Обдумав все это, наг принял решение.

— Хорошо. Пусть будет так, я согласен. Гарантия договора — моя жизнь. Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы уничтожить Скрижаль последнего завета.

— Сделка заключена, — проскрипел довольный голос владыки.

В комнате по-прежнему было темно, но наг почувствовал, что остался один.

…Шепчущий не спеша потягивал теплое молоко с добавленным в него тростниковым медом: его любимое лакомство, которое, несмотря на простоту, никогда ему не надоедало. Еще одно глупое напоминание о тех временах, когда он не был игроком. Он снова и снова обдумывал сделку, возвращаясь к разговору с владыкой Дома боли; слабых мест он в ней не нашел. Довольно улыбнувшись, наг сам себя похвалил: он все учел и ничего не забыл. Пора действовать.

— Карос, тебя призываю!

Железный генерал Карос. Когда-то он был легендой. Хотя почему «был» — он и есть легенда. Родившись в маленькой деревушке, Карос все свое детство пас коз, помогая деду, и если бы не война, кто знает — может, мир о нем никогда бы и не услышал. Мудрые араланти, храбрые азалуни, вместе с повелителями глубин хелатами, решили положить конец юной человеческой расе. Слишком быстро плодились люди и слишком недолго жили, чтобы по-настоящему ценить жизнь. Они как саранча пожирали все на своем пути. И пока их не стало слишком много, надо было остановить это нашествие.

На людей, едва начавших постигать обработку металлов, напали объединенные армии трех народов. Карос тогда начал свою первую войну: простой молодой ополченец, выдернутый из своей деревеньки рекрутским набором. Пара недель тренировок — и в бой, на защиту родины, короля и рода людского. Так было вначале. Он выжил в своем первом бою, когда погибло больше половины воинов, сумел уцелеть во втором. Его заметили за храбрость и удачливость, сделали десятником. Он медленно рос, как крепкий дуб, вцепившийся корнями в землю; так же медленно, но неуклонно и уверенно.

Он прошел все ступени: от солдата до сотника, командовавшего отрядом. За оборону Хольмской крепости его произвели в рыцари. Там небольшой гарнизон два месяца держался против пятитысячной армии ящеров. Казалось бы, невелик подвиг, если не знать, что ящеры быстрее и сильнее людей, и, чтобы убить одного, нужно два десятка человек, да и то половина при этом погибнет. Как сделал это Карос, не смог понять никто, но когда армия во главе с королем подошла к руинам крепости, во дворе, заваленном трупами людей и ящеров, их встретил Карос с парой десятков израненных солдат. За этот подвиг он получил рыцарский титул и стал офицером.

В те времена войны шли непрерывно. Человечество упорно боролось за свое существование, и люди, которые могли добывать победы, продвигались вверх. Пятьдесят шесть лет непрерывных войн, четырнадцать кампаний, сотни больших и малых сражений. Свою последнюю битву Карос провел на берегу Седого моря, где добивали остатки нечеловеческих рас. Враги его именем пугали детей, солдаты им восхищались и готовы были за ним следовать хотя в рай, хотя в ад, зная, что он их везде приведет к победе…

А теперь великий генерал — слуга Шепчущего, беспрекословно и безукоризненно выполняющий приказы нага. Никто не знает, как он стал слугой, главное, что он выполняет волю своего господина.

Карос возник сразу, едва наг произнес его имя. Высокая фигура, волевое лицо и глаза, видевшие слишком много смертей. Он был одет в тяжелый железный доспех, покрытый следами ржавчины и крови, на котором виднелись вмятины от ударов вражеских мечей. Этот доспех ему когда-то подарил король, посвящая молодого воина в рыцари. С тех пор Карос с ним не расставался.

