

— Точно. Аристарх Вяземский. А как вы догадались? — изобразил удивление Максимов.

— Работа у меня такая, — усмехнулся Сологуб. — Так вы втроём в экспедицию собираетесь?

— Нет. Ещё едет жена Аристарха Екатерина и её подруга Светлана.

Сологуб нахмурился.

— Я ведь тебя насчёт Светланы Фернандес, кажется, предупреждал?

— Так я тут и не причём, — развёл руками Максимов. — Женщины сами всё между собой и решили.

— Верю, что не твоя была идея, майор, — голос Сологуба враз стал жёстким. — Но ответственности это с тебя не снимает. Если хоть один волос… Уяснил?

— Так точно, товарищ генерал-лейтенант!

— Ну и ладно, — в голос Сологуба вновь вернулось добродушие. — И где же твой друг собирается искать этих самых потомков?

— Это очень интересная история, Михаил Иванович. Приятель мой полгода как вернулся из другой экспедиции: в Латинскую Америку.

— Повезло парню! — восхитился Сологуб. — Наверное, привёз что-то интересное?

— Да. Старинный крест.

— Дорогой, наверное?

— Это как посмотреть, — хитро прищурился Максимов. — Крест может и не дорогой, но с тайником, а в тайнике — бумага!

— Как бумага? — опешил Сологуб. — Ты ведь докладывал, что тайник пуст?

— Не я один, все так думали, — пожал плечами Максимов. — Однако бумага была. Её Вяземский ухитрился незаметно ото всех вытащить.

— Вон оно как… — протянул Сологуб. — Всех, значит, Вяземский перешустрил. Молодец!

Тут Сологуб вспомнил недавний разговор с Ерёменко и добавил как бы для себя одного:

— А чутьё тебя, Дядя Миша, таки не подвело.

Заметив, как заёрзал на стуле Максимов, поспешил успокоить подчинённого:

— Не заморачивайся. Это я о своём. Бумага с собой?

— Подлинник у Вяземского. А я, — Максимов полез в карман, — сделал себе копию.

Сологуб принял протянутый Максимовым листок, затем хмыкая и жестикулируя лицевыми мускулами, прочёл глазами следующий текст:

— Хреновый стишок! — Сологуб перекинул листок обратно Максимову.

— Так ведь он писан не для того, чтобы услаждать слух, а для того, чтобы указать дорогу к золоту, — заступился за неизвестного пиита майор.

— Аргументируй! — потребовал генерал.

— Руно — золото, — начал Максимов и остановился, глядя на генерала. Видимо майор решил придерживаться пошаговой стратегии.

Сологуб этот маневр мгновенно раскусил, усмехнулся, и первый шаг одобрил.

— Ну, допустим, продолжай.