Платье она выбрала простого кроя. Под цвет белья. Ниже колен, зато с высоким разрезом сзади, доходящим аккурат до резинки чулок. О, да, про чулки Ника тоже не забыла.

Когда раздался звонок в дверь, Ника была готова. И счастливо улыбаясь, отправилась открывать.

– Ты… пунктуален…

Второе слово она договорила по инерции.

На лестничной площадке стоял не Егор, а Андрей.

Сразу же по прибытию к Крым, Егор посетил церковь и заказал поминание по Саше. Пусть душа её покоится с миром. Несмотря на то, что она умудрялась и после смерти озадачивать его, зла он на неё не держал. Нельзя обижаться на больных. Они, как дети, порой сами не понимают, что творят.

Он несколько раз созванивался с Санычем. И пока был на базе, и из Крыма.

– Саныч, ты как?

– Свыкаюсь с мыслью, что нет у меня больше никого…

В голосе генерала слышалась и печаль, и разочарование одновременно. Егор сжал зубы с такой силой, что они заскрежетали.

– Саныч, понимаю, тяжело.

В ответ раздается хмыканье.

– Понимает он….

– Саныч, я тоже её любил. Пусть и годы назад. Но любил. Поэтому, прошу, давай без пренебрежения.

– Знаю, что любил, иначе… Черт, Егор, да что же это такое-то, а?

Они поговорили ещё некоторое время. Егор сочувствовал генералу, искренне переживая за него. Он знал, что пройдет немного времени, и тот свыкнется с мыслью, что Саши больше нет. Иногда Егору казалось, что Алексей Александрович знал и готовился, что рано или поздно итог будет именно такой, какой они и имеют. Слишком сильной была тяга Саши к самоуничтожению. И не только к «само». Она хотела уничтожить всех, кого когда-то любила.

Тут уже пришла очередь Егора хмыкнуть. А любила ли она его? Или только использовала, грамотно манипулируя?

Злость на Сашу давно прошла. Не срослось у них, что ж, бывает. Его больше выбешивали её измены. Как и любого мужика, они больно ударяли по самолюбию Егора. Да, вроде бы с Сашей и не жили, у каждого свои интересы, но демоны внутри бесновались.

Теперь Саша в прошлом. В настоящем златовласка.

Уезжать от неё не хотелось. Осознание подобного факта к Егору пришло по дороге домой, когда они возвращались с базы. Странно всё было… По логике и по своим прежним отношениям с девушками, он должен был ею уже пресытиться. Несколько дней вместе. Доступная. Раскрытая.

Он трахал её столько, сколько хотел. Как только был сорван «цветок девственности», она раскрепостилась и больше не смотрела на него волчком. А он… Словно с цепи сорвался. Точно девочку не трогал прорву времени. Ему было постоянно мало. Казалось бы, только что позанимался сексом с Вероникой, член ещё до конца не успел опасть, а его уже снова тянуло к ней. Запах её волос вдохнуть, пальцами по коже провести, прижать к себе. Нет, не прижать, впечатать. Так, чтобы была близко-близко. Полностью накрыть своим телом. Когда ложились спать, всегда укладывал её на себя.

– Я тяжелая, – услышав подобное заявление от неё, громко рассмеялся. – Чего ты смеешься? Я вешу прилично.

– А, ну, спи, златовласка. Тяжелая она…

Для него она была пушинкой. Легкой. Постоянно хотелось носить её на руках. До кровати, до ванной, до дивана. Или это было собственнический порыв – не выпускать её?

Находясь в Крыму, постоянно испытывал потребность позвонить ей, услышать её голос. И когда она не отвечала, начинал злиться. Даже пару раз отправлял парней, чтобы убедиться, что она в безопасности.

И одна.

Да, мать вашу, одна!

Егор ревновал. Не понимал, откуда взялось это пакостное чувство, но ревновал её безумно. Стоило только представить, что кто-то к ней будет подкатывать во время его отсутствия… Всё, зверел. Реально зверел. В душе поднималась такая чернота, что готов был в тот же момент сорваться и ехать к Нике, проверяя, с кем она. Никогда такого за собой не замечал.

У него были увлечения, когда с одной девушкой он задерживался на несколько месяцев. Они приятно проводили время, ужинали в ресторанах, посещали клубы. Потом ехали на квартиру. Всё всем понятно. Егор не скупился на подарки и поддержку, по возможности не отказывая в просьбах, если они, конечно, не выходили за рамки.

Но он никогда не горел. Не рвался, как безумный, к девушке, не жаждал знать, что она делает и с кем. Если чувствовал, что нет желания у него в ней общаться, звонил или приезжал и спокойно обо всем сообщал. Никогда не скрывал, что женат, и разводиться не собирается. Никто не жаловался и ни на что большее не претендовал.

С Вероникой всё было иначе.

Взять даже поездку на базу отдыха. По сути, он её вынудил с ним поехать. Поставил её перед фактом, что она будет его любовницей. Да, Ника сдалась, позволила ему взять себя. И он видел – она наслаждалась физической стороной их отношений. Отдавалась ему, ласкалась. И взгляд у неё стал более мягким.

Но всегда существовало долбанное «но».

Они вернулись в город. И что дальше? Про их отношения речи не вели. Раньше Егор даже не заморачивался по поводу расставления точек над «i». Девушки, что проводили с ним время, всё понимали без лишних слов.

Ника – другая.

Если раньше он думал, что его волнует только её тело, то теперь усомнился в этом. Он не мог насытиться ей. Это первое. Второе – хотел видеть рядом. У него даже мысль возникла взять её с собой в Крым. Но он тотчас её отсёк. Не будет же он её таскать постоянно с собой? Что за блажь. У него свои дела. У неё – свои.

Ага, а если её дела снова приведут её в какой-нибудь клуб, где она выставит прелести напоказ! Ну, мало ли что… Егор быстро решил проблемы с её кредитными обязательствами и отправил карту. Но если помнить, в «Берлоге» она оказалась, заменяя подругу.

Вот тут руки сжимались в кулаки.

Ника должна понимать, что она с ним! И что ему от неё надо не только тело!

Его златовласка не была глупой и легкомысленной девицей, взвешивала свои поступки. Только и эти доводы Егора не успокаивали. Где гарантия, что какой-нибудь хахаль не объявится во время его отсутствия? Какой-нибудь кобель, отец ученицы, допустим? Кстати… Тут глаза Егора опасно полыхнули. Один, кажется, к ней и подкатывает. Надо этому подкатывальщику подкадку-то усмирить.

Чем больше думал о Веронике Егор, тем сильнее проявлял себя дремавший в нем до сих пор собственник.

Ника только его! Его! И больше ни чья.

Никто не смеет к ней прикоснуться! Порвет на хрен любого!

Когда Егор с ней разговаривал по вечерам, он прислушивался, чтобы в трубку не доносились посторонние звуки. Ему необходимо было знать, что Ника, как правильная домашняя девушка, сидит вечерами дома. Ждет его. Он признавал, что его мысли попахивали домостроем, но ничего не мог с собой поделать.