Я скривила губы, недовольная сама собой. Через эту комнату за это время прошло множество моих прежних знакомых, и всех я проводила в последний путь без зазрения совести. Почему же именно при виде этого вампира, который, к слову сказать, вот уже несколько недель при встрече не здоровался и даже не смотрел в мою сторону, мое, до той поры дремавшее чувство раскаяния вдруг пробудилось ото сна?

Тем временем, пока я мысленно сражалась сама с собой, все слуги уже практически зашли внутрь, сиротливо столпившись на пороге и справедливо не решаясь ступить в центр помещения. Я замерла на сотые доли секунды: чуткий слух уловил еле слышную вибрацию, исходящую от зеркал. Слуги не могли этого ощущать, целиком сосредоточившись на собственном страхе, а мне этот звук был до боли знаком: спустя пару секунд монстры вырвутся на свободу, пожирая всех, кто будет иметь несчастье находиться в этом зале.

Внезапно я, не дав себе времени на раздумья, цепко ухватила стоявшего ближе всех ко мне Двэйна за воротник, и с силой выволокла его из зала, резко захлопнув за нами дверь. В ту же секунду раздались громкие испуганные вскрики, сопровождавшиеся знакомым чавканьем. Спустя пару секунд в зале воцарилась обыденная тишина.

И только когда дрожащий от напряжения вампир, воротник которого я продолжала сжимать побелевшими пальцами, беззвучно сполз вниз по стене к прохладному полу, я поняла, что именно натворила.

Не было сомнений, что Атоний непременно узнает о случившемся, и было необходимо как можно сокрее выпроводить Двэйна из замка. Я старалась не задумываться, почему для меня вдруг стало так важно помочь ему выбраться отсюда живым; единственно, что я пыталась как можно быстрее решить сейчас, это как найти безопасный выход.

Спустя минуту на меня снизошло озарение. Быстро втянув вампира в узкий проход рядом с темным коридором, я прошипела ему на ухо:

— Ничего не говори, только молчи. От этого сейчас зависит твоя жизнь, да и моя, если на то пошло. Знаю, моя очерствевшая душа для тебя ценности не представляет, так подумай хотя бы о своей шкуре!

Не дожидаясь ответа, я протащила его вдоль длинного освещенного коридора, молясь про себя, чтобы никто нам не попался навстречу. Но удача сегодня была явно не на моей стороне: прямо навстречу нам неторопливо двигался молодой глазастый вампир. Убедившись, что лицо Двэйна не сильно освещено, я вдохнула воздуха и самым ледяным тоном, на который только могла быть способна, приказала ничего не понимающему слуге немедленно развернуться и не покидать кухонные помещения сегодня.

Оставшийся путь до моих покоев прошел, словно в тумане. Я пришла в себя только когда засов на двери надежно перекрыл комнату от остального мира. Надолго ли?

Быстрым движением откинув старый гобелен и обнажив открывшийся черный лаз в стене, я приказала Двэйну:

— Иди. Это подземный ход, который приведет тебя прямиком к опушке леса. Будь осторожен, там, судя по звукам, обитают неудачные экземпляры опытов Атония.

Он неловко протискивался в слишком малую для него дыру, затем резко остановился и внезапно спросил, глядя мне прямо в глаза:

— Почему? Почему ты мне помогла?

Я застыла, пригвожденная этим вопросом. Как бы мне самой хотелось знать на него ответ!

Коротко покачав головой в знак того, что сейчас не время говорить об этом, я с силой протолкнула крепкое тело вампира в лаз. И только когда его очертания скрылись в темных недрах хода, облегченно выдохнула. Уже собравшись возвращать гобелен на законное место, я внезапно, словно повинуясь какому-то неведомому инстинкту, обернулась и громко зашептала ему вслед:

— Выживи. Не дай им себя погубить. Как они это сделали со мной, — последние слова я прошептала уже самой себе, устало опускаясь на застеленную кровать.

Заветное зелье стояло здесь же, приманивая знакомым ароматом. Не в силах сдерживаться более, я залпом опрокинула его, мгновенно ощущая привычное пустоту там, где только что остатки моей почерневшей души терзали сомнения и чувство вины.

Спустя семь часов я стояла перед Атонием, ощущая на себе его тяжелый хмурый взгляд. Он ничего не спрашивал, а я просто молчала. Нам не о чем было говорить друг с другом, ведь каждый из нас прекрасно знал, что произошло.

— Ты разочаровала меня, Катрина, — произнес, наконец, мой господин равнодушным голосом. — Признаться, я не ждал такого поступка от тебя, — подождав моего ответа, и не услышав его, он недовольно продолжил: — И теперь ты заслужила наказание.

Я сглотнула, понимая, что разговор наконец-то перешел к самой важной стадии — назначению наказания. Внезапно Атоний спросил, указывая на блестящий металлический хлыст, который всегда висел у него на поясе:

— Знаешь ли ты, что это такое?

Я тихо ответила, стараясь предугадать его действия:

— Да, мой господин. Этим хлыстом вы наказываете самых низких слуг: тех, к кому прикасаться такому высокородному вампиру как вы, считается непозволительным, — я замерла, не уверенная продолжать ли мне, или уже достаточно.

— Продолжай, — зловеще проговорил Атоний.

— Следы от ударов этого хлыста заживают гораздо дольше. А шрамы остаются навсегда… — медленно докончила я, отказываясь поверить в то, что он накажет меня так, как обычно наказывают слуг самого низкого статуса.

— Ты уже догадалась, какое наказание тебя ожидает? Я приказываю тебе лечь на пол, — бросил он, и резкое эхо, ударившись о каменные стены, испуганно заметалось по залу.

Не смея перечить, я покорно легла прямо на пыльный пол, с тоской подумав о безвозвратно испорченном новом парчовом платье. Я не успела его даже толком поносить, а обновки здесь мне доставались нечасто.

В этот момент мои размышления об одежде были прерваны свистящим звуком, вслед за которым спину обжег сильнейший удар. Боль от него достигла, казалось, даже костей.

Я до крови закусила губу, стараясь, чтобы из-под плотно сомкнутых губ не донеслось ни стона, и начала про себя считать.

Удар.

«Два»

«Зачем я вообще спасла этого никчемного вампира?»

Удар.

«Три»

«Не зря я всегда избегала совершать нелепые поступки»

Удар.

«Четыре»

«Черт возьми, ну почему же так больно?»

Удар.

«Пять»

«Я смогу, я смогу, я не стану кричать»

Удар.

«Шесть»

«Смогу, смогу, смогу, смо…»

Удар.

«Семь»

Я со свистом втянула в себя воздух, отчаянно жалея о том, что вообще существую

Удар.

«Восемь»

Платье на спине превратилось в тонкие тканевые полоски, которые при каждом ударе все сильнее впивались в раны.