Нангаван решил не вмешиваться. Пусть разбираются, как хотят. Он был поглощен своими мыслями. Представлял, как ночью отправится на гору, вызовет Духа и… Дальше его фантазии натыкались на невидимый предел. Ему становилось страшно. Неприятный холодок пробегал по телу, в голове возникала звенящая пустота.

— Ладно, — сдался неуклюжий Витя. — Схожу к строителям. Только завтра. Сегодня ветер сильный, холодно.

После скудного завтрака все разбрелись кто куда. Криш уткнулся в свою «Бхагават-Гиту», Голдин отправился собирать сучья на растопку, остальные уселись петь мантры.

Нангаван удалился в пещеру. Но сколько он там ни сидел, успокоение не наступало. Наоборот, им все больше и больше овладевало беспокойство.

К вечеру ветер стих. На небо вышла громадная белая луна. Низкие звезды мерцали над вершинами отрога.

«Пора, — сказал себе Нангаван. — Священная Гора ждет».

Его ноги стали ватными, сердце колотилось. Однако надо было идти. Если он не решится, то выкажет тем самым свою слабость, и Дух не станет его слушать. Трус не достоин Божьей благодати.

Подгоняемый этими мыслями, Нангаван, стуча зубами от холода, пробирался к Горе. В темноте он то и дело оступался, натыкался на камни, осыпавшиеся во время недавнего землетрясения. Свет луны делал окружающее призрачным, зыбким.

Скальная площадка, которую Нангаван облюбовал для общения с Духом, блестела как серебро. Он остановился. Повсюду, куда хватало взгляда, над покрытыми снегом вершинами простиралось черное небо. Горы застыли в сверхъестественной неподвижности. Над мрачным безмолвием горело созвездие Ориона…

Нангаван колебался, произносить слова вслух или нет. Склонившись к первому, он принялся вполголоса взывать к Духу. Сначала ничего не происходило. Потом Нангаван ощутил легкое головокружение и тяжесть во всем теле, его сознание помутилось, перед глазами пошли разноцветные круги. Вдруг из самого темного места между двух скал появилось нечто огромное и светящееся… Веки Нангавана налились свинцом, но он изо всех сил старался смотреть. Днем он никогда ничего подобного не видел.

— Господи! — непроизвольно вырвалось из его уст. — Господи! Спаси и помилуй!

Он несколько раз торопливо, дрожащей рукой, осенил себя крестным знамением. Огромная, жуткая фигура продолжала расти, словно гигантский золотой гриб.

Нангаван не выдержал и зажмурился. Ему хотелось броситься прочь, но тело перестало слушаться. Ноги приросли к месту, руки повисли вдоль туловища, как плети. Теперь он не мог даже перекреститься. Сердце прыгнуло вниз, потом метнулось к самому горлу. Нангаван деревянными губами бормотал заранее заготовленные просьбы…

Откуда ни возьмись, пришло понимание: Дух удивлен, Он просит повторить.

— Дай просветления, о всемогущий! — пересохшим ртом забормотал Нангаван. — Дай чуда! Надели святым даром вершить невиданное!

Сияние стало нестерпимым. «Око Бога сожжет тебя, если ты усомнишься или испугаешься, — вспомнились слова старого Учителя. — Огонь Истины беспощаден».

Нангаван хотел закрыть лицо или отвернуться, но не смог пошевелить и пальцем. Ледяной озноб сменился жаром, тусклая пелена покрыла сознание…

Впоследствии Нангавану так и не удалось восстановить в памяти, как он добрался до пещеры. Ему казалось, что, когда наступило беспамятство, он упал, — там же, где стоял, посреди скальной площадки. Очнулся на рассвете в пещере, с трудом приходя в себя. Все тело болело, ныла каждая косточка, каждый мускул. В голове стоял шум, перед глазами — беспорядочное мелькание.

«Неужели я здесь уснул? — удивился Нангаван. — Усталость и напряжение свалили меня, помешали исполнить задуманное. Я собирался пойти на Гору, а сам остался в пещере. Как же так?»

Он, кряхтя, поднялся, разминая замерзшие руки и ноги. Хорошо, что он тепло оделся. Сколько же прошло времени? Нангаван сделал несколько шагов. Тело плохо слушалось. Надо было идти в дом, согреться у печки, выпить горячего чаю.

В глазах понемногу прояснялось. Вход в пещеру позолотили яркие солнечные лучи. Под ногами что-то блеснуло. Нангаван, кряхтя, присел на корточки. Прищурился. Действительно сверкнуло, или ему показалось? Он протянул руку к привлекшему внимание камешку. Что это? Золото?…

Нангаван поднес камешек к лицу. Пальцы его дрожали. Маленький золотой самородок, похожий на круглую ракушку, таинственно мерцал в утреннем свете.

У Нангавана перехватило горло. Неужто свершилось? И самородок — то самое чудо, которое он вымолил у Священной Горы? Не может быть!

Нангаван еще и еще раз подносил камешек к глазам и даже зачем-то попробовал его на зуб. Золото! Это было настоящее золото! Его ни с чем не спутаешь.

— Но ведь я не ходил на Гору! Я уснул в пещере… Мне все приснилось! Мой сон продолжается…

Он долго разговаривал сам с собой, пытаясь прийти к какому-нибудь выводу. Он вертел кусочек золота так и сяк, выносил его на свет, прятал в темноту, подбрасывал, гладил и нюхал. Золото оставалось золотом.

Нангаван почувствовал, как его душа возносится в рай. Он опьянел от восторга. Высшие Силы наделили его чудесным даром, который и не снился многим просветленным! Во всяком случае тем, кого он лично знал. Даже его Учитель не мог сотворить ничего подобного.

Мысли Нангавана метались, как дикие кони на весеннем лугу. Значит, он таки ходил на Гору, он не побоялся и получил заслуженную награду. Он обрел величие, о котором не смел и мечтать! Золото — небесный металл, застывшая кровь Солнца — отныне в его власти! Он — властелин мира!

Бурный восторг Нангавана перешел в экстаз, и тут… внезапно сменился ледяным ужасом. Перемена наступила столь стремительно, что его тело свела судорога, липкий пот потек по спине. Страшная догадка молнией пронзила сознание. Это чудное, великолепное, потрясающе прекрасное золото могло быть даром… дьявола?!

Сразу же ум услужливо начал подсовывать одно доказательство за другим. Сколько горя принес людям «солнечный металл»! Из-за золота веками лились слезы и кровь. Друг предавал друга, брат поднимал руку на брата, дети — на родителей. Золото заставляло совершать коварные убийства и начинать войны. «Златой телец» искушал святых, сеял зависть, раздоры и вражду. Значит…

Нангаван внутренне похолодел. Он уже принял дар, отказываться поздно. Сделка состоялась, и ничего не изменишь. Получается, он продал свою бессмертную душу Сатане?… Что же теперь будет?

— Дьявол просто так не раздает свои подарки, он явится и потребует служить ему, а не то…

— Господи! — Нангаван упал на колени и зарыдал. — Я погиб! Я попался, как самый последний невежда! Я оказался слеп и глух! Я, как идиот, купился на обещание чуда!

Он бросил самородок, как будто тот жег ему руку, и выскочил из пещеры.

Солнце уже ярко светило, растапливая остатки льда и снега. По камням весело журчали ручейки, и только на душу Нангавана легла темная, холодная ночь. Он внутренне замер, и ни теплые солнечные лучи, ни чистота и прохлада воздуха, ни синее-синее небо не смогли растопить это оцепенение.