а потом еще и распишу или резьбой покрою. Красиво жить не запретишь, а жить тепло тем более. Я за все свои сроки службы в Советской Армии так намерзся, что теперь утепляюсь по высшему разряду.

В середине декабря наш караван неспешно тронулся в путь, увозя с собой помимо нанятых мастеровых, большого количества работников моего нового барона Жана, дружинников того же Жана, еще и обеих моих горничных. На хозяйстве остались домашние слуги и Пров с десятком стражников. Так бы четверых было достаточно, но мачеха с дочерями осталась в столице еще на какое-то время, у них брачные пасьянсы новые собираются. Караван получился большой, если бы не зимнее время, в трактиры с такой толпой народа соваться было бы проблематично. А так и в стойлах место находилось всем, и комнаты были для тех, кому положены комнаты. О скорости перемещения говорить не приходилось — дороги не в том состоянии, чтоб лететь. Но хоть слегка подморозило, и то радость.

Я внезапно поймал себя на том, что уже знаю все трактиры и трактирщиков на тракте от Приста до Луарта, а они все знают меня. За эти два года только и делал что воевал да сновал туда-сюда. Небось наматываю по дорогам Мерсалии как торговец какой-нибудь. Путешествовали под двумя штандартами, мой значок теперь нёс бой боец, оруженосца я потерял. Глупо было бы оставлять Жана в оруженосцах, ему баронством надо заниматься. Ну и надо же чем-то занять дружинников своих. Они такие гордые по очереди везли поднятый штандарт, что меня смех разбирал. Я крепился, чтоб никто не подумал, что для графа это какая-то забава. Не стоит оскорблять людей на мелочах, тогда они будут легче прогибаться в важных вопросах.

Народ вовсю расспрашивал нашу челядь про дела в графстве Долинол по ту сторону границы. Когда выясняли, что граница теперь очень далеко, а за перевалом родная Мерсалия и графство находится под рукой вон того молодого графа, слушатели охреневали. Сказать обычное «Да хорош заливать!» не получалось — штандарт четко говорил — вон граф, всё честь по чести. Усомниться в правах графа — это сразу в петлю, никто королевского судью дожидаться не станет.

Глава 22 Пришла беда — отворяй ворота

Очень надеюсь, что заложенная в головы информация о новом политическом устройстве страны по весне начнет играть в мою пользу, и в графство потянутся вслед за войсками и торговцы. Тем более, что за нами пойдут торговые караваны с овсом, зерном, солониной, крупами и овощами. Далее пройдут караваны ремесленников, подряженные на стройки и нанятые для развития суконного производства. Неправильно торговать шерстью, если можно самим сукно выделывать. Всё это даст понять — в Долинол пришла жизнь и монета, там можно торговать. Движение товаров и денег полезно для развития общества. Глядишь, и в моём графстве найдется что продавать на сторону, что-то же у нас есть! Да те же овцы тут выращиваются, вернее разводятся в большом количестве. А это шерсть, сыры, баранина. Пшеницей мы Мерсалию не завалим, но шерстяные ткани производить весьма выгодно. Надо только всерьёз заняться этим, для того и людей сманил.

Мимо замка Прист я промчался как не родной. В том смысле, что провел в его стенах всего одну ночь, дал своим горничным возможность набить еще одну телегу всяким скарбом и уже на следующий день погнал в Долинол, желая поскорее оказаться поближе к своему войску. Как они там без меня, небось стоят по колено в соплях, передрались, с голоду умерли. Угу, там же дети малые, несмышленые. Подумал так, и сразу успокоился. Сначала в Долинол на место, где стоял старый никчемушный замок. Там мне крестьяне должны уже поставить теремок-времянку из бревен, чтоб я не ютился в землянке. А они и рады — зимой особо делать нечего, аж до самой середины марта. А тут ненапряжная барщина вместо денежного оброка, любой крестьянин такому рад будет.

Первым делом наша задача — определиться с расположением нового замка, составить и утвердить проект. Приятный момент, составлять буду не я, я буду тыкать пальцем, кривить рот и вопрошать с презрением в голосе: «Что это у вас за хрень тут начерчена? Кто так линию проводит, где сопряжение с прямой?» Шучу, придираться не стану, мне главное — чтобы костюмчик сидел. А замок стоял. Просто здорово, что никакие структуры и комитеты не могут залезть на мой объект и начать надувать щёки. Я тут власть, причем почти абсолютная. Недаром на мою голову водружена маленькая корона.

По прибытию на место большой стройки выяснилось, что терем построен, но внутри… внутри изба избой. Дал задание своим служанкам брать отделку под контроль, они знают и мои хотелки, и возможности тутошних плотников. А то дам задание, а эти сбегут от страха. Типа, не спецы они по кондиционерам. Я тоже не спец, но иметь хочется. Ладно, шутки шутками, но я сидя спать не приучен. А эти горе-мастера сделали кровать мало того, что узкую, так еще и короткую. Оказывается, тут у них принято спать полусидя. Жуть какая, не надо мне такого!

Шевалье Зигрид вместе со мной обошел округу, самолично пару раз покопался в земле мотыгой. Но чаще тыкал пальцем и заставлял своих работников разрывать грунт. Иногда даже сам магичил, вспучивая или разгребая землю. И всё без комментариев. Потом ушел в дом, в котором его поселил староста и два дня не показывался мне на глаза. Я что, я в этих делах не шарю, а тем более не готов контролировать профессионалов. И хотя душа рвалась к войскам, сжал её в горсти и остался ждать эскиз и описание будущего замка.

Вечером третьего дня никого не ждал, потому как всё замечательное уже имелось: ужин и пара проверенных услужливых служанок. Хотя выражение «услужливая служанка» — так себе тавтология. Как храбрый храбрец. А Витор уже отошел ко сну в своей комнате, выделенной в том же тереме на втором этаже, то есть в горнице. Не зря же я назвал этот дом теремом, одноэтажных теремов не бывает. Никого я не ждал, ибо опять не созрел Зигрид до показа эскизов. Ну и зря, он сейчас корпит, трудится, а я потом начну чиркать на его планах. Лучше б ему не упираться пока с чистовиком.

Каюсь, когда есть возможность, я хожу до ветру на двор, а не в ночную вазу. Вот и сейчас та же история. Душа просит простора и свежего воздуха.