– Почему же тогда общественное мнение считает иначе?

– Потому что молодым плевать на него! Мы не собираемся и не хотим формировать то самое мнение, у нас иные приоритеты. А вот стариканы этим пользуются. За годы своей жизни захватывают радио, телевидение, эстраду, кинематограф и диктуют там только свои правила поведения. Гавкнешь что-то против них или попытаешься что-то изменить в этом устоявшемся раскладе – и тебя тут же, на уровне инстинктов выживания, начинают затаптывать в грязь. Да ты только вспомни, что в российских театрах творится в среде творческой интеллигенции: убивают, льют друг на друга кислоту, кидаются дерьмом и проклинают до седьмого колена. Но всеми зубами держатся за мнимые и порой дутые авторитеты старшего поколения. Никто и нигде не уступает дорогу молодым, разве что они сами прорываются наперекор и вопреки льющейся на них грязи!

Леня скривился, пытаясь припомнить:

– Сгущаешь краски, есть ведь и положительные примеры…

– Как же! Конечно, есть! – юродствовал я. – Кто-то передает свою роль в популярной телепередаче собственным подросшим детям, не желая выбирать из когорты более талантливых и умелых ведущих. Другие эстрадный бизнес в руки внуков очень грамотно сливают. И таких примеров – тьма!

– Но ведь молодые талантливые артисты все равно появляются.

– Ага, появляются! По большей части – откуда они? В основном они из когорты молодых талантов КВН! И все они – заметь, все без исключения! – изначально умеют великолепно шутить и смешить, разбираются в тонкостях юмора. Вот они и прорываются в мир кино, театра и эстрады. И то скорей вопреки старой гвардии, играющей Гамлета и Отелло, которая им постоянно ставит палки в колеса.

Дальше мы начали подъем по винтовой лестнице в толще крепостной стены, и наш диспут прервался. А позже мы к нему не возвратились. Так что я даже не понял, сумел ли я переубедить друга или хотя бы верно донести до него свои мысли.

Зато жадно слушавшая наш диалог Эулеста, идущая за мной следом, стала донимать меня вопросами еще на лестнице. Да и потом не отставала. Особенно когда мы первые с ней оказались в лесу и ждали второго спуска нашей тележки по тросам.

– Я тоже всегда мечтала стать артисткой, – призналась она. – Но никогда не думала, что легче всего пробиться на большую сцену, умея развеселить публику. Неужели это правда и я все поняла правильно?

– Не сомневайся! Не знаю, как в вашем Габраччи с чувством юмора, а у нас на Земле – это дело первостатейное. Без него карьеры на сцене не сделаешь и истинной популярности не добьешься. Да и во всех иных сферах жизни веселые и жизнерадостные люди, умеющие тонко и своевременно пошутить, быстрей добиваются успехов.

– То есть, попав к вам, я могу стать примой лучшего театра?

Окинув ее придирчивым взглядом, я вынужден был признать, что девушка ох как хороша по земным стандартам. Фигурка – загляденье, мордашка – само очарование, голос – приятный, грудной, завораживающий. Да еще и умениями приворота владеет. Такая, да при должной протекции, в самом деле могла бы многого добиться, выступая на сцене. Да и язык русский она схватывала на лету. Мало того, что понимает нас с Леней, так еще и сама разговаривает уже, пусть с жутким, но в то же время милым акцентом.

Только вот красотке этой никогда не суждено побывать на моей родине. Да и протекции у нее там нет, о чем я вспомнил в первую очередь:

– Девушкам у нас сложней. Намного. Если у тебя папа не директор Первого канала, то приходится все подвижки в своей карьере решать через постель. Причем не только с мужчинками кувыркаться, но и нескольких женщин ублажать ежедневно. И не всегда красивых и приятных, что хуже всего…

Губки будущей примы скривились в недоверии:

– Ты не врешь?

– Ха! И это еще не самое главное. Я ведь недаром твержу об умении быть веселой, радостной и постоянно улыбающейся. А у тебя с чувством юмора – полный пролет. За все время нашего знакомства твою улыбку я видел лишь несколько раз. А как ты смеешься – вообще не помню. Так что извини, ничего тебе на нашей сцене не светит.

Она хотела что-то возразить, но я слушать не стал:

– Мало того! Ты спишь с великим артистом, умеющим рассмешить даже мертвых движением пальца, а смеяться даже с ним не научилась.

На том наша дискуссия прервалась, прибыла Цилхи, и мы втроем занялись сбором улипах. Тем более что они за время нашего долгого отсутствия вновь мигрировали на свои прежние пастбища и ходить за ними далеко не пришлось. Грибы тоже повылезали из-под хвои, словно пытаясь за нами подсматривать. Ну и постепенно прибывающие вниз Багдран, Руд и Леонид тотчас подключались к сбору продуктов. Так что мы быстро наполняли наши импровизированные мешки из дорогих тканей. Прихватили их из города в виде трофеев.

Идиллия! Казалось бы, ничто ее не нарушит…

И тут раздался одиночный рык тираннозавра справа, если стоять лицом к городу. На него отозвался такой же звук у нас за спиной. Из крон, расположенных между ревущими имитаторами, раздался визг-скрежет птеродактилей. Ему вторил такой же жуткий скрежет с левой от нас стороны. И вот после него началась вообще ужасающая какофония звуков. Наверное, не только шакалы-имитаторы рычали, но и сами тираннозавры, которые ими руководили. А уж хищные филины визжали так, словно в каждой стае было по три, а то и по четыре особи.

То есть получалось, что нас обложили со всех сторон. Что уже неприятно: выходит, нас постоянно держали в кольце? И тщательно следили за каждым шагом? А мы тут так привольно себя вели? М-да! Расслабились!

И естественно, что первая реакция наша оказалась вполне адекватной: надо готовиться к бою. Попутно пряча самые слабые звенья. И я чуть ли не пинками забросил в повозку Цилхи и Руда, скомандовав им:

– Выше пятнадцати метров не поднимайтесь!

Филины им будут на такой высоте не страшны, а ящеры не достанут. Разве что начнут намеренно раскачивать тросы, пытаясь обвалить вниз наше транспортное средство. Но тут уж я постараюсь их прижарить, как полагается.

– Все-таки решили нас уничтожить! – досадовал Найденов, лихо махнув тяжелой рапирой.

Мы все тоже теперь в этом не сомневались, потому что рев и скрежет стали быстро усиливаться, как бы приближаясь к нам. Но уже на второй минуте этой странной психической атаки я разобрался в необычности приближения. Группа птеродактилей, находившаяся слева, стала удаляться в сторону моря. То есть они улетали от нас.

Та стая, что была сзади, уходила тоже в сторону моря. Находившиеся справа шакалы, вараны и, судя по треску ломаемых кустов, их вожак тираннозавр проскочили мимо нас вдоль городской стены. Мы их даже рассмотреть не смогли, все-таки почти двести метров леса между нами.

Вторую группу хищных филинов мы прекрасно рассмотрели у себя над головой. Четыре птицы, продолжая ужасающе скрипеть, тоже летели к морю. Причем их сопровождало до пяти десятков громадных жуков, умеющих изображать гигантского питона. А следом и две гарпии промелькнули на бреющем.