о моей неотразимости? — он вскинул брови, припоминая наш старый разговор, когда я выдала ему содержание девичьих сплетен.

Мне захотелось стукнуть Кристобаля кулаком в грудь, но, чтобы сохранить видимость приличий, только посильнее сжала его плечо. За нами сейчас многие наблюдали.

— Я же всерьез, — упрекнула его я, не сдержав смешок.

— Ну, я еще должен ко всему этому привыкнуть. Но мне нравится танцевать с тобой вот так, — улыбнулся Кристобаль и наклонился к моему уху, чтобы прошептать: — Хотя знаешь, гораздо больше мне нравилось проводить время наедине у меня в шатре.

Я вспомнила последнюю ночь там. Губы Кристобаля на моей шее, мои ноги вокруг его поясницы. К щекам мгновенно прилила кровь, но я нашла в себе силы поднять на Кристобаля взгляд и сказать:

— Мне тоже.

Мне показалось, будто глаза у него потемнели.

— Тогда давай сбежим?

— Что, лорд Арден, неужели вы хотите снова меня похитить? — весело спросила я, вскидывая брови.

— Я ведь уже говорил. Готов повторять это столько, сколько потребуется.

— Я ведь уже говорил. Готов повторять это столько, сколько потребуется.

У меня сердце сжалось от этих слов.

Кристобаль резко остановился, и я, сделав по инерции еще шаг, уткнулась ему прямо в грудь. Он приподнял мой подбородок и наклонился, чтобы поцеловать. Мне вдруг стало совершенно безразлично все окружающие — музыка, люди вокруг, их пересуды. Важно было только знакомое тепло.

Мир вокруг пошатнулся. Блеск магических светильников, удивленные лица окружающих — все исказилось, потому что вслед за Кристобалем меня затянуло в водоворот перемещения. Я успела привыкнуть к этому заклинанию, и почти не чувствовала головокружения, но Кристобаль все равно придержал меня за талию, не давая упасть.

— На глазах у всех! — рассмеялась я, едва ощутив под ногами пол. — Все забываю сказать тебе, что ты тот еще позер.

Упрек был шутливый. Я не знала, как подобная выходка может отразиться на моей репутации незамужней (между прочим!) леди, но этот побег был лучшим впечатлением за последние недели.

— Виновен, — сознался Кристобаль, прикладывая к груди раскрытую ладонь.

Я сделала несколько шагов и огляделась. Арден перенес нас поместье с высокими потолками и узорчатыми окнами, но все здесь находилось в запустении — пыль и грязь, разорванные занавески, поломанная мебель.

— Где мы?

Кристобаль и сам осматривался.

— Это дом моей семьи. Здесь все довольно сильно изменилось за те годы, что я был в бегах, — он пошевелил носком ботинка черепок, бывший когда-то частью золоченой вазы. — Что-то разграбили, что-то само сгнило.

— Мне жаль, — сказала я негромко, обводя глазами просторную гостиную, где давно никого не принимали за чашкой чая.

Это правда было грустное зрелище: родной дом, оставленный из-за ложных обвинений, бессмысленной жестокости. Я уже представляла, как будет вздыхать Эрмина, когда увидит, в каком тут все состоянии.

— Не стоит, — мягко улыбнулся Кристобаль, отворачиваясь от разбитого окна. — Пыль можно вытереть, стекла заменить. На самом деле… — начал он на вдохе и на мгновение сбился, — на самом деле, Вета, я должен благодарить тебя, что вообще смог сюда вернуться. Если бы не ты, я и все, кто встрял в это вместе со мной, все еще скрывались бы в лесах от людей Робастана.

— Я… брось, все решилось бы и без меня, — я замялась от неожиданной похвалы, и добавила кокетливое: — Ну, может быть, не так быстро…

Кристобаль вновь подошел ко мне и обнял, сцепляя пальцы в замок у меня за спиной. Я почти привыкла к близости, но щеки все равно покраснели от подобного.

— Наверное, еще я должен извиниться за то, что ввязал тебя во все это. Похищения, побег, эта история со свадьбой… — его голос, тихий и хриплый, будто гипнотизировал. — Но, говоря по правде, если бы мне пришлось выбирать еще раз, я бы сделал все то же самое. Я ни о чем не жалею.

— И не надо, — сказала, почти прошептала я. — Я тоже тебе благодарна. За то, что показал новый мир, что позволил сделать что-то значимое… Я бы сбежала с тобой сколько угодно раз.

Я давно хотела сказать Кристобалю это — еще когда пришла в темницы, не зная, что все закончится побегом. Но признаваться во всем сейчас, в его объятиях, казалось самым правильным вариантом из возможных.

— Вета, — произнес он совсем тихо.

— Что?

— Ты станешь моей женой?

Вопрос прозвучал так неожиданно, что вместо ответа я только глупо хлопнула ресницами. Женой? Совру, если скажу, что совсем не думала о браке с ним, но после всего пережитого эти слова казались чем-то из другой жизни.

Кристобаль откровенно забавлялся, наблюдая за моей реакцией. Вот ведь! Мог бы хотя бы для приличия немного попереживать.

— Да, — ответила я, наконец. — Хотя вынуждена тебя предупредить, прошлую мою свадьбу сорвал один весьма опасный человек.

— Думаю, я смогу с ним договориться, — усмешка на его губах показалась родной.

Я потянулась за поцелуем, но Кристобаль резко подхватил меня за талию, поднял вверх и закружил. Я засмеялась от неожиданности и вцепилась пальцами в его плечи, чтобы удержать равновесие. Несколько шагов — мы оказались рядом с широким диваном, истрепавшимся за то время, что поместье пустовало. Кристобаль опустил меня туда, а сам навис сверху, упираясь руками в спинку дивана.

Я угадала его намерения по взгляду серых глаз. Поцелуй оказался глубоким и нетерпеливым — без следа той нерешительности, которая владела Кристобалем в нашу последнюю ночь в лагере. Мои руки обвили его за шею.

Разумеется, приличная леди никак не должна была довольствоваться одним обещанием жениться. Но для приличий уже было поздно.

Камзол Кристобаля первым упал на пол, поднимая в воздух облако пыли. За ним последовала рубашка, следом, — после изнурительной борьбы со шнуровкой, — мое платье.

Поддаваясь порыву (за последние месяцы я порядком осмелела), я толкнула Кристобаля ладонями в грудь и села к нему на колени. Он тут же рывком притянул меня за бедра ближе к себе, его пальцы зарылись мне в волосы. Мой стон смешался с поцелуем.

Я скучала по Кристобалю, ужасно скучала все последние недели. По его голосу, по внимательному взгляду, по теплым объятиям и прикосновениям губ. По тому, как он произносил мое имя — мягко и нежно. Я уже не могла представить себе ничего другого. Все, что еще