— Какая встреча, — мягко произнес он.

— Это еще кто? — спросила Лария.

Хальд глянул на нее безо всякого интереса и даже не удостоил ответом; снова посмотрев на меня, он спросил с улыбкой:

— Как твои дела, Кайетана? Близится освобождение?

— Не твое дело!

— Так кто это? — возмущенно повторила Лария.

— Не твое дело!

Хальд рассмеялся:

— Все такая же ершистая… неужели ты ничуть не исправилась, Кайетана?

Регнер, Лария, Хальд… Это было для меня слишком. Я быстро ушла, едва не срываясь на бег и ненавидя себя за то, что не могу дать им отпор.

3 — Оскорбительная характеристика психокинетика, который кичится своими способностями.

Найте

С утра меня донимала несвойственная мне нервозность, а к концу смены, в середине дня, я ощутил присутствие Таны — она была где-то близко, и она была в смятении. В большем смятении, чем обычно. Отработав смену, я заскочил в свой номер, быстро переоделся и поспешил к Тане; сердце билось неровно, нестройно, оно как будто сделалось больше и теперь неуклюже ворочалось в грудной клетке, а кончики пальцев жгло огнем. Тело настойчиво требовало слияния с энергиями Таны.

Моя красноволосая проблема стояла у самого входа, белая, напряженная. В принципе, другой я ее и не видел: эта девушка по сути своей комок нервов. Но очень милый и привлекательный комок.

Тана пошла ко мне навстречу.

— Какой приятный сюрприз! — проговорил я, прикладывая ладонь к сердцу. — Нет ничего приятнее, чем увидеть тебя, любимка моя!

На мои псевдоромантические тирады и приветствия девушка всегда реагировала — то нос сморщит, то нахмурится, то глаза закатит. Но сегодня она не придала моим словам ни малейшего значения; ее прозрачные глаза смотрели на меня очень серьезно, обреченно. Мне стало не по себе; я давно уже подметил, что глаза у красноволосой невероятно, сверхъестественно выразительны. Она выдает эмоции на все сто процентов без утайки, и иногда это ощутимо бьет по самообладанию.

— Ты не зря меня подозревал, — тихо произнесла она. — В трудовом поселении я цеплялась к тебе не просто так. Я должна была тебя спровоцировать или подставить, чтобы твое намечающееся освобождение не состоялось. Та энергетическая связь возникла случайно, но все остальное случайностью не было… Тебя отправили в изолятор, и твой брат Регнер счел, что я выполнила свою часть сделки. Да. Ты не ослышался. Регнер Малейв явился в поселение и предложил мне сделку: я тебя подставлю, а он меня освободит. Я согласилась. Поэтому и окажусь скоро на свободе.

Признание не произвело на меня впечатления — от тихушника Неро вполне можно ожидать чего-то подобного. Но от Таны… Я, конечно, могу ошибаться, но, по-моему, эта красноволосая мозгодробилка из той породы людей, которые скорее удавятся, чем согласятся провернуть что-то подобное. Если она и сделает что-то «неправильное», то открыто, сразу, безо всяких подготовок, манипуляций, планов…

Тана глядела на меня озерцами глаз, заполненными виной, и ждала, что же я скажу.

— Умница, — похвалил я. — Это было правильное решение.

Ее глазищи стали еще больше, еще виноватее.

— Но ты же в изолятор из-за меня попал… — страдальчески выговорила она; ее голос звучал тихо-тихо. — И, если бы не я, давно уже был бы на свободе…

— Нужна мне эта свобода! — фыркнул я. — Открою тебе секрет: мне нравится на Хессе. Нравится ощущать себя «номером», нравится выполнять простую работу, и нравится, что мое тело потеряло неуязвимость. В этом есть что-то очаровывающее, какая-то магия жизни. И мне нравишься ты. Честно. Это тоже своего рода магия.

Тана нахмурилась, и, покачав головой, пробубнила:

— Ты не так должен был отреагировать.

— Прости, милая. Как я должен был отреагировать, чтобы не расстроить тебя?

— Разозлиться!

— Я не могу на тебя злиться, зайчик.

— Я тебе не зайчик! — вскричала она. — И не любимка! Я тебе никто, понял? Оставь меня в покое, Малейв!

Швейцар тут же повернул голову в нашу сторону: то ли рефлекс сработал на известную фамилию, то ли гневный выкрик Таны побеспокоил. Красноволосая тут же виновато покраснела и, теперь уже избегая смотреть мне в глаза (интересно, почему?), повторила уже куда тише:

— Я серьезно. Оставь меня в покое. Для меня это не игра.

Развернувшись, она ушла.

С уходом Таны ничего не изменилось: я все так же ее ощущал. Она была не только предельно серьезна, но еще и предельно расстроена, и наша связь очень явно давала мне это понять.

Договор с Регнером, значит… Так вот за что она себя все это время корила, вот почему не шла мне навстречу, не взяла от нашей связи большего и упрямо говорила «нет». Бедняжка!

Я посмотрел в сторону, куда ушла Тана — ее фигурку вдали еще можно было различить. Догнать ее, что ли? У нас осталось так мало времени, мы можем еще создать по-настоящему приятные воспоминания о нашей связи.

Я двинулся за ней, неторопливо, уверенно; меня вел инстинкт завоевателя, и желания, до сих пор не воплощенные. Кончики пальцев раскалились. В воображении рисовались уже и продолжение разговора, и то, что последует за этим. Больше между нами ничего не встанет, ничто не испортит настроения, и можно будет заняться тем, чего мы с ней так давно хотели — она получит, наконец, своего «бога», а я — свою фанатку. И расстанемся мы уже без напряжения, без недомолвок, соединенные пикантной историей. Можно ли придумать лучшее завершение?

Я пошел быстрее, чтобы нагнать красноволосую — она исчезла из виду. На секунду замешкавшись, я определил, куда она свернула, и, пройдя через переулок, вышел к парку Ареты. В этой части планеты начался переходный сезон, предвещающий холода, но пока погода держалась довольно ровная, без перепадов. Ветра уже начали ощипывать кроны деревьев и бросаться листочками — желто-зелеными, скрученными в спиральки, и красноватыми, треугольными.

Я зашел в парк, свернул на дорожку в том направлении, чтобы встретиться с Таной. Она была близко; нервные токи, исходящие от нее, позволяли с достаточной точностью определить расстояние. Шаг можно сбавить, она не убежит.

Красноволосая обнаружилась вдали от тропинки, в укромном местечке, и сидела она прямо на чахлой травке, поджав колени к животу и пряча в них лицо. Присев рядом с ней, я укоризненно протянул:

— Любишь же ты от меня бегать!

Она ничего не ответила.

— Ты мне не все рассказала. Раз уж начала, то выкладывай до конца.

— Я все рассказала! — буркнула она.

— Все-все?

Она подняла голову из своего коленного укрытия и добавила неохотно:

— Ладно, не все. Твой брат Регнер подходил ко мне, просил еще раз тебя подставить. А потом целоваться полез. Не знаю, правда, зачем…