в чужую же глотку, порвав её с обратной стороны. Отключить, не убив, сломать ребра, не проткнув ими легкие. Мне не нужны были новые судебные бумаги, долги и проблемы. Но я была злой, и мои бетонные кулаки встретить на своем пути не ожидал никто.

Двоих я вырубила быстро и яростно.

Увидела, как со стороны приближается третий – его постигнет участь первых двоих.

Не ожидала я только иглы, которая воткнется мне в шею… Мир провернулся.

Снотворное.

До того, как отключиться, я успела ощутить боль от соприкосновения собственного лба с асфальтом – не просто снотворное. Парализатор. Суки…

* * *

Арид

Последние трое суток он спал урывками, редко ел, редко отдыхал. Но он почти сделал то, что хотел, – очистил свой личный мир от «грязи», обезопасил его. Верхушки «Квадрона» сняты. Каждый получил тычок в личную болевую точку, каждый, кого навещал Дейра, взвывал от боли и переоценивал собственную жизнь. Если не мог, умирал. Казалось, вокруг Арида вращались невидимые боевые мечи, горела белая аура мести.

Сейчас он ехал обратно в город. Хорошо, что машина наконец пуста, что в ней нет четырех пассажиров – тех, которых он отвез в Лес Зохо. Предателей Джейн. О да, Арид специально задел лесную систему оповещения, чтобы охотники нагрянули быстро, чтобы увели с собой тех, кого он нашпиговал арбалетными болтами, кому разбил колени. На Николаса он повесил записку для шамана. Объяснил, что пленники предназначены ему в «личное пользование», что они – мучители той девушки, которую Зорген, вкладывая собственные силы, лечил.

Этот дикий воин будет рад, Арид знал. Он скормит мозги пойманных крысам, он найдет для их гнилой крови такие ритуалы, которые Дейра не захочет смотреть даже на экране кинотеатра. Зохо – помешанные, они – фанатики. Он не завидовал сейчас четверым, оставленным в сумерках на опушке.

Что ж, поделом.

«Ротвер» лишился четырех бойцов, а Зорген приобрел для развлечения четырех «мудаков».

Все так, как должно быть.

Ему не нравилось, куда смещалась зеленая точка. Она оповещала о том, что Дэйзи по непонятной причине резко изменила свой пешеходный маршрут и приобрела скорость быстро мчащегося автомобиля. Это первый тревожный сигнал.

Арид навесил на Джейн маячок перед уходом, он должен был наблюдать за ее перемещениями – обеспечивать ей безопасность. Пусть даже дистанционную. И локационные данные точки слежения до этого не вызывали у Дейры приступов тревоги, как сейчас.

«Цветочек» двигалась к складам на восточной окраине. Туда же, куда и он сам, чтобы зачистить шайку из отступников, последних оставшихся предателей. «Друганов» Уэзли.

Её похитили – он был практически в этом уверен и сейчас переключил передачу, утопил педаль газа в пол. Что ж, может, и хорошо, что оставшиеся проявили себя столь стремительно. Плохо, что для привлечения Арида в логово они решили использовать наживку. Потому что, если наживка хотя бы чуть-чуть пострадает, он устроит на складе такую кровавую баню, что её после откажутся фиксировать даже привыкшие ко всему криминалисты.

Хорошо, что до города осталось пятнадцать минут. Судя по скорости движения маячка, на складе они окажутся почти одновременно.

Второй этаж; широкие грязные лестницы. Малое количество ламп.

Поднявшись, Арид остался незамеченным – бетонные ступени не скрипят.

Дэйзи сидела на стуле привязанная. Её как раз «будили» брызгами в лицо.

– Давай, просыпайся… Расскажешь нам, где Дейра хранит наркоту…

Опять двадцать пять. Люди всегда хотят денег, ради них они готовы на всё. И пока не захлопнется каждый алчный рот, пока не погаснет жизненный сигнал последнего прогнившего мозга, Арид будет зол. Будут сверкать вокруг него и вращаться невидимые мечи.

– Очнулась, давай, напряги мозги…

Они собирались спрашивать Дэйзи о том, что она видела в коттедже. О гараже. О минах, о прочем – им нужны были любые данные, чтобы забрать «дурь». Предсказуемо. Даже чемодан для пыток принесли, Арид подобные вещи ненавидел.

О косяк он оперся, как в фильме, спросил негромко:

– Шесть мудаков на одну девочку. Не много ли?

Знал, что стрелять будет с двух рук. Что грохот от пуль продлится примерно две секунды, что после всё стихнет.

11.1

Джейн

Снова его машина. Джип, который я когда-то вела на полной скорости по лесным ухабам. Арид, помнится, был тогда под нейроксином – счастливый, злой, свободный, странно-притягательный. И я сама в тот момент поймала порцию его кайфа… А теперь закрылась, теперь не могла. Мне казалось, что кабина поделена надвое, на два мира. В одном из них, слева, Дэйзи обняла за шею водителя, вдохнула его запах, завернулась в стабильную ауру, получила желанное умиротворение. Справа же сидела Джейн. Джейн, знающая, что никого в этом мире, кроме неё, не существует, не желающая шагу ступать из своих ледников. Ей на водителя смотреть не хотелось – незачем причинять себе еще больше боли, максимум, что она могла, это смотреть через лобовое стекло вперед.

Я выбрала сторону справа, быть с Джейн.

Мы куда-то ехали. Позади остались склады, тела на полу, обрывки веревки у стула.

Арид был слишком близко, чтобы его не замечать и не чувствовать, – это снова причиняло душевные терзания. Нужно было просто и максимально понятно всё прояснить.

– Генерал-майор, как всегда, не бросает своих?

Мой голос был осколками стекла, обмазанными ядом. Увы, но других интонаций у меня в запасе не было.

Мне не ответили, на меня даже не посмотрели. К лучшему, наверное.

– Завезешь меня домой и отправишься вершить великие дела?

Если он добросит меня до подъезда и свалит, я хотела знать об этом сейчас. Наперед.

– А ты бы хотела, чтобы я остался?

Я не сумела взглянуть на него, хотя Арид на меня посмотрел. Вечно насмешливый тон, и не распознаешь настоящие эмоции. Только играть в игры сил больше не хватало.

– Ты вообще представляешь меня в роли чьего-нибудь мужа, Джейн? – Не дождавшись моей реакции, послышалось слева.

Мужа? Дейра умел заботиться, это да. Он умел готовить, умел быть «для кого-то», умел замечать малое и не обделять вниманием. Вот только он вечно был занят решением глобальных вопросов, и потому мой ответ – нет. Вслух я произнесла иное:

– Чтобы командир позволил себе слабое место, провалившись в любовь?

Наверное, это не его. Наверное, не бывает «брутальных» и «домашних» одновременно. Вероятно, ни один мужчина не может сочетать в себе качества «заботливого» и «свободного». Полярные горизонты.

Я не хотела ехать с ним дальше, мне всё уже было ясно. Достаточно иллюзий, настало время принимать реальность.

Мы как раз приближались к одной знакомой мне высотке, и я попросила:

– Останови машину. У меня здесь дела.

Действия важнее слов, действия куда показательнее.

Арид ни о чем не спросил, затормозил у обочины. Я, не глядя на него, вышла на улицу, хлопнула дверцей. И зашагала прочь.

(Chase Holfelder – I'm Not Okay)

Когда-то мы с подругой сидели на этой крыше, это она прознала, что наверху никогда не запирают люк. Отсюда хорошо был виден город, и живописно плыли облака. Мне нужен был воздух. Другой, не тот, что снизу, но тот, которым не дышал Дейра.

Хватит ям. Хватит горок. Подо мной ни одного живого места, ни одного стабильного кусочка почвы, куда можно было бы поставить ногу и не провалиться.

Я хотела просто побыть здесь. Не прыгать, но стоять и не думать, смотреть, как гонит ветер тучи вдаль. Созерцать огоньки, забыть о том, что только что встречалась с тем, с кем больше не хотела. У души есть болевой порог, пусть его никому не видно.

Наверное, я провела бы здесь много времени. Хотелось, чтобы машина снизу уехала, уехала далеко. Чтобы, спускаясь, я точно знала – пусть даже через слезы сердца, – что больше не увижу знакомых номеров.

Но послышались шаги.

Он стоял сзади.

Арид.

– Красивый вид.

Не стал спрашивать про мои «дела» здесь – понимал, что их не могло быть, что я просто хотела сбежать. Встал рядом, не побоялся, хотя к краю я была близка. Собственно, он никогда не боялся смерти.

– Хочешь, прыгнем вместе?

Всегда легкость в голосе, всегда странное веселье.

– Давай.

Мой ответ не содержал смысла, он не призывал действовать. Он лишь говорил о том, что мне совершенно все равно, стоять тут или лежать внизу. Никакой разницы. Иногда, когда смысл теряет главное, детали становятся неважны. Кадры, обрывки фильма, временные промежутки. Я больше не знала, куда нужно сделать шаг, чтобы ощутить себя стабильнее, лишь