Наг тем временем называл новые имена: Танаша, Саравати, Саяр. Комната его дома наполнялась людьми, но не только. Посреди комнаты возник скелет, едва обтянутый кожей, на котором виднелись обрывки одежды. Красивая женщина с короткой прической темных волос, кивнув Каросу как старому знакомому, танцующей походкой направилась к столу, стоявшему в центре комнаты. Появлялись все новые слуги. Кто-то из них сразу подходил к столу, занимая привычное место, кто-то разговаривал с другими. Лич, безразличный ко всему, висел посреди комнаты, ожидая, когда ему скажут, для чего призвали. В руках он сжимал посох, по которому время от времени пробегали искры. Лич внимательно прислушивался к разговорам, а внутри глазниц черепа разгорался темно-синий огонь. Лич предвкушал схватку. Хозяин понапрасну не будет призывать всех офицеров Мертвого легиона, а значит, предстоит большое побоище.

Наконец появилась последняя из тех, кого наг захотел призвать: баньши. Она, как и лич, возникла посреди комнаты, паря над полом. Небольшое облако черного дыма окутывало ее подобно одежде. Если бы не этот темный туман, ее можно было бы принять за девушку, молодую и красивую, с длинными русыми волосами, стройной фигурой, небольшой грудью и длинными ногами, которым позавидовали бы немало красоток. Но этот обман сразу пропадал, стоило заглянуть ей в глаза: пустые, водянисто-серые, они не выражали никаких эмоций. Казалось, хозяйку этих глаз удивить чем-либо невозможно. Мудрецы говорят, что глаза — это зеркало души, и если им верить, то в этой душе не было ничего, кроме необъятной боли и бескрайней тоски. Когда-то эти глаза были совсем другими: зелеными, с искорками смеха, прятавшимися в глубине…

Наг с гордостью взглянул на своих слуг. Мало кто из игроков мог похвастаться подобным воинством: каждый из его слуг сам по себе был немалой силой, а все вместе они были мощью, которая сокрушала армии и погружала в прах и забвение целые страны. Карос, великий полководец и воин. Став слугой, он наделил свою карту призыва теми способностями и талантами, которыми обладал: например, вдвое увеличивая численность отряда, который можно призвать на поле боя. Существа под его предводительством были решительны, не знали страха и наносили больший урон врагам. Танаша была командиром разведки и мастером убийств. Ее присутствие на поле боя придавало меткость, позволяя солдатам стрелять точнее, усиливало скорость атаки и давало шанс заметить врагов, укрытых чарами невидимости или маскировки. Саяр, лич, в компании с тремя ему подобными, был основной ударной силой Мертвого легиона. Могущественные заклинания смерти и разрушения, подвластные мертвым колдунам, не раз повергали в прах осмелившихся противостоять их господину. Лаэта, баньши и темная жрица; вместе с пятью своими сестрами она обрушивала проклятия на головы врагов: слабость, уныние, панику, болезни — все, что будет мешать врагам, не даст нанести верный удар или помешает сотворить заклинание. Беспощадные к врагам, союзникам они ниспосылали благословения, призывая милость темных богов. Благодаря их нечестивым молитвам воины, одержимые жаждой смерти, безжалостно разрубали строй врагов, их оружие источало яд, а броня крепко держала вражеские удары. А если было нужно, вопль баньши обрушивался на врагов, сея среди выживших страх и панику. И последний, Саравати, командир мародеров: тот, под чьим присмотром дюжина марукаев, четырехруких шипастых обезьян, собирала добычу на поле боя, срывала снаряжение с погибших существ, грабила дома и обшаривала трупы. Благодаря ему и его марукаям наг приобрел немало полезного.

Дождавшись тишины, Шепчущий не спеша подполз к столу. Он провел над его поверхностью рукой, и над столом возникла блистательная Аригаста, цитадель веры, город тысячи монастырей и храмов, средоточие Света; место, которое, согласно местным легендам, хотя бы раз в жизни обязан посетить любой, кто верит в единого Первоотца. В этом святом месте первые пророки принесли людям Свет божьего слова и веры. Там жил первый пастырь и хранитель веры, первый после бога, святейший Келест.