Суньер и его родственник, генерал Франко, произвели в Берлине.

Оно было нелестным.

Гитлер в доверительной беседе с Чиано сказал ему, что он, как немец, «испытывает по отношению к испанцам почти такие же чувства, какие испытывает по отношению к евреям, ибо [Франко] норовит извлечь прибыль из всего самого святого, что только есть у человечества».

XI

Интересно, что содержательную часть мнения фюрера о Франко — торгаш, ломящий за свой товар несусветную цену» — полностью разделяет английский биограф генералиссимуса.

Пол Престон, автор фундаментальной книги «Франко» общим объемом в 1113 страниц убористо напечатанного текста, тоже уверен, что сделка о вхождении Испании в войну была остановлена только непомерными требованиями главы испанского режима.

Почему-то ему не приходит в голову, что «непомерность требований» имела совсем не ту цель, что была заявлена. Потому что, скорее всего, целью было не достижение соглашения, а затягивание переговоров.

Франциско Франко был очень осторожным человеком.

Это положение можно проиллюстрировать хотя бы на примере хронологии событий. Война между Германией и союзниками по Антанте — Англией и Францией — началась еще в сентябре 1939 года, но Германия ведет ее поначалу одна, без своих средиземноморских союзников. После краха Франции летом 1940 года ход событий внезапно ускоряется: 10 июня Италия объявила Англии и Франции войну, а 14 июня Испания без всяких особых деклараций захватила французский Танжер.

Но, оказывается, война не закончена — 3 июля 1940 года англичане по приказу Черчилля атаковали французский флот.

И сразу же Франко делает паузу.

Никаких действий против Гибралтара, и даже никаких официальных заявлений. Так, демонстрации с лозунгами «Гибралтар — испанский». — но с уличных демонстрантов что же и взять?

В середине июля Гитлер издает секретную директиву о подготовке операция «Морской лев», цель которой — высадка германских войск в Англии. Первым необходимым условием для ее осуществления является господство в воздухе — ив середине августа начинается грандиозное воздушное сражение.

Потом оно войдет в историю как «Битва за Британию» — но это будет только потом.

А сейчас, в конце лета 1940 года, Муссолини предлагает Гитлеру участие своей авиации в налетах на Лондон — он претендует на часть английской добычи и для подтверждения заявки хочет «принять участие в великих событиях».

Франко готов последовать примеру старшего коллеги. Правда, авиации у него нет, но заявки имеются — хотя бы на тот же Гибралтар. Визит Серрано Суньера в Берлин планировался как раз в это время — в конце августа. Дело, казалось бы, неостановимо шло к вступлению Испании в войну.

Но тут наступила операционная пауза.

У Испании не было серьезных средств агентурной разведки, служба радиоперехвата практически отсутствовала, никаких учреждений, сводивших воедино всю сумму имеющейся информации, не было и в заводе. То, что 14 сентября Гитлером было принято решение приостановить операцию «Морской лев», Франко не знал.

Но к середине сентября 1940-го он был совсем не уверен в том, что «война уже окончена». Из испанского посольства в Лондоне шли самые разнообразные сообщения, в том числе и об американской помощи Англии. Битва в воздухе продолжалась, бомбежки следовали за бомбежками, но англичане белый флаг не выкидывали. Ночной визит английских бомбардировщиков в Берлин, приуроченный к визиту Серрано Суньера, не прошел без внимания. Италия в ее войне с Англией тоже никакими успехами похвастаться не могла.

В холодной трезвой голове генералиссимуса возникли сомнения.

В такой ситуации следовало держать все двери открытыми, поэтому сэра Сэмюэла Хоара следовало принимать более любезно. Да и отказ американцев в предоставлении не то что запрошенной с них огромной суммы, а вообще во всяких кредитах — «до тех пор, пока позиция Испании не прояснится» — тоже следовало принимать хладнокровно.

Больше всего на свете каудильо не хотел «прояснять позицию Испании» — позиция эта была неопределенной, и именно такой он хотел ее и держать. С поставками зерна были возможны варианты — скажем, финансирование закупок могло быть сделано по линии Американского Красного Креста, на гуманитарной основе и «в целях предотвращения голода в Испании». Сэр Сэмюэл был готов поручиться, что британские суда будут пропускать зерновозы в испанские порты.

Ну, конечно, по одному и после должной проверки.

Вариант выглядел приемлемо для Испании, но в Берлине, конечно же, ожидали совершенно другого.

Там-то осталось впечатление, что Франко, конечно, и жаден и упрям, но полностью на стороне держав оси — просто вот его посланец оказался несговорчив и на уступки не шел.

В ведомстве Риббентропа считали, что все легко поправить.

Было, правда, известно, что Франко остался доволен своим родственником и его поведением во время переговоров в Берлине, но одним из итогов «испанского визита» было твердо назначенное свидание Франко и Гитлера на франко-испанской границе, в городке Андай.

А фюрер, как знали все в Европе — от Норвегии и до Сицилии, от Вислы и до Пиренеев, — «обладал редким даром убеждения».

За ним, в конце концов, стояла вся мощь Рейха.

Итальянская Партия

Итальянская Партия — название целого семейства шахматных дебютов. Известна еще с XVI столетия. Большинство гроссмейстеров оставили эту практику, так как без дополнительных улучшений — например, гамбита Эванса — она безнадежна. В настоящее время в чистом виде используется разве только на любительских турнирах.

I

Если в Испании колебания по поводу участия или неучастия во Второй мировой войне начались только в мае 1940 года, то в Италии они к этому времени как раз окончились.

Настроения, что называется, следовали за военной удачей.

Еще в январе 1940-го высшие иерархи фашистской партии — и Итало Балбо, и Дино Гранди, и Боккини, шеф OVRA, и, даже Чиано — смотрели на Муссолини очень критически.

Его очевидная неспособность принять решение была для них настолько очевидна, что Боккини даже сказал Чиано: «Дуче должен наконец позаботиться о лечении своего застарелого сифилиса»[130].

Но в апреле 1940 года, после германских успехов в Дании и Норвегии, по поводу застарелого сифилиса дуче уже не говорили. Скорее наоборот — те самые люди, которые очень опасались того, что Италия втянется в войну, теперь оживленно обсуждали необходимость скорейшего присоединения к победителю.

Муссолини же не соглашался, он считал, что еще слишком рано:

«Фашизм вступит в действие только тогда, когда будет математическая, 100 %-ная уверенность в победе».

Но в мае 1940-го и Муссолини решил, что время уже подходит.

10 мая немецкие войска перешли в решительное наступление в Бельгии, Голландии и Люксембурге, и к голосам, требующим