Первое, что я подумал: Роман поменял охранную фирму. Но я ошибся, это уже были не наши, не красные, а белые.

– Ваши уходят – наши идут, – сказал номер 1.

Заурчал Мент с дивана, Алиса прикрикнула: «Мент!» Номер 1 сказал: «У вас тут мент?! Мент нам ни к чему», а номера 2, 3, 4 как-то подобрались, и каждый полез в карман, но мы все еще не верили, что это всерьез, – неужели они всерьез собирались устроить у нас перестрелку?

– Не стреляйте, не надо! Мент – это не мент, а вот – кавказец, – объяснил Колян.

– Кавказцы? У вас тут кавказцы? Кавказцы нам ни к чему.

Энен прошептала мне:

– Я знаю модное слово – «отморозки», они и правда как отмороженные огурцы, внутри вода, – ну как можно ничего не понимать? Может быть, они нервничают?..

– Да понял я, Мент – это собака. Собака нам ни к чему, – сказал номер 1.

Он сказал это страшно, как говорят фашисты в старых фильмах про войну, когда точно знаешь, что за этим последует выстрел. Мент угрожающе заурчал, он не хотел быть ни к чему, и мы втроем, с Алисой и Скотиной, с разных сторон бросились к Менту, только одно у них было общее – любовь к Менту.

– Место! – как собакам, сказал нам номер 1 и вытащил пистолет.

Я почувствовал, как напряглась Алиса и обмяк Скотина. Ну, и хотелось бы сказать «а я не испугался», но это неправда, я испугался: подумал: «Я не успел стать интеллигентным человеком» и прижал к себе Скотину… Какая там храбрость, просто шок.

– Ладно, живите пока, – сказал номер 1 и убрал пистолет. – Шутка, ха-ха.

– Вы нам пока нужны живыми… – добавил номер 2. Номер 2 тоже был человек не без юмора.

Наши охранники не бросились защищать нас: Колян привстал и неожиданно тонким голосом сказал «только без рук», Петюн подтвердил его намерения, сказав «спокойно, братва, мы уходим». Их можно понять: а вдруг номер 1 решил бы, что в сложившейся ситуации Петюн и Колян им ни к чему?

Охранников из фирмы «Элегия» никто не вышвыривал, они ушли сами, тихо прикрыв за собой дверь: порученные им дети Романа пока нужны живыми, так что все нормально и они могут идти.

А мы остались с нашими новыми стражами.

Смена караула объяснялась просто и страшно: Роман в беде. Все решилось, но не в пользу Романа. К нам пришли нанятые врагами Романа бандиты или же сами враги Романа. Неизвестно, что лучше: у бандитов нет личной злобы к Алисе и Скотине (это лучше), но они могут оказаться полными отморозками (это хуже). Если же номера 1, 2, 3, 4 – враги Романа, то у них есть личная злобная заинтересованность в Алисе и Скотине.

Спустя какое-то время стало ясно: это бандиты. Ни один из номеров 1, 2, 3, 4 не обладал способностями к осознанным действиям, у них не могло быть общих интересов с Романом.

– Будете сидеть смирно, все будет тип-топ… – предупредил номер 1.

– И еда? Еда тоже будет тип-топ? – спросила практичная Алиса.

– Если пикнете – папашу убьют, – сказал номер 2.

Номера ушли устраиваться, мы остались одни. Вот мы, на разноцветных диванах вокруг письменного стола, онемевшие от абсурда нашего положения, сидим взаперти – на Невском, у Аничкова моста! – под нами – первомайская демонстрация. Внизу – праздничная толпа, а наверху – мы под стражей номеров 1, 2, 3, 4. Можно высунуться в окно, выбежать на балкон, крикнуть «спасите!» – не убьют же они нас… Но крикнуть нельзя, нам сказано: нас не убьют, убьют Романа. Мы заложники.

…Номера не ответили на вопрос, как их зовут, захотели остаться для нас номерами 1, 2, 3, 4, – не знаю, сами додумались или начальство запретило, чтобы между нами не возникли дружеские отношения (а с номерами какая может быть дружба).

Вот теперь нас по-настоящему заперли: из охраняемых мы стали заключенными.

В первый день нашего заточения они поленились вывести Мента. Это оказалось самым тяжелым – смотреть, как он мучается, не понимает, и терпит, и затем стыдится. Когда запах окружил нас, стало понятно, что все это не приключение… Когда номера при нас переговаривались, какую из комнат отведут под туалет Мента, стало страшно: это означало забвение норм, означало, что все можно.

– Я понял, им все можно, – сказал Скотина. – А нам что можно? Меня больше всего волнует Мент, чтобы у него не было инфаркта от стыда.

Скотина как-то сразу понимал суть, но иногда вот так глупил: почему инфаркт?

– Ты идиот, Скотина. Меня вот больше всего волнует, что с папой, – сказала Алиса.

– На мне кольцо, – вдруг сосредоточенно сказала Энен, повертев рукой перед нами, – это дорогое кольцо. Если его продать, то я смогу целый год кормить и вооружать нас.

Энен вела себя мужественно, но, как мне казалось, странно: не сказала ничего ободряющего вроде «нужно держаться» или «если не бояться, то все закончится хорошо», вообще ни слова не сказала всерьез.

– Давайте играть, как будто мы живем в замке, а они наши привратники. И сами решают, кого пускать в дом, а кого не пускать… – И нелогично добавила: – Или можем попробовать их подкупить. Нужно узнать, какая у них мечта. У каждого человека есть мечта, даже у Сырника и Пельменя.

Главным среди номеров был номер 2: у всех были пистолеты, но у номера 2 был еще мобильный телефон – у кого телефон, тот и главный, – и он связывался с начальством. Связь в квартире была капризная, по иронии судьбы лучше всего было слышно с балкона из нашей камеры. Каждое утро номер 2 входил к нам и, стоя на балконе над Аничковым мостом, орал на весь Невский: «Все тут: ребенок, старуха, ребята!..» Прохожие поднимали глаза – кто там орет на весь Невский? – и шли дальше по своим делам, кто мог представить, что там, над Аничковым мостом, сидят взаперти ребенок, старуха, ребята… В голове у меня бесконечно прокручивалось, как кадр из фильма: я выбегаю на балкон, отталкивая номер 2, кричу: «Милиция!», номер 2 стреляет в меня (промахивается, конечно), прыгает с балкона в Фонтанку, я за ним… Он не пристрелил бы меня на глазах у толпы на Невском, не спрыгнул бы с балкона, он был не Джеймс Бонд, но и я бы не выбежал, не крикнул: во-первых, не хотел спастись ценой жизни Романа, а во-вторых, я тоже был не Джеймс Бонд.

Номера 1 и 2 были приятели, называли друг друга Сырник и Пельмень, номер 2 был вылитый Сырник, с плоским непропеченным лицом, у номера 1 было более извилистое лицо и уши как пельмени. У номера 2, Сырника, были все полномочия по нам.

Ночью ко мне пришла Алиса.

Скотина, Алиса и Энен остались спать на диванах, номера разошлись по комнатам бабы Цили и бабы Симы, номер 2 направился в спальню Романа, а я – в комнату Скотины с найденным в Куче надувным матрасом. Наша Куча была как портал «найдется все!». Матрас, конечно, оказался дырявый, иначе его бы не выбросили.

Ночью ко мне пришла Алиса. Мне снилось, что кто-то пинает меня ногой: открыл глаза – Алиса, стоит надо мной, пинает меня ногой. Пнула меня еще раз, для верности, и сказала